ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Прошел месяц, как его похоронили.
– Кто?
– Черт возьми... Полагаю, что какая-нибудь погребальная контора.
Госпожа Самайу изменилась в лице. Казалось, сейчас она испепелит своего собеседника взглядом.
– Кто его убил, я спрашиваю? – голос ее дрожал от гнева. – Ты что, вздумал издеваться надо мной, стекольщик несчастный?
Вояка побагровел. Он, как и укротительница, был сангвиником, а люди этого темперамента быстро заражаются гневом.
– Стекольщик! – повторил Гонрекен, сжав кулаки. – Ну, женщина, знаешь ли...
Однако он не договорил. Мало того – Вояка еще и отсалютовал по-военному. Несмотря на то, что его распирало от обиды, его остановила одна простая мысль: он рискует потерять хорошую клиентку.
– Никто не обвинит меня в недостатке уважения к прекрасному полу! – воскликнул Гонрекен. – Выслушать оскорбление из уст дамы – это вовсе не то же самое, что терпеть поношение от какого-нибудь мужлана. Выйти из строя! Вы нынче не в духе, мамаша Лео... Я никогда не носил военную форму, однако я воспитанный человек. Несмотря ни на что – за ваше здоровье!
С этими словами он осушил свой стакан. Госпожа Самайу подперла голову рукой.
– Убит! – тихо произнесла она.
– Да вам-то что до этого? – Гонрекен снова обрел прежнюю невозмутимость. – Одно время я подумывал написать по этому поводу картину, но потом решил, что, пожалуй, не стоит: смерть судебного следователя не получила достаточно широкого резонанса. Хотя мне это кажется довольно странным, ибо история его гибели заслуживала большего внимания. По вечерам, попивая кофе, я читал газеты, и как-то раз мне пришло на ум, что это довольно занятное дело, потому что некоторые факты указывали на то, что здесь замешаны господа Мак Лабюсьер, Майлиан и иже с ними: короче говоря, те, которых называют Черными Мантиями. Впрочем, об этих Черных Мантиях в последнее время что-то не слыхать – видать, разбежались в разные стороны. Одним словом, мне не хватило фантазии, чтобы сделать из этой истории хорошую приманку, и я вернулся к своим делам. Заказ остается в силе, не правда ли, мамаша?
Укротительница машинально кивнула, а затем, словно размышляя вслух, спросила:
– Как узнать правду?
– Нет лучшей кумушки, чем Барюк, – ответил Гонрекен, наклонясь поближе к своей собеседнице. – Дворцовые ласточки иногда залетают на ярмарку, и следователь, о котором идет речь, тоже любил иной раз заглянуть туда. Да взять хоть то место, где он встретил свой смертный час... Если вы случаем имеете какое-либо отношение к этому делу, порасспросите Барюка. Это будет то же самое, что прочесть все документы в судебной канцелярии.
– Господин Барюк! – позвала Леокадия слабым голосом.
– Эй! Дикобраз! – гаркнул Вояка. – Надо уважать даму! Иди сюда!
– «Вот кинжал, что пролил кровь невинную...» – отозвался Барюк. Он уже спустился со своей стремянки и приближался к столу. В одной руке у него была кисть, в другой – чашечка для разведения красок.
Стоило ему покинуть свой наблюдательный пункт, как активность его подчиненных снизилась, словно по волшебству.
– Вот и я! – сказал Барюк. – Что вам от меня угодно? Видите ли, работа не ждет...
Но тут он прервался и проговорил: . – Мамаша Лео, у вас очень расстроенный вид!
– Расскажите мне все, что вы знаете, – по всей видимости, эти слова стоили укротительнице больших усилий. – Пожалуйста, ничего от меня не скрывайте.
Вояка-Гонрекен расставил все точки над «i», объяснив, что хозяйка желает знать все о деле Реми д'Аркса.
Барюк оглянулся. Посмотрев на неоконченную работу, он ответил:
– Это долгая история. А мы здесь не для того, чтобы развлекаться.
– Но ведь плачу я, – почти грубо возразила Леокадия.
– Вперед, шагом марш! – скомандовал Вояка.
– Черт возьми, да мне все равно! – отозвался Барюк.– Ну что ж, мне и впрямь известны кое-какие подробности. Значит, так. Вначале Реми д'Аркс был очень порядочным молодым человеком. Его даже упрекали иногда в излишней скромности и в шутку называли пансионеркой. Однако когда у тебя плохие друзья, ты быстро меняешься... Я могу сказать вам, почему не пошли дела у следствия: улики были собраны просто смешные. А вообще-то, странно, что покойный следователь, который обедал у министров и вращался в высшем свете, поддерживал отношения с мерзавцем из мерзавцев, с неким Куатье по прозвищу Лейтенант, безжалостным наемным убийцей, которого, кстати, с тех пор во Франции не видели. Еще бы: ищи ветра в поле!
Возмущенный Барюк прервал свой монолог.
– Ну, что я вам говорил? – неожиданно разозлившись, обратился он к укротительнице. – Я только-только начал, а эти бездельники уже бросили работать и собрались в кружок!
Действительно, художники, которым положено было находиться на сцене, и актеры обоих полов, которым положено было находиться в глубине зала, незаметно приблизились.
На прежнем месте оставались только несчастный лев и юный Саладен, который, устав плакать, уснул между лапами животного.
– Не обращайте на них внимания, продолжайте! – велела мадам Самайу.
– Левой, левой, шире шаг! – высказался Гонрекен.
– Есть люди, – продолжил свой рассказ Барюк, – которые уверяют, будто видят дальше собственного носа; так вот, они говорят, что Черные Мантии заседают в суде присяжных, – вопреки тому, что они – самые настоящие бандиты. Да-да, именно так. Мак Лабюсьер и Майлиан, и граф де Кастр – настоящие преступники; они из тех, кто получает ответ на вопрос: «Будет ли завтра день?» и реализует сроки. Они – винтики в прекрасно отлаженном механизме, они – исполнители. Но что о них попусту болтать? Эта братия подобна морскому змею: все о нем говорят, но никто его никогда не видел. Правда, есть у меня одна мысль, и мысль эта – о двух головах (знаете, иногда бывают такие телята). Так вот что я думаю: либо следователь Реми д'Аркс – член Черных Мантий...
– Ого! – воскликнул кто-то в глубине зала. Госпожа Самайу стукнула кулаком по столу, призывая к молчанию.
– Вот вам и «ого»! – снова заговорил Барюк. – Раз этих ребят никак не удается найти, значит, их кто-то защищает... Однако у моего теленка есть и вторая голова. Покойный, о котором шла слава как об ищейке с тонким нюхом, напал на след банды. Люди, знакомые с этим делом, говорят, что собака никогда не возвращается с охоты на такого зверя.
Париж болтлив, – развивал свою мысль Барюк, – и по нему постоянно ходят всякие слухи. Я был еще совсем мальчишкой, когда впервые услышал в мастерской Каменного Сердца разговор об этом людоеде, которого зовут Отец Благодетель. И о нем говорят до сих пор, хотя у меня уже седая борода.
– Я любопытен, – заявил Дикобраз, – и меня интересовало, когда же этот кровопийца предстанет перед судом. И когда я впервые услышал о банде Черных Мантий, а это было в прошлом месяце, – я сказал себе:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130