-- Гвозди бы делать из этих людей, больше бы было в продаже гвоздей! --
продекламировал Ивлев.
-- Вы повторяетесь, Вячеслав Сергеич, -- заметил Закаморный. -- Я налью
еще, если позволите...
Он поднес к глазам бутылку, прикинул объем и двумя резкими наклонами
горлышка точно разделил оставшееся содержимое между Ивлевым и собой.
-- Субботник -- ограбление века! -- театрально произнес Максим. --
Выпьем же, Славик, за автора дерзновенного проекта, который скоро вытащит из
народного кармана миллиарды. Жаль, не для себя. Сам он останется нищим. Ему
даже нечем заплатить партвзносы. За Якова Марковича Тавропорта, нашего вождя
и учителя!
Он выпил, послонялся по комнате. Ивлев отглотнул, закурил.
-- Не будешь допивать? -- спросил Максим у Ивлева. -- Тогда я...
Он допил остаток из ивлевского стакана.
-- Быть алкоголиком -- это тебе не идет, Макс, -- заметил Раппопорт. --
Опускаешься...
-- Чепуха! Я делаю то же, что и вы, Яков Маркыч, только в другой форме.
Мы, алкоголики, ускоряем агонию и, значит, способствуем прогрессу.
-- Прервись, Макс! -- попросил Яков Маркович. -- Уж больно настойчиво
звонит.
Тавров перегнулся через стол и, сделав знак рукой, чтобы все умолкли,
снял трубку.
-- Это Яков Маркович? -- спросил грудной женский голос.
-- Ну и что? -- ответил он несколько раздраженно.
-- Я Макарцева.
-- Кто?
-- Зинаида Андреевна, жена Игоря Иваныча...
-- Ах, простите... Я сразу немножко не сообразил... Тут у нас небольшое
совещание... Как себя чувствует?..
Он чуть не назвал имя, но прикусил язык.
-- Ему лучше. Уже разрешили разговаривать. Он просил, чтобы вы заехали
к нему. Он просил, чтобы в редакции не знали... Зачем-то вы ему очень нужны.
Его сегодня перевезли с Грановского на Рублевское шоссе...
-- Ясно! Завтра буду.
-- Спасибо. Пропуск уже заказан. Машина вам нужна?
-- Нет уж, сам как-нибудь...
Раппопорт некоторое время стоял в раздумье.
-- Макарцевская жена? -- спросил Ивлев.
-- С чего вы взяли?
-- Допереть нетрудно... Что ей нужно?
-- Шеф хочет меня поздравить.
-- Только-то!
-- Разве этого мало? По коням, чекисты! По-русски говоря, шабаш!
-- "Шабаш" -- русское слово? -- удивился Максим Петрович. -- Ничего
подобного! Это слово древнееврейское и означает "суббота".
-- А в словарях -- оно русское. И это скрывают от народа.
-- С твоей помощью, Рап, оно обрусело.
-- Давайте расходиться, дети, пока пьянку не застукал Кашин.
Закаморный взял со стола пустую бутылку и сунул во внутренний карман
пальто.
_30. ХОЛОДНОЕ СТЕКЛО_
В тот вечер "свежей головой" была Сироткина. Дежурить по номеру было
для нее мучением. Надежда была общительна, а редакция к вечеру пустела.
Приходилось накапливать информацию внутри себя, держать новости до
следующего дня. И потому ей было скучно. После того как Ягубов подписал
номер в печать, все уехали, и в редакции осталась Надя одна.
На подписанных полосах в цехе кое-что доисправляли, потом полосы
увозили снимать матрицы. Полосы, теперь уже ненужные (если не произойдет
ЧП), привозили обратно и наутро, когда они уже не могли понадобиться,
рассыпали. Матрицы шли в стереотипный цех. Чумазые стереотиперы отливали в
металле полукруглые щиты, и написанное на хлипкой бумаге хлипкое слово
обретало металлический звон. Крюки транспортера несли стереотипы в
ротационный цех. Там их ставили в ротации, подгоняли, просовывали между
валами бумагу, пробовали пускать машины. Краска ложилась неровно. Машины
останавливали, стереотипы снимали, подкладывали обрывки газеты под те места,
где краска легла плохо, снова ставили стереотипы на место и опять пускали
машины. Потом начиналась возня с совпадением второй, красной краски, которой
был помечен лозунг или рамка вокруг особо важного сообщения. А драгоценное
ночное время, когда надо видеть розовые сны или веселиться, пропадало.
Сироткина сидела в пустом ожидании. Даже позвонить некому, излить душу.
Все давно спят. Она сидела в просторном кресле за столом редактора. Демократ
Макарцев считал, что такое доверие "свежей голове" увеличивает чувство
ответственности сотрудника. Двери во второй, личный, кабинет Макарцева и его
комнату для отдыха с отдельным выходом были, естественно, заперты. Слева
стоял мертвый пульт селектора: какой отдел ни нажимай, хотя и раздастся
сейчас пронзительный звонок в отделе, но там никого нет. Маятник часов
медленно толкался то в одну сторону, то в другую. Надежда старилась в
кабинете, и никому не было до этого дела.
Она стала выдвигать из стола ящики. В них лежали телефонные справочники
ЦК, горкома, Моссовета с грифом "Для служебного пользования", будто нашелся
бы на свете человек, который читал их для личного наслаждения. Пачки
буклетов и рекламных проспектов туристских фирм многих стран, в которые
ездил редактор, лежали тут, и Надежда без особого интереса полистала их.
Потом пошли копии отчетов бухгалтерии о расходовании газетой средств,
перемежаясь с поздравлениями редактору к Новому году и Дню Советской армии,
еще не выброшенные Анной Семеновной. Это все Надежда отложила целой пачкой.
Вдруг взгляд ее упал на толстый конверт, который она вынула из стола.
Узнать, о чем редактор хочет советоваться в КГБ, она решила немедленно. Она
извлекла маркиза де Кюстина и тут же начала читать его, позабыв обо всем
остальном. Оторвалась она, когда было около часу. До пуска ротационных машин
оставалось чуть-чуть. Надины мысли вернулись к Ивлеву. Она покраснела,
вспомнив, сколько глупостей наделала днем, и твердо сказала себе, что этого
больше не повторится.
-- Поклянись! -- сказала она себе.
-- Клянусь! -- ответила себе она.
Тут отворились обе двери, составлявшие тамбур макарцевского кабинета, и
появился Ивлев. В первое мгновение зрачки у Нади расширились, и она снова
почувствовала, что краснеет. Казалось, появись сейчас Иисус Христос,
Сироткина изумилась бы меньше. Но сегодня Ивлев значил для нее больше
Христа. Христос был для нее бестелесен, а Ивлеву она уже принадлежала, хотя
ничего не было.
Вячеслав еще держался за ручку двери, когда Надя нашлась. Только
женщине дана эта сообразительность: превратить неожиданную ситуацию в
обычную и даже будто бы ясную ей заранее.
-- Вам кого? -- невозмутимо спросила Сироткина, и лишь глаза ее лукаво
блеснули под настольной лампой. -- Я вас не вызывала. Вы по какому вопросу?
Он пришел сам, и наконец-то у нее есть возможность сделать вид, что он
ей вовсе не нужен, что она к нему абсолютно равнодушна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164