– Тут он счел, что пора закругляться: не стоит пока раскрывать все карты. – Спасибо, профессор, за то, что любезно выслушали меня. С нетерпением жду нашей встречи.
– Всего хорошего.
Стив бросил трубку.
– Да!… Не человек, а просто айсберг какой-то.
Джинни смотрела растерянно.
– Обычно он совсем другой. Может, просто положение не позволяет?
Но Стив был уверен, что Баджен уже определился с политикой в отношении Джинни. И твердо настроен против нее. Однако он решил не говорить ей этого.
– Как бы там ни было, но программу-минимум я выполнил. А заодно узнал, что они наняли Генри Квинна.
– Что, он хороший адвокат?
Генри Квинн был легендой. Стив просто холодел при мысли о том, что ему придется сражаться с этим гением своего дела. Но он не хотел огорчать Джинни.
– Да, Квинн адвокат, конечно, талантливый, но лучшие его времена остались в прошлом.
Она поверила.
– Так, ну а теперь чем займемся?
Стив взглянул на нее. Полы розового халата слегка разошлись, и он видел верх округлой упругой груди, лежавшей в складках мягкой ткани.
– Надо проработать ответы на вопросы, которые тебе могут задать завтра, – с легким сожалением произнес он. – Так что работы у нас полно.
37
Выяснилось, что обнаженной Джейн Эдельсборо выглядит куда лучше, чем в платье.
Она раскинулась на бледно-розовых простынях, на которых танцевали блики ароматической свечи. Чистая, гладкая, нежная кожа была куда привлекательнее унылых и неряшливых нарядов, которые она носила. Эти просторные бесформенные хламиды скрывали замечательной красоты формы. Ее вполне можно было бы назвать амазонкой: пышная грудь, широкие соблазнительные бедра. Она была полновата, но это ему даже нравилось.
Томно улыбаясь, она наблюдала за тем, как Беррингтон, сидя на краю постели, натягивает темно-синие трусы.
– А это оказалось лучше, чем я предполагала, – заметила она.
Беррингтон подумал о том же, но говорить вслух не стал. Джейн знала такие штучки, которым ему приходилось учить более молодых женщин, оказавшихся у него в постели. Интересно, рассеянно подумал он, где и когда она успела этого нахвататься? Замужем была только один раз; муж ее, заядлый курильщик, скончался от рака легких лет десять тому назад. Должно быть, у этой парочки была замечательно насыщенная и разнообразная сексуальная жизнь.
Ему так понравилось заниматься с ней любовью, что даже не пришлось прибегать к обычным своим фантазиям, будто он лежит в постели с какой-нибудь знаменитой красавицей – Синди Кроуфорд, Бриджит Фондой или принцессой Дианой – и та, разомлев, шепчет ему на ухо: «Спасибо тебе, Берри! В жизни не испытывала ничего подобного, никогда и ни с кем мне не было так хорошо!»
– Знаешь, чувствую себя виноватой, – заметила Джейн. – Уже давным-давно не занималась развратом.
– Развратом? – удивился он и принялся завязывать шнурки. – Не понимаю почему. Ты свободная белая молодая женщина, как принято говорить… – Тут он осекся, заметив, как Джейн слегка поморщилась. Выражение «свободная белая молодая» было политически некорректным. – Во всяком случае, свободная, – быстро добавил он.
– Да нет, дело тут не в самом траханье, это еще не разврат, – задумчиво протянула она. – Думаешь, я не понимаю? Ты пошел на это лишь потому, что хотел получить мой голос на завтрашних слушаниях.
Завязывая полосатый галстук, он так и застыл. Она же между тем продолжала:
– Думаешь, я поверила в то, что ты увидел меня в студенческом кафетерии и был сражен моими чарами? – Она насмешливо улыбнулась. – Так вот, никакими такими сексуальными чарами я не обладаю, Берри. Особенно в глазах такого поверхностного человека, как ты. У тебя наверняка был какой-то другой мотив, и я разгадала его через пять секунд.
Беррингтон почувствовал себя полным идиотом. Растерялся и впервые не знал, что сказать.
– А вот ты наделен сексуальной притягательностью, Берри. У тебя есть шарм, ты подтянут, хорошо сложен, прекрасно одеваешься. И пахнет от тебя замечательно. И что самое главное – сразу чувствуется, что ты любишь женщин. Ты можешь манипулировать ими, использовать их, и в то же время тебе искренне нравится заниматься с ними любовью. Так что ты идеальный одноразовый партнер, и спасибо тебе.
С этими словами она укрылась простыней, легла на бок и закрыла глаза.
Беррингтон поспешно оделся.
Перед тем как уйти, он присел на краешек кровати. Она открыла глаза. Он спросил:
– Так ты поддержишь меня завтра?
Она села и крепко поцеловала его в губы.
– Выслушаю обе стороны, а уж потом приму решение.
Он заскрипел зубами.
– Но это очень важно для меня. Ты даже не представляешь насколько!
Она сочувственно кивнула, но ответ ее был уклончив:
– Догадываюсь, что и для Джинни Феррами это тоже крайне важно.
Он слегка сжал ее тяжелую грудь.
– Но кто важней для тебя… я или Джинни?
– Уж кто-кто, а я хорошо знаю, как непросто приходится молодой женщине-ученому в мужском университетском окружении. Сама прошла эту школу, никогда не забуду.
– Черт! – Он убрал руку.
– Можешь остаться на ночь, если хочешь. А к утру еще раз займемся любовью.
Он поднялся.
– Мне сейчас не до этого.
Она снова закрыла глаза.
– Жаль.
Он вышел.
Его машина была припаркована у подъезда, рядом с ее «ягуаром». А этот «ягуар», подумал он, должен был послужить предупреждением, знаком того, что она непростая штучка. Да, на сей раз использовали его, но он получил удовольствие. Интересно, часто ли испытывали то же чувство женщины, которых ему удавалось соблазнить?…
Он ехал домой, и его не покидали тревожные мысли о завтрашнем заседании. Четверо членов комитета на его стороне, а вот заручиться поддержкой Джейн не удалось. Что же еще он может сделать на этой последней стадии? Пожалуй, что ничего.
Дома его ждало послание от Джима Пруста, записанное на автоответчик. «Господи, – подумал он, – если это очередные дурные новости, я просто не вынесу». Он уселся за стол и набрал домашний номер Джима.
– Это Берри.
– ФБР облажалось, – безо всяких предисловий заявил Пруст.
Сердце у Беррингтона упало.
– Выкладывай.
– Им велели прекратить поиск данных, но приказ поступил с опозданием.
– Проклятие!
– Результаты отправили ей по электронной почте.
Им овладел страх.
– И кто был в этом списке?
– Нам это неизвестно. Копии в ФБР не сохранилось.
Нет, это просто невозможно!
– Мы должны знать!
– Может, тебе удастся выяснить. Список должен быть у нее в кабинете.
– Доступ в кабинет ей закрыт. – Тут вдруг в сердце Беррингтона вновь затеплилась надежда. – Она могла и не получить этого послания.
– Ну а ты сможешь?
– Конечно. – Беррингтон взглянул на золотые наручные часы. – Еду в университет прямо сейчас.
– Позвони сразу же, как только выяснишь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130
– Всего хорошего.
Стив бросил трубку.
– Да!… Не человек, а просто айсберг какой-то.
Джинни смотрела растерянно.
– Обычно он совсем другой. Может, просто положение не позволяет?
Но Стив был уверен, что Баджен уже определился с политикой в отношении Джинни. И твердо настроен против нее. Однако он решил не говорить ей этого.
– Как бы там ни было, но программу-минимум я выполнил. А заодно узнал, что они наняли Генри Квинна.
– Что, он хороший адвокат?
Генри Квинн был легендой. Стив просто холодел при мысли о том, что ему придется сражаться с этим гением своего дела. Но он не хотел огорчать Джинни.
– Да, Квинн адвокат, конечно, талантливый, но лучшие его времена остались в прошлом.
Она поверила.
– Так, ну а теперь чем займемся?
Стив взглянул на нее. Полы розового халата слегка разошлись, и он видел верх округлой упругой груди, лежавшей в складках мягкой ткани.
– Надо проработать ответы на вопросы, которые тебе могут задать завтра, – с легким сожалением произнес он. – Так что работы у нас полно.
37
Выяснилось, что обнаженной Джейн Эдельсборо выглядит куда лучше, чем в платье.
Она раскинулась на бледно-розовых простынях, на которых танцевали блики ароматической свечи. Чистая, гладкая, нежная кожа была куда привлекательнее унылых и неряшливых нарядов, которые она носила. Эти просторные бесформенные хламиды скрывали замечательной красоты формы. Ее вполне можно было бы назвать амазонкой: пышная грудь, широкие соблазнительные бедра. Она была полновата, но это ему даже нравилось.
Томно улыбаясь, она наблюдала за тем, как Беррингтон, сидя на краю постели, натягивает темно-синие трусы.
– А это оказалось лучше, чем я предполагала, – заметила она.
Беррингтон подумал о том же, но говорить вслух не стал. Джейн знала такие штучки, которым ему приходилось учить более молодых женщин, оказавшихся у него в постели. Интересно, рассеянно подумал он, где и когда она успела этого нахвататься? Замужем была только один раз; муж ее, заядлый курильщик, скончался от рака легких лет десять тому назад. Должно быть, у этой парочки была замечательно насыщенная и разнообразная сексуальная жизнь.
Ему так понравилось заниматься с ней любовью, что даже не пришлось прибегать к обычным своим фантазиям, будто он лежит в постели с какой-нибудь знаменитой красавицей – Синди Кроуфорд, Бриджит Фондой или принцессой Дианой – и та, разомлев, шепчет ему на ухо: «Спасибо тебе, Берри! В жизни не испытывала ничего подобного, никогда и ни с кем мне не было так хорошо!»
– Знаешь, чувствую себя виноватой, – заметила Джейн. – Уже давным-давно не занималась развратом.
– Развратом? – удивился он и принялся завязывать шнурки. – Не понимаю почему. Ты свободная белая молодая женщина, как принято говорить… – Тут он осекся, заметив, как Джейн слегка поморщилась. Выражение «свободная белая молодая» было политически некорректным. – Во всяком случае, свободная, – быстро добавил он.
– Да нет, дело тут не в самом траханье, это еще не разврат, – задумчиво протянула она. – Думаешь, я не понимаю? Ты пошел на это лишь потому, что хотел получить мой голос на завтрашних слушаниях.
Завязывая полосатый галстук, он так и застыл. Она же между тем продолжала:
– Думаешь, я поверила в то, что ты увидел меня в студенческом кафетерии и был сражен моими чарами? – Она насмешливо улыбнулась. – Так вот, никакими такими сексуальными чарами я не обладаю, Берри. Особенно в глазах такого поверхностного человека, как ты. У тебя наверняка был какой-то другой мотив, и я разгадала его через пять секунд.
Беррингтон почувствовал себя полным идиотом. Растерялся и впервые не знал, что сказать.
– А вот ты наделен сексуальной притягательностью, Берри. У тебя есть шарм, ты подтянут, хорошо сложен, прекрасно одеваешься. И пахнет от тебя замечательно. И что самое главное – сразу чувствуется, что ты любишь женщин. Ты можешь манипулировать ими, использовать их, и в то же время тебе искренне нравится заниматься с ними любовью. Так что ты идеальный одноразовый партнер, и спасибо тебе.
С этими словами она укрылась простыней, легла на бок и закрыла глаза.
Беррингтон поспешно оделся.
Перед тем как уйти, он присел на краешек кровати. Она открыла глаза. Он спросил:
– Так ты поддержишь меня завтра?
Она села и крепко поцеловала его в губы.
– Выслушаю обе стороны, а уж потом приму решение.
Он заскрипел зубами.
– Но это очень важно для меня. Ты даже не представляешь насколько!
Она сочувственно кивнула, но ответ ее был уклончив:
– Догадываюсь, что и для Джинни Феррами это тоже крайне важно.
Он слегка сжал ее тяжелую грудь.
– Но кто важней для тебя… я или Джинни?
– Уж кто-кто, а я хорошо знаю, как непросто приходится молодой женщине-ученому в мужском университетском окружении. Сама прошла эту школу, никогда не забуду.
– Черт! – Он убрал руку.
– Можешь остаться на ночь, если хочешь. А к утру еще раз займемся любовью.
Он поднялся.
– Мне сейчас не до этого.
Она снова закрыла глаза.
– Жаль.
Он вышел.
Его машина была припаркована у подъезда, рядом с ее «ягуаром». А этот «ягуар», подумал он, должен был послужить предупреждением, знаком того, что она непростая штучка. Да, на сей раз использовали его, но он получил удовольствие. Интересно, часто ли испытывали то же чувство женщины, которых ему удавалось соблазнить?…
Он ехал домой, и его не покидали тревожные мысли о завтрашнем заседании. Четверо членов комитета на его стороне, а вот заручиться поддержкой Джейн не удалось. Что же еще он может сделать на этой последней стадии? Пожалуй, что ничего.
Дома его ждало послание от Джима Пруста, записанное на автоответчик. «Господи, – подумал он, – если это очередные дурные новости, я просто не вынесу». Он уселся за стол и набрал домашний номер Джима.
– Это Берри.
– ФБР облажалось, – безо всяких предисловий заявил Пруст.
Сердце у Беррингтона упало.
– Выкладывай.
– Им велели прекратить поиск данных, но приказ поступил с опозданием.
– Проклятие!
– Результаты отправили ей по электронной почте.
Им овладел страх.
– И кто был в этом списке?
– Нам это неизвестно. Копии в ФБР не сохранилось.
Нет, это просто невозможно!
– Мы должны знать!
– Может, тебе удастся выяснить. Список должен быть у нее в кабинете.
– Доступ в кабинет ей закрыт. – Тут вдруг в сердце Беррингтона вновь затеплилась надежда. – Она могла и не получить этого послания.
– Ну а ты сможешь?
– Конечно. – Беррингтон взглянул на золотые наручные часы. – Еду в университет прямо сейчас.
– Позвони сразу же, как только выяснишь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130