Тот открыл свой сейф и вытащил оттуда тоненькую книжку в мягком сером переплете. К книжке скрепкой был прикреплен список.
Найдя в нем мою фамилию, майор поставил возле нее галочку и протянул мне книжку:
— Читайте, товарищ подполковник, узнаете много интересного. — Помявшись, добавил: — Гадости тоже. Приказано довести документик. Распишитесь в списке и читайте в соседней комнате сколько душе угодно.
Посередине страницы было написано крупно: «Обвинительное заключение по делу Берия по ст. УПК…» — и шло перечисление статей, которые я, естественно, не запомнил. Так вот оно что! Состояние лихорадочного возбуждения охватило меня. Теперь, опять же, не помню весь текст, но основные разделы остались в памяти.
Незаконное преследование и расстрел родственников Серго Орджоникидзе и бесконечные грязные похождения растленного маршала госбезопасности. Насилие, наркотики, обман, использование высокого служебного положения. Среди его жертв — студентки, девочки, жены, уведенные от мужей, и мужья, расстрелянные из-за жен…
Читал я не отрываясь, без перерывов и раздумий. Сначала залпом, потом помедленнее, ошарашенно, не веря глазам, перечитывая отдельные места. Записывать было ничего нельзя. Вышел из комнаты, отдал книжку веселому майору, тот подмигнул:
— Ну, каков Лаврентий Павлович?
— Как в помойную яму окунулся, — ответил я…»95 Должно быть, все-таки память подвела отставного полковника, и он перепутал обвинительное заключение с валом последующих публикаций, потому что уж чего-чего, а «грязных похождений растленного маршала» в обвинительном заключении не было. С другой стороны, на «книжечку» текст заключения явно не тянет, так что, вполне возможно, там было присоединено что-нибудь еще, какие-либо материалы процесса. Но факт тот, что эта книжка, разосланная обкомам и крайкомам, была по списку доведена и до рядовых коммунистов. Как водится, были и разоблачительные публикации в газетах. Но чтобы понять, почему и Хрущев, и Жуков, и Микоян искали встречи с родственниками Берия, почему оправдывались перед ними, надо понимать еще и законы пиара.
Предполагалось, что все пройдет не более, чем на уровне 30-х годов — заклеймили, вырезали портреты из учебников и энциклопедий, и все кануло в Лету. Лет через пятьдесят всех можно будет потихонечку вернуть в учебники, и все станет на свои места.
А на деле-то вышло совсем не так.
На посмертную судьбу .Лаврентия Берия повлияло несчастливое для него стечение нескольких обстоятельств.
Во-первых, состоялся XX съезд, на котором Хрущев выступил со своим разоблачительным докладом. Метил он в Сталина, и попал в Сталина, это так, но рикошетом удар пришелся и по Берия, и еще какой удар! После съезда текст доклада был разослан для ознакомления коммунистам, естественно, тут же произошла утечка информации, и по стране разошелся вал самых невероятных слухов.
А теперь надо понимать, что такое охранительная психология. Доклад для всех был чудовищным шоком, но реагировали на него по-разному. Очень многие, стремясь обелить Сталина в своем сознании и не понимая, что партия может врать, принялись искать «козла отпущения» — человека, на которого можно взвалить ответственность за репрессии, сняв ее с любимого по-прежнему вождя. На кого? Ну конечно же, на наркома внутренних дел. А уж за пытки и избиения отвечает только он. И кто, по-вашему, стал этим «наркомом отпущения»? Ягода, Ежов — это все давно прошедшее, о них уже мало кто помнил, тем более, плохо помнили даты. Попробуйте-ка ответить, когда Яковлев в Питере сменил Собчака — в 1994-м, 95-м, 96-м? А ведь мы куда грамотнее тогдашнего населения, и телевизоры у нас есть… Естественно, всю вину взвалили на того наркома, который только что, совсем недавно, был объявлен преступником, тем более что в материалах процесса что-то такое насчет репрессий и пыток имелось.
Так Берия стал «отцом репрессий».
Во-вторых, «хрущевская оттепель» активизировала творческую интеллигенцию. Начали писать книги, статьи. Продолжалось это недолго. Но самой удобной фигурой для «образа злодея» всей этой литературы стал Берия — тиран, садист, да еще и сексуальный маньяк. Читатель всего мира падок на секс, даже в тех странах, где эта тема давно в зубах навязла, а ведь у нас секса не было! Сталина все-таки, по старой памяти, по внушенному с детства уважению, трогать побаивались, так что Берия и тут досталось за двоих.
Едва ли бывшие товарищи Берия по Политбюро этого хотели — даже Хрущев. Все-таки Берия был их товарищем, они много лет работали вместе, вместе прошли через войну и, в общем-то, члены Президиума ЦК не должны были испытывать к нему какую-то особую вражду Да и товарищ-то был совсем неплохим человеком и хорошим государственным деятелем, они прекрасно это знали.
То, что убили — ну, так это политическая борьба, в ней так положено, его надо было убить и заклеймить, но сюда не входило создание из их давно убитого коллеги монстра, одной из самых чудовищных фигур XX века. Недаром Молотов уже в возрасте под девяносто лет, когда ему совершенно нечего было бояться, едва при нем упоминалось имя Берия, тут же начинал мямлить и умолкал. Не иначе как стыдно было Вячеславу Михайловичу Но что толку от того стыда?
…Наконец, вся эта информация выплеснулась и за границу, а уж там-то никаких ограничений не знали. Там появлялись самые разные публикации, от довольно приличного Авторханова, у которого Берия, правда, тоже выглядит монстром, до совсем уж грязных книжонок, типа «Комиссара». И эти книги тоже начали потихоньку просачиваться в СССР.
Пришедшая к власти команда Брежнева попыталась прекратить «черный пиар» против Сталина, а заодно и против Берия, но было поздно. Ничего сделать было уже нельзя. Уйдя со страниц газет и журналов, вся эта информация пошла вглубь, перекочевала в самиздатов-ские листочки — от того, что она была вроде как бы запретной, она стала только еще интересней. Книги, статьи, стихи, сценарии писались и складывались в стол, ожидая своего часа, чтобы быть опубликованными. И этот час пришел. Грязевой вал перестройки окончательно вбил в еще раз шокированное массовое сознание образ жуткого монстра. Все бы ничего, что у нас, монстров, что ли не было — один Ежов чего стоит!
Все бы ничего, если бы не секс — удобнейшее для писателей сочетание секса и репрессий окончательно сделало Берия «злодеем века». И даже начавшаяся реабилитация Сталина в массовом сознании нисколько не повлияла на этот образ — он формировался совсем на другом уровне сознания, не там, где живут общественно-политические телепередачи, а там, где обитают бразильские сериалы. А против сериалов средства нет…
И даже те, кто, в общем-то, неплохо относится к Берия, пасуют перед этим устоявшимся фантомом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128
Найдя в нем мою фамилию, майор поставил возле нее галочку и протянул мне книжку:
— Читайте, товарищ подполковник, узнаете много интересного. — Помявшись, добавил: — Гадости тоже. Приказано довести документик. Распишитесь в списке и читайте в соседней комнате сколько душе угодно.
Посередине страницы было написано крупно: «Обвинительное заключение по делу Берия по ст. УПК…» — и шло перечисление статей, которые я, естественно, не запомнил. Так вот оно что! Состояние лихорадочного возбуждения охватило меня. Теперь, опять же, не помню весь текст, но основные разделы остались в памяти.
Незаконное преследование и расстрел родственников Серго Орджоникидзе и бесконечные грязные похождения растленного маршала госбезопасности. Насилие, наркотики, обман, использование высокого служебного положения. Среди его жертв — студентки, девочки, жены, уведенные от мужей, и мужья, расстрелянные из-за жен…
Читал я не отрываясь, без перерывов и раздумий. Сначала залпом, потом помедленнее, ошарашенно, не веря глазам, перечитывая отдельные места. Записывать было ничего нельзя. Вышел из комнаты, отдал книжку веселому майору, тот подмигнул:
— Ну, каков Лаврентий Павлович?
— Как в помойную яму окунулся, — ответил я…»95 Должно быть, все-таки память подвела отставного полковника, и он перепутал обвинительное заключение с валом последующих публикаций, потому что уж чего-чего, а «грязных похождений растленного маршала» в обвинительном заключении не было. С другой стороны, на «книжечку» текст заключения явно не тянет, так что, вполне возможно, там было присоединено что-нибудь еще, какие-либо материалы процесса. Но факт тот, что эта книжка, разосланная обкомам и крайкомам, была по списку доведена и до рядовых коммунистов. Как водится, были и разоблачительные публикации в газетах. Но чтобы понять, почему и Хрущев, и Жуков, и Микоян искали встречи с родственниками Берия, почему оправдывались перед ними, надо понимать еще и законы пиара.
Предполагалось, что все пройдет не более, чем на уровне 30-х годов — заклеймили, вырезали портреты из учебников и энциклопедий, и все кануло в Лету. Лет через пятьдесят всех можно будет потихонечку вернуть в учебники, и все станет на свои места.
А на деле-то вышло совсем не так.
На посмертную судьбу .Лаврентия Берия повлияло несчастливое для него стечение нескольких обстоятельств.
Во-первых, состоялся XX съезд, на котором Хрущев выступил со своим разоблачительным докладом. Метил он в Сталина, и попал в Сталина, это так, но рикошетом удар пришелся и по Берия, и еще какой удар! После съезда текст доклада был разослан для ознакомления коммунистам, естественно, тут же произошла утечка информации, и по стране разошелся вал самых невероятных слухов.
А теперь надо понимать, что такое охранительная психология. Доклад для всех был чудовищным шоком, но реагировали на него по-разному. Очень многие, стремясь обелить Сталина в своем сознании и не понимая, что партия может врать, принялись искать «козла отпущения» — человека, на которого можно взвалить ответственность за репрессии, сняв ее с любимого по-прежнему вождя. На кого? Ну конечно же, на наркома внутренних дел. А уж за пытки и избиения отвечает только он. И кто, по-вашему, стал этим «наркомом отпущения»? Ягода, Ежов — это все давно прошедшее, о них уже мало кто помнил, тем более, плохо помнили даты. Попробуйте-ка ответить, когда Яковлев в Питере сменил Собчака — в 1994-м, 95-м, 96-м? А ведь мы куда грамотнее тогдашнего населения, и телевизоры у нас есть… Естественно, всю вину взвалили на того наркома, который только что, совсем недавно, был объявлен преступником, тем более что в материалах процесса что-то такое насчет репрессий и пыток имелось.
Так Берия стал «отцом репрессий».
Во-вторых, «хрущевская оттепель» активизировала творческую интеллигенцию. Начали писать книги, статьи. Продолжалось это недолго. Но самой удобной фигурой для «образа злодея» всей этой литературы стал Берия — тиран, садист, да еще и сексуальный маньяк. Читатель всего мира падок на секс, даже в тех странах, где эта тема давно в зубах навязла, а ведь у нас секса не было! Сталина все-таки, по старой памяти, по внушенному с детства уважению, трогать побаивались, так что Берия и тут досталось за двоих.
Едва ли бывшие товарищи Берия по Политбюро этого хотели — даже Хрущев. Все-таки Берия был их товарищем, они много лет работали вместе, вместе прошли через войну и, в общем-то, члены Президиума ЦК не должны были испытывать к нему какую-то особую вражду Да и товарищ-то был совсем неплохим человеком и хорошим государственным деятелем, они прекрасно это знали.
То, что убили — ну, так это политическая борьба, в ней так положено, его надо было убить и заклеймить, но сюда не входило создание из их давно убитого коллеги монстра, одной из самых чудовищных фигур XX века. Недаром Молотов уже в возрасте под девяносто лет, когда ему совершенно нечего было бояться, едва при нем упоминалось имя Берия, тут же начинал мямлить и умолкал. Не иначе как стыдно было Вячеславу Михайловичу Но что толку от того стыда?
…Наконец, вся эта информация выплеснулась и за границу, а уж там-то никаких ограничений не знали. Там появлялись самые разные публикации, от довольно приличного Авторханова, у которого Берия, правда, тоже выглядит монстром, до совсем уж грязных книжонок, типа «Комиссара». И эти книги тоже начали потихоньку просачиваться в СССР.
Пришедшая к власти команда Брежнева попыталась прекратить «черный пиар» против Сталина, а заодно и против Берия, но было поздно. Ничего сделать было уже нельзя. Уйдя со страниц газет и журналов, вся эта информация пошла вглубь, перекочевала в самиздатов-ские листочки — от того, что она была вроде как бы запретной, она стала только еще интересней. Книги, статьи, стихи, сценарии писались и складывались в стол, ожидая своего часа, чтобы быть опубликованными. И этот час пришел. Грязевой вал перестройки окончательно вбил в еще раз шокированное массовое сознание образ жуткого монстра. Все бы ничего, что у нас, монстров, что ли не было — один Ежов чего стоит!
Все бы ничего, если бы не секс — удобнейшее для писателей сочетание секса и репрессий окончательно сделало Берия «злодеем века». И даже начавшаяся реабилитация Сталина в массовом сознании нисколько не повлияла на этот образ — он формировался совсем на другом уровне сознания, не там, где живут общественно-политические телепередачи, а там, где обитают бразильские сериалы. А против сериалов средства нет…
И даже те, кто, в общем-то, неплохо относится к Берия, пасуют перед этим устоявшимся фантомом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128