Меркулову досталось от Сталина, а Судоплатову — от Берия — зачем он это допустил. А попробуй не допусти… Берия за неоправданный риск не попало ни от кого — а он ведь тоже не в тылу отсиживался…
Кстати, напоследок еще один нюанс. Судоплатов был хорошим разведчиком, но мало понимал в чисто военных вопросах и как-то раз заявил об этом на штабном совещании. И… получил втык от начальства. Берия сказал ему: «Надо серьезно изучать военные вопросы, товарищ Судоплатов. Не следует говорить, что вы некомпетентны…»
Он-то когда успевал?
ГКО.
К началу войны Берия был уже не только наркомом внутренних дел. 21 марта 1941 года его назначают заместителем председателя Совнаркома. В этом качестве он занимается не одним лишь НКВД, но обязан курировать и другие области. И, конечно же, избирает для себя промышленность.
Страна предельно возможными темпами готовится к войне, в том числе и организационно. В военное время власть должна быть в одних руках, никакое разделение властей тут неуместно, и 7 мая 1941 года Сталин становится председателем Совнаркома СССР. Берия, его заместителю, поручено, кроме собственного, курировать наркоматы лесной, угольной и нефтяной промышленности и наркомат цветной металлургии — важнейшие оборонные отрасли. После начала войны к ним прибавляется еще и черная металлургия. Но вскоре все изменилось.
30 июня, через неделю после начала войны, был учрежден чрезвычайный орган власти — Государственный Комитет Обороны. В его руках сосредотачивалась вся полнота власти в стране. Председателем ГК стал Сталин. А кто входил туда, помимо него?
В выпущенных после 1953 года учебниках истории самого разного ранга из списка членов ГКО незаметно изъяли Берия. Более того, например, в краткой истории Второй мировой войны образца 1985 (!) года, в указателе имен, приведенном в конце книги, где присутствуют такие персоны, как Овидий и Шандор Петефи, Берия нет совсем. Получается, что к этой войне он не имел ни малейшего отношения. Интересно, как он это сумел и кто ему позволил, когда вся страна воюет, заниматься неизвестно какой ерундой. Неудивительно при такой забывчивости историков, что люди полагали, будто у него было время самолично лупить на допросах арестованных и насиловать многочисленных школьниц.
На самом деле уже 30 июня Берия стал членом Государственного Комитета Обороны. Их всего-то было пять человек: Сталин, Молотов, Маленков, Берия, Ворошилов. И трое уполномоченных: Вознесенский, Микоян и Каганович. Но очень скоро война стала вносить коррективы. Берия, в частности, постепенно «выжимал» других из самых важных оборонных областей. Но это не потому, что другие плохо справлялись, это потому, конечно, что он интриговал… Вот только зачем ему столько лишней головной боли — брать на себя самые трудные и «провальные» участки работы?
4 февраля 1942 года Берия стал, вместо Вознесенского, курировать производство вооружений и минометов, 2 февраля — еще и боеприпасов. Взамен Вознесенский получил нефть, черную и цветную металлургию. Однако уже в июле 1941 года В. Н. Новиков, бывший замнаркома вооружений (наркомом во время войны был Д.Ф.Устинов), после начала войны переведенный в Москву, вспоминает такую сцену:
«Помнится, в конце июля 1941 г. Берия проводил совещание. Мы с Д. Ф. Устиновым были приглашены по поводу необходимости резкого увеличения выпуска винтовок. Сидели от Берия сбоку, шагах в семи-восьми. Производил он впечатление человека решительного. Лицо широкое, бритое, холеное с бледным оттенком, очки-пенсне. Волосы темные, лысина. На руках кольца<Что касается этих колец, то Серго Берия очень удивлялся: его отец не только никогда не носил колец, но и вообще не интересовался, как он выглядит и во что одет> . По виду национальность понять трудно.
Вопрос к нам:
— Товарищ Устинов, когда вы по Ижевску выйдете на выпуск пяти тысяч винтовок в сутки?
Дмитрий Федорович попросил, чтобы по этому вопросу доложил его заместитель — Новиков, который еще недавно был директором этого завода и меньше месяца как переведен в Москву.
Я встал и доложил, что для достижения такого уровня потребуется не менее семи-восьми месяцев, так как сейчас выпускают порядка двух тысяч винтовок в сутки.
Берия нахмурился:
— Что же вы, товарищ Новиков, не знаете, что на фронте одних убивают или ранят, а другие ждут освободившиеся винтовки, а вы — семь месяцев… Это не годится, надо уложиться в три месяца. Вы завод знаете, кто еще может нам помочь?
Я ответил, что при любых условиях уложиться в назначенный срок невозможно…»
И что же сделал «злодей Берия»? Пригрозил стереть саботажника в лагерную пыль? Ничуть не бывало.
«…Создали комиссию из двух заместителей председателя Госплана В. В. Кузнецова и П. И. Кирпичникова — и меня. Срок — два дня. Дать предложения, как выйти на пять тысяч винтовок в сутки за три месяца.
Сидели мы двое суток, почти не уезжая домой. Говорили с заводами, с главком и так далее, придумать ничего не могли. Кузнецов и Кирпичников склонялись согласиться с трехмесячным сроком. Я отказался подписать бумагу, ссылаясь на нереальность такого решения. Документ ушел с пометкой «т. Новиков от подписи отказался».
Опять мы на докладе у Берия, опять полный кабинет народа, включая наркомов не только оборонных отраслей, но и других.
Дошла очередь до нашего вопроса. Берия читает бумагу. Обращаясь к Кузнецову, спрашивает, почему нет подписи Новикова?
Василий Васильевич отвечает, что Новиков считает сроки нереальными.
Тогда Берия ко мне довольно сердито:
— Какой срок ставить, товарищ Новиков? Я еще раз подтвердил, что минимальный срок — это семь с натяжкой месяцев. Берия сплюнул в сторону, выругался и сказал:
— Принять предложение Новикова.
На этом инцидент был исчерпан».
Правда, к этому эпизоду Новиков присовокупляет еще и объяснение.
«Я как-то у товарищей поинтересовался: „Почему же Берия принял мое предложение при другом мнении авторитетных членов комиссии!“ Мне разъяснили, что он смертельно боится обмануть Сталина, который многое прощает, но обмана — никогда».
Правда, точно так же вел себя в подобных ситуациях и Сталин. А он, интересно, кого боялся?
На самом деле Берия ведет себя как любой хороший хозяйственник, прекрасно знающий, что зачастую «нереальные» сроки на поверку оказываются реальными и понимающий тот предел, за которым давить на подчиненного уже не имеет смысла. Поражает совсем другое. Во-первых, полное отсутствие у Новикова — в конце июля 1941 года, в ситуации, когда нерву у всех были на пределе и чуть что, могли обвинить в саботаже и расстрелять, — так вот, поражает полное отсутствие страха перед всесильным «наркомом страха». Создается впечатление, что Новиков прекрасно знает:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128
Кстати, напоследок еще один нюанс. Судоплатов был хорошим разведчиком, но мало понимал в чисто военных вопросах и как-то раз заявил об этом на штабном совещании. И… получил втык от начальства. Берия сказал ему: «Надо серьезно изучать военные вопросы, товарищ Судоплатов. Не следует говорить, что вы некомпетентны…»
Он-то когда успевал?
ГКО.
К началу войны Берия был уже не только наркомом внутренних дел. 21 марта 1941 года его назначают заместителем председателя Совнаркома. В этом качестве он занимается не одним лишь НКВД, но обязан курировать и другие области. И, конечно же, избирает для себя промышленность.
Страна предельно возможными темпами готовится к войне, в том числе и организационно. В военное время власть должна быть в одних руках, никакое разделение властей тут неуместно, и 7 мая 1941 года Сталин становится председателем Совнаркома СССР. Берия, его заместителю, поручено, кроме собственного, курировать наркоматы лесной, угольной и нефтяной промышленности и наркомат цветной металлургии — важнейшие оборонные отрасли. После начала войны к ним прибавляется еще и черная металлургия. Но вскоре все изменилось.
30 июня, через неделю после начала войны, был учрежден чрезвычайный орган власти — Государственный Комитет Обороны. В его руках сосредотачивалась вся полнота власти в стране. Председателем ГК стал Сталин. А кто входил туда, помимо него?
В выпущенных после 1953 года учебниках истории самого разного ранга из списка членов ГКО незаметно изъяли Берия. Более того, например, в краткой истории Второй мировой войны образца 1985 (!) года, в указателе имен, приведенном в конце книги, где присутствуют такие персоны, как Овидий и Шандор Петефи, Берия нет совсем. Получается, что к этой войне он не имел ни малейшего отношения. Интересно, как он это сумел и кто ему позволил, когда вся страна воюет, заниматься неизвестно какой ерундой. Неудивительно при такой забывчивости историков, что люди полагали, будто у него было время самолично лупить на допросах арестованных и насиловать многочисленных школьниц.
На самом деле уже 30 июня Берия стал членом Государственного Комитета Обороны. Их всего-то было пять человек: Сталин, Молотов, Маленков, Берия, Ворошилов. И трое уполномоченных: Вознесенский, Микоян и Каганович. Но очень скоро война стала вносить коррективы. Берия, в частности, постепенно «выжимал» других из самых важных оборонных областей. Но это не потому, что другие плохо справлялись, это потому, конечно, что он интриговал… Вот только зачем ему столько лишней головной боли — брать на себя самые трудные и «провальные» участки работы?
4 февраля 1942 года Берия стал, вместо Вознесенского, курировать производство вооружений и минометов, 2 февраля — еще и боеприпасов. Взамен Вознесенский получил нефть, черную и цветную металлургию. Однако уже в июле 1941 года В. Н. Новиков, бывший замнаркома вооружений (наркомом во время войны был Д.Ф.Устинов), после начала войны переведенный в Москву, вспоминает такую сцену:
«Помнится, в конце июля 1941 г. Берия проводил совещание. Мы с Д. Ф. Устиновым были приглашены по поводу необходимости резкого увеличения выпуска винтовок. Сидели от Берия сбоку, шагах в семи-восьми. Производил он впечатление человека решительного. Лицо широкое, бритое, холеное с бледным оттенком, очки-пенсне. Волосы темные, лысина. На руках кольца<Что касается этих колец, то Серго Берия очень удивлялся: его отец не только никогда не носил колец, но и вообще не интересовался, как он выглядит и во что одет> . По виду национальность понять трудно.
Вопрос к нам:
— Товарищ Устинов, когда вы по Ижевску выйдете на выпуск пяти тысяч винтовок в сутки?
Дмитрий Федорович попросил, чтобы по этому вопросу доложил его заместитель — Новиков, который еще недавно был директором этого завода и меньше месяца как переведен в Москву.
Я встал и доложил, что для достижения такого уровня потребуется не менее семи-восьми месяцев, так как сейчас выпускают порядка двух тысяч винтовок в сутки.
Берия нахмурился:
— Что же вы, товарищ Новиков, не знаете, что на фронте одних убивают или ранят, а другие ждут освободившиеся винтовки, а вы — семь месяцев… Это не годится, надо уложиться в три месяца. Вы завод знаете, кто еще может нам помочь?
Я ответил, что при любых условиях уложиться в назначенный срок невозможно…»
И что же сделал «злодей Берия»? Пригрозил стереть саботажника в лагерную пыль? Ничуть не бывало.
«…Создали комиссию из двух заместителей председателя Госплана В. В. Кузнецова и П. И. Кирпичникова — и меня. Срок — два дня. Дать предложения, как выйти на пять тысяч винтовок в сутки за три месяца.
Сидели мы двое суток, почти не уезжая домой. Говорили с заводами, с главком и так далее, придумать ничего не могли. Кузнецов и Кирпичников склонялись согласиться с трехмесячным сроком. Я отказался подписать бумагу, ссылаясь на нереальность такого решения. Документ ушел с пометкой «т. Новиков от подписи отказался».
Опять мы на докладе у Берия, опять полный кабинет народа, включая наркомов не только оборонных отраслей, но и других.
Дошла очередь до нашего вопроса. Берия читает бумагу. Обращаясь к Кузнецову, спрашивает, почему нет подписи Новикова?
Василий Васильевич отвечает, что Новиков считает сроки нереальными.
Тогда Берия ко мне довольно сердито:
— Какой срок ставить, товарищ Новиков? Я еще раз подтвердил, что минимальный срок — это семь с натяжкой месяцев. Берия сплюнул в сторону, выругался и сказал:
— Принять предложение Новикова.
На этом инцидент был исчерпан».
Правда, к этому эпизоду Новиков присовокупляет еще и объяснение.
«Я как-то у товарищей поинтересовался: „Почему же Берия принял мое предложение при другом мнении авторитетных членов комиссии!“ Мне разъяснили, что он смертельно боится обмануть Сталина, который многое прощает, но обмана — никогда».
Правда, точно так же вел себя в подобных ситуациях и Сталин. А он, интересно, кого боялся?
На самом деле Берия ведет себя как любой хороший хозяйственник, прекрасно знающий, что зачастую «нереальные» сроки на поверку оказываются реальными и понимающий тот предел, за которым давить на подчиненного уже не имеет смысла. Поражает совсем другое. Во-первых, полное отсутствие у Новикова — в конце июля 1941 года, в ситуации, когда нерву у всех были на пределе и чуть что, могли обвинить в саботаже и расстрелять, — так вот, поражает полное отсутствие страха перед всесильным «наркомом страха». Создается впечатление, что Новиков прекрасно знает:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128