Лишь 6 августа 1945 года США продемонстрировали, что эта тема куда важнее и ближе к нам, чем можно было подумать.
Атомная бомба — вопрос выживания.
И началась гонка. Сталин забросил все дела. С 12 по 16 августа он безвылазно сидел на даче, совещаясь с руководителями уранового проекта, лишь на несколько часов приезжая в Кремль.
20 августа 1945 года Сталин подписал Постановление ГКО о создании Специального Комитета с чрезвычайными и невероятно широкими полномочиями и неограниченным финансированием. В него вошли председатель Госплана Н. А. Вознесенский, член ГКО Г. М. Маленков, нарком боеприпасов Б. Л. Ванников и его заместитель В. А. Махнев, физики И. В. Курчатов и П. Л. Капица, заместитель наркома внутренних дел по строительству А. П. Завенягин, и нарком химической промышленности М. Г. Первухин. Исполнительным органом при Комитете стало Первое главное управление (ПГУ), начальником которого был назначен все тот же Ванников. А руководителем всей работы стал Берия. Теперь до самого конца жизни эта работа стала для него главной. А новогодним подарком Лаврентию Павловичу, преподнесенным 29 декабря 1945 года, стало освобождение от поста министра внутренних дел.
На стороне американцев были огромные деньги и нерастраченные силы невоевавшей и неплохо нажившейся на войне страны. В разоренном СССР лишних денег не было, да и нелишних — тоже, но на нашей стороне была система, традиционная для России система государства-армии, позволявшая достичь многого не с помощью денег, а за счет организации и мобилизации ресурсов.
…В первую очередь Берия забрал к себе в комитет собственные выдрессированные им структуры — Главное управление лагерей промышленного строительства и Главное управление лагерей горно-металлургических предприятий. В первом насчитывалось 103 тысячи заключенных, во втором — 190 тысяч. К проекту были подключены также военно-строительные части МВД. Командовал всей этой махиной Завенягин. Для сравнения: в американском атомном проекте участвовало 125 тысяч человек, а у нас к 1950 году в системе Спецкомитета было задействовано 700 тысяч человек56. Это позволило сразу набрать невероятный темп.
Первый реактор начали строить в ста километрах севернее Челябинска — этот объект назвали Челябинск-40. В 1947 году к нему присоединились еще три: Свердловск-44 и Свердловск-45 и Арзамас-16, в котором непосредственно и делали бомбы. Людей вполне хватало. По-прежнему не хватало урана.
Впрочем, и здесь положение стало меняться. Уже в 1946 году были найдены месторождения урана на территории СССР — в Таджикистане, а также на Колыме, где был создан еще и обогатительный комбинат, поскольку руду приходилось вывозить самолетами.
Разговоры о том, что все эти люди, строители и шахтеры, были впоследствии уничтожены, совершенно ни на чем не основаны — абсолютное их большинство не имело ни малейшего представления, чем они на самом деле занимаются. Даже до последнего времени работники урановых рудников в Таджикистане считали, что добывают свинцовую руду — им-то что, лишь бы деньги платили…
Работы были развернуты громадные, но, тем не менее, минимальный срок, названный Берия — два года — прошел, а бомбы все не было.
…А время торопило. Разведка работала превосходно, и постепенно перед советским правительством начал вырисовываться масштаб угрозы. Вскоре стало совершенно точно известно, против кого теперь направлено острие ядерного клинка.
Но до советской бомбы было еще далеко. Берия оценил минимальный срок реализации проекта в два года, что на поверку оказалось чистой утопией.
И даже тогда никто не думал, что это так важно. Лишь 6 августа 1945 года США продемонстрировали, что эта тема куда важнее и ближе к нам, чем можно было подумать.
Поворот в отношениях между вчерашними союзниками начался еще летом 1945 года. А уже 14 сентября американская делегация под руководством М. Колмера, посетившая Москву, заговорила с советским правительством в новом тоне. Американцы вели переговоры со Сталиным по поводу предоставления СССР займа, и в обмен на экономическую помощь делегация выдвинула целый список требований. Советский Союз должен был сообщить, какая доля его производства идет на вооружение, предоставить американцам важнейшие данные об отечественной экономике и дать возможность проверить точность этих данных.
Далее, Советский Союз должен был взять на себя обязательство не оказывать политической помощи Восточной Европе и сообщить содержание торговых договоров с этими странами. Как в СССР, так и в странах Восточной Европы, находящихся под его контролем, должна быть гарантирована защита американской собственности, право распространять американские книги, журналы, газеты и кинофильмы. Наконец, американцы настаивали на выводе советских оккупационных войск из Восточной Европы. Право, можно было подумать, что СССР и США были не союзниками в войне, а противниками, и Америка победила.
Естественно, Сталин, несмотря на тяжелейшее экономическое положение страны, от займа на таких условиях отказался.
А 5 января 1946 года президент Трумэн писал госсекретарю Бирнсу: «Если России не показать железный кулак и не говорить с ней жестким языком, то неизбежна новая война. Русские понимают лишь один язык — „сколько у вас дивизий?“». Письмо заканчивалось следующей фразой: «Я устал ублажать Советы»57.
5 марта 1946 года Трумэн сопровождал английского экс-премьера Черчилля в Фултон, где последний произнес свою знаменитую речь о «железном занавесе». «Холодная война» была официально объявлена.
Политический разрыв сопровождался и соответствующими военными приготовлениями. Уже 4 сентября 1945 года, то есть на следующий день после официального окончания Второй мировой войны, в США был подписан Меморандум 329, который ставил перед американскими военными следующую задачу: «Отобрать приблизительно 20 наиболее важных целей, пригодных для стратегической атомной бомбардировки в СССР и на контролируемой им территории»58. В приложении определялись критерии для отбора городов, предложенных Объединенным разведывательным комитетом. Цели для бомбардировок отбирались с учетом:
1) производственных мощностей, особенно производства самолетов и другого вооружения;
2) наличия государственных и административных учреждений;
3) наличия научно-технических учреждений.
В списке советских городов, которые должны были разделить судьбу Хиросимы, были Москва, Горький, Куйбышев, Свердловск, Новосибирск, Омск, Саратов, Казань, Ленинград, Баку, Ташкент, Челябинск, Нижний Тагил, Магнитогорск, Пермь, Тбилиси, Новокузнецк, Грозный, Иркутск и Ярославль — в то время в них проживало 13 миллионов человек. Планировалось также уничтожение Транссибирской магистрали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128
Атомная бомба — вопрос выживания.
И началась гонка. Сталин забросил все дела. С 12 по 16 августа он безвылазно сидел на даче, совещаясь с руководителями уранового проекта, лишь на несколько часов приезжая в Кремль.
20 августа 1945 года Сталин подписал Постановление ГКО о создании Специального Комитета с чрезвычайными и невероятно широкими полномочиями и неограниченным финансированием. В него вошли председатель Госплана Н. А. Вознесенский, член ГКО Г. М. Маленков, нарком боеприпасов Б. Л. Ванников и его заместитель В. А. Махнев, физики И. В. Курчатов и П. Л. Капица, заместитель наркома внутренних дел по строительству А. П. Завенягин, и нарком химической промышленности М. Г. Первухин. Исполнительным органом при Комитете стало Первое главное управление (ПГУ), начальником которого был назначен все тот же Ванников. А руководителем всей работы стал Берия. Теперь до самого конца жизни эта работа стала для него главной. А новогодним подарком Лаврентию Павловичу, преподнесенным 29 декабря 1945 года, стало освобождение от поста министра внутренних дел.
На стороне американцев были огромные деньги и нерастраченные силы невоевавшей и неплохо нажившейся на войне страны. В разоренном СССР лишних денег не было, да и нелишних — тоже, но на нашей стороне была система, традиционная для России система государства-армии, позволявшая достичь многого не с помощью денег, а за счет организации и мобилизации ресурсов.
…В первую очередь Берия забрал к себе в комитет собственные выдрессированные им структуры — Главное управление лагерей промышленного строительства и Главное управление лагерей горно-металлургических предприятий. В первом насчитывалось 103 тысячи заключенных, во втором — 190 тысяч. К проекту были подключены также военно-строительные части МВД. Командовал всей этой махиной Завенягин. Для сравнения: в американском атомном проекте участвовало 125 тысяч человек, а у нас к 1950 году в системе Спецкомитета было задействовано 700 тысяч человек56. Это позволило сразу набрать невероятный темп.
Первый реактор начали строить в ста километрах севернее Челябинска — этот объект назвали Челябинск-40. В 1947 году к нему присоединились еще три: Свердловск-44 и Свердловск-45 и Арзамас-16, в котором непосредственно и делали бомбы. Людей вполне хватало. По-прежнему не хватало урана.
Впрочем, и здесь положение стало меняться. Уже в 1946 году были найдены месторождения урана на территории СССР — в Таджикистане, а также на Колыме, где был создан еще и обогатительный комбинат, поскольку руду приходилось вывозить самолетами.
Разговоры о том, что все эти люди, строители и шахтеры, были впоследствии уничтожены, совершенно ни на чем не основаны — абсолютное их большинство не имело ни малейшего представления, чем они на самом деле занимаются. Даже до последнего времени работники урановых рудников в Таджикистане считали, что добывают свинцовую руду — им-то что, лишь бы деньги платили…
Работы были развернуты громадные, но, тем не менее, минимальный срок, названный Берия — два года — прошел, а бомбы все не было.
…А время торопило. Разведка работала превосходно, и постепенно перед советским правительством начал вырисовываться масштаб угрозы. Вскоре стало совершенно точно известно, против кого теперь направлено острие ядерного клинка.
Но до советской бомбы было еще далеко. Берия оценил минимальный срок реализации проекта в два года, что на поверку оказалось чистой утопией.
И даже тогда никто не думал, что это так важно. Лишь 6 августа 1945 года США продемонстрировали, что эта тема куда важнее и ближе к нам, чем можно было подумать.
Поворот в отношениях между вчерашними союзниками начался еще летом 1945 года. А уже 14 сентября американская делегация под руководством М. Колмера, посетившая Москву, заговорила с советским правительством в новом тоне. Американцы вели переговоры со Сталиным по поводу предоставления СССР займа, и в обмен на экономическую помощь делегация выдвинула целый список требований. Советский Союз должен был сообщить, какая доля его производства идет на вооружение, предоставить американцам важнейшие данные об отечественной экономике и дать возможность проверить точность этих данных.
Далее, Советский Союз должен был взять на себя обязательство не оказывать политической помощи Восточной Европе и сообщить содержание торговых договоров с этими странами. Как в СССР, так и в странах Восточной Европы, находящихся под его контролем, должна быть гарантирована защита американской собственности, право распространять американские книги, журналы, газеты и кинофильмы. Наконец, американцы настаивали на выводе советских оккупационных войск из Восточной Европы. Право, можно было подумать, что СССР и США были не союзниками в войне, а противниками, и Америка победила.
Естественно, Сталин, несмотря на тяжелейшее экономическое положение страны, от займа на таких условиях отказался.
А 5 января 1946 года президент Трумэн писал госсекретарю Бирнсу: «Если России не показать железный кулак и не говорить с ней жестким языком, то неизбежна новая война. Русские понимают лишь один язык — „сколько у вас дивизий?“». Письмо заканчивалось следующей фразой: «Я устал ублажать Советы»57.
5 марта 1946 года Трумэн сопровождал английского экс-премьера Черчилля в Фултон, где последний произнес свою знаменитую речь о «железном занавесе». «Холодная война» была официально объявлена.
Политический разрыв сопровождался и соответствующими военными приготовлениями. Уже 4 сентября 1945 года, то есть на следующий день после официального окончания Второй мировой войны, в США был подписан Меморандум 329, который ставил перед американскими военными следующую задачу: «Отобрать приблизительно 20 наиболее важных целей, пригодных для стратегической атомной бомбардировки в СССР и на контролируемой им территории»58. В приложении определялись критерии для отбора городов, предложенных Объединенным разведывательным комитетом. Цели для бомбардировок отбирались с учетом:
1) производственных мощностей, особенно производства самолетов и другого вооружения;
2) наличия государственных и административных учреждений;
3) наличия научно-технических учреждений.
В списке советских городов, которые должны были разделить судьбу Хиросимы, были Москва, Горький, Куйбышев, Свердловск, Новосибирск, Омск, Саратов, Казань, Ленинград, Баку, Ташкент, Челябинск, Нижний Тагил, Магнитогорск, Пермь, Тбилиси, Новокузнецк, Грозный, Иркутск и Ярославль — в то время в них проживало 13 миллионов человек. Планировалось также уничтожение Транссибирской магистрали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128