– Он явно побывал в библиотеке и заглянул в несколько книг. Но по существу – это какой-то бред. Верно?
– И да, и нет, – ответил я. – Некоторые термины явно в него не вписываются.
– Несколько умных слов не делают его гениальным творением. Он мог прямо скопировать их откуда-нибудь.
– Здесь каждая запятая на своем месте, Бобби. И найдется немало таких, кто сочтет его слова божественным откровением. Например, повстанцы. Может быть, именно они и стоят за всем этим.
Бобби рассмеялся.
– Сомневаюсь. Ты же их знаешь. Седоволосые ветераны и мальчишки, насмотревшиеся видео про Вьетнам и чуть ли не поверившие в то, что сами тоже там были. Они устраивают лагеря в лесу, чистят оружие и дерутся из-за женщин.
– Далеко не все из них троглодиты. Или идиоты.
– Конечно, не все. Но мы говорим о тех, кто зачитывается от корки до корки «Солдатом удачи» и покупает книги, где рассказывается, как приготовить напалм или соорудить противопехотную мину у себя во дворе. О тех, кто был крайне разочарован, когда оказалось, что с наступлением нового тысячелетия ничего не произошло и цивилизация продолжает ковылять дальше. Они напяливают солдатскую форму и болтают о том, что, мол, весь мир – дерьмо и что виноваты в этом евреи и латиносы, не говоря уже о Капитолии и Саддаме Хусейне. Лучше бы уж побеспокоились о чернокожих в больших городах, как говорит этот тип. У этих ребят действительно не все дома, и некоторые из них уже успели кое-кого прикончить, прежде чем их накрыли.
– Это то же самое. Люди, которые никогда не ощущали себя частью какого-либо общества, за исключением достаточно небольшого, где все знают друг друга по имени.
– От твоих слов можно прослезиться, Уорд.
– Пошел к черту. Ты веришь своей стране, любишь ее так, как тебе об этом говорят, а потом обнаруживаешь, что тебя лишь гладили по шерстке, чтобы вел себя спокойно, а на самом деле имелось в виду: «Каждый может иметь все, кроме вас, ребята. Вас мы в виду не имели». Такое вот культурное оскорбление. И как ты станешь на подобное реагировать?
– Ладно, Уорд. Вряд ли уровень интеллекта у них намного ниже, чем у членов Палаты представителей. Согласен, некоторых из них даже можно иногда понять. Однако во что я не верю однозначно – это в то, что они координируют свои действия. Большинству этих группировок с трудом удается организовать хотя бы тридцать человек, не говоря уже о том, чтобы договориться об общих целях с какой-то другой группой – и тем более несколькими группами, живущими в сотнях или тысячах миль от них. Может быть, где-то в другой части мира это и так. Но не здесь.
– До появления Интернета, – сказал я.
– Да, ты прав, – согласился он. – Там достаточно психов, чтобы обеспечить работой каждого врача в стране. Расисты, провозвестники конца света, просветленные, которые сжигают изображения сов в Богемской роще, лицо на Марсе, которое якобы представляет собой инопланетную военную базу с нацеленными на нас ядерными зарядами. Однако я потратил кучу времени, копаясь в этом дерьме, и поверь мне – они не имеют никакого отношения к какой бы то ни было серьезной организации. Эти люди ненавидят всех, кто не является одним из них. Помести их в одну комнату, и они тут же перегрызутся.
– Всех файлов на всех серверах мы найти не можем, – сказал я. – Мы видим лишь то, что нам позволено видеть. Вполне может существовать целая другая Сеть, использующая те же компьютеры, телефонные линии и жесткие диски, полная убийц, убийств и планов на будущее, – и пока ты не знаешь, где искать, ты не найдешь даже индексную страницу.
Бобби закатил глаза, и я почувствовал, что начинаю злиться.
– Черт побери, послушай меня! Такова наша природа. Когда-то Сеть создали ученые в свободное время, чтобы обмениваться фактами или после работы играть в «Стар трек». А потом вдруг выясняется, что ты не можешь войти в Сеть, не получив кучу спама, и что у каждого чистильщика обуви есть свой домен. Добавь еще к этому залежи порнографии, и мужчин и женщин, которые сидят в полутемных комнатах и пишут друг другу о том, как им нравится одеваться наподобие Ширли Темпл или хлестать друг друга до крови. Вот чем стала Сеть – способом скрыться за анонимностью, чтобы можно было больше не притворяться добропорядочными гражданами, а быть тем, кто ты есть на самом деле; чтобы не притворяться, будто нас интересует глобальная деревня, в которую превратился мир, когда список тех, кому надо отправить открытки к Рождеству, приобретает размер небольшого доисторического племени, из которого так и хочется прирезать половину.
– Приятно слышать кого-то, кто столь гордится своими соплеменниками-землянами. Такое ощущение, что ты и сам готов присоединиться к благому делу.
Он потер руками лицо.
– Уорд, это вообще может быть просто какой-то псих-одиночка.
– Чушь. Мы попали на эту страницу по закладке с компьютера человека, заснявшего несколько минут видео, в котором упоминались «соломенные люди». Этот человек и его жена мертвы, вместе с женщиной, которую они давно знали. Угроза, направленная по показанному на видео адресу, привела к тому, что менее чем через два часа были взорваны дом и отель. Господи, даже архитектура Холлса вполне сюда вписывается. Они строят пещеры для охотников-собирателей ценой в миллионы долларов каждая.
– Ладно, – сказал Бобби, поднимая руки. – Я понял, о чем ты. И что дальше?
– Мы нашли этот текст. Что теперь? В нем нет ни ссылок, ни адресов, вообще ничего. Какой смысл в этой странице, если она никуда не ведет?
Бобби повернул ноутбук к себе и нажал комбинацию клавиш. На экране появился текст страницы в формате HTML – мультиплатформенного интернет-языка, который используется для отображения страницы независимо от того, в какой операционной системе ее пытаются открыть. Бобби начал медленно прокручивать строки на экране, затем остановился.
– Погоди-ка...
Он снова переключил режим отображения на обычный и переместился в самый низ документа.
– Ну что ж, – кивнул он. – Не так много, но кое-что есть.
Он показал на экран.
– Видишь что-нибудь? Под текстом?
– Нет. А что?
– Там кое-что есть. Несколько слов, но они отображаются в точности тем же самым цветом, что и фон. Догадаться об их существовании можно, лишь посмотрев код или распечатав страницу.
– Другими словами, если это заденет некую струну. И что же там за слова?
Он снова переключился на HTML и выделил небольшой участок текста в самом низу. Среди прочей тарабарщины я прочитал:
Человек прямоходящий
– Человек прямоходящий, – повторил я. – Кто это, черт возьми?
Часть третья
История идет за нами по пятам, преследуя нас подобно нашим теням, подобно смерти.
Марк Оже
Введение в антропологию сверхсовременности
Глава 22
Сара не помнила, когда ей впервые показалось, будто она его слышит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97
– И да, и нет, – ответил я. – Некоторые термины явно в него не вписываются.
– Несколько умных слов не делают его гениальным творением. Он мог прямо скопировать их откуда-нибудь.
– Здесь каждая запятая на своем месте, Бобби. И найдется немало таких, кто сочтет его слова божественным откровением. Например, повстанцы. Может быть, именно они и стоят за всем этим.
Бобби рассмеялся.
– Сомневаюсь. Ты же их знаешь. Седоволосые ветераны и мальчишки, насмотревшиеся видео про Вьетнам и чуть ли не поверившие в то, что сами тоже там были. Они устраивают лагеря в лесу, чистят оружие и дерутся из-за женщин.
– Далеко не все из них троглодиты. Или идиоты.
– Конечно, не все. Но мы говорим о тех, кто зачитывается от корки до корки «Солдатом удачи» и покупает книги, где рассказывается, как приготовить напалм или соорудить противопехотную мину у себя во дворе. О тех, кто был крайне разочарован, когда оказалось, что с наступлением нового тысячелетия ничего не произошло и цивилизация продолжает ковылять дальше. Они напяливают солдатскую форму и болтают о том, что, мол, весь мир – дерьмо и что виноваты в этом евреи и латиносы, не говоря уже о Капитолии и Саддаме Хусейне. Лучше бы уж побеспокоились о чернокожих в больших городах, как говорит этот тип. У этих ребят действительно не все дома, и некоторые из них уже успели кое-кого прикончить, прежде чем их накрыли.
– Это то же самое. Люди, которые никогда не ощущали себя частью какого-либо общества, за исключением достаточно небольшого, где все знают друг друга по имени.
– От твоих слов можно прослезиться, Уорд.
– Пошел к черту. Ты веришь своей стране, любишь ее так, как тебе об этом говорят, а потом обнаруживаешь, что тебя лишь гладили по шерстке, чтобы вел себя спокойно, а на самом деле имелось в виду: «Каждый может иметь все, кроме вас, ребята. Вас мы в виду не имели». Такое вот культурное оскорбление. И как ты станешь на подобное реагировать?
– Ладно, Уорд. Вряд ли уровень интеллекта у них намного ниже, чем у членов Палаты представителей. Согласен, некоторых из них даже можно иногда понять. Однако во что я не верю однозначно – это в то, что они координируют свои действия. Большинству этих группировок с трудом удается организовать хотя бы тридцать человек, не говоря уже о том, чтобы договориться об общих целях с какой-то другой группой – и тем более несколькими группами, живущими в сотнях или тысячах миль от них. Может быть, где-то в другой части мира это и так. Но не здесь.
– До появления Интернета, – сказал я.
– Да, ты прав, – согласился он. – Там достаточно психов, чтобы обеспечить работой каждого врача в стране. Расисты, провозвестники конца света, просветленные, которые сжигают изображения сов в Богемской роще, лицо на Марсе, которое якобы представляет собой инопланетную военную базу с нацеленными на нас ядерными зарядами. Однако я потратил кучу времени, копаясь в этом дерьме, и поверь мне – они не имеют никакого отношения к какой бы то ни было серьезной организации. Эти люди ненавидят всех, кто не является одним из них. Помести их в одну комнату, и они тут же перегрызутся.
– Всех файлов на всех серверах мы найти не можем, – сказал я. – Мы видим лишь то, что нам позволено видеть. Вполне может существовать целая другая Сеть, использующая те же компьютеры, телефонные линии и жесткие диски, полная убийц, убийств и планов на будущее, – и пока ты не знаешь, где искать, ты не найдешь даже индексную страницу.
Бобби закатил глаза, и я почувствовал, что начинаю злиться.
– Черт побери, послушай меня! Такова наша природа. Когда-то Сеть создали ученые в свободное время, чтобы обмениваться фактами или после работы играть в «Стар трек». А потом вдруг выясняется, что ты не можешь войти в Сеть, не получив кучу спама, и что у каждого чистильщика обуви есть свой домен. Добавь еще к этому залежи порнографии, и мужчин и женщин, которые сидят в полутемных комнатах и пишут друг другу о том, как им нравится одеваться наподобие Ширли Темпл или хлестать друг друга до крови. Вот чем стала Сеть – способом скрыться за анонимностью, чтобы можно было больше не притворяться добропорядочными гражданами, а быть тем, кто ты есть на самом деле; чтобы не притворяться, будто нас интересует глобальная деревня, в которую превратился мир, когда список тех, кому надо отправить открытки к Рождеству, приобретает размер небольшого доисторического племени, из которого так и хочется прирезать половину.
– Приятно слышать кого-то, кто столь гордится своими соплеменниками-землянами. Такое ощущение, что ты и сам готов присоединиться к благому делу.
Он потер руками лицо.
– Уорд, это вообще может быть просто какой-то псих-одиночка.
– Чушь. Мы попали на эту страницу по закладке с компьютера человека, заснявшего несколько минут видео, в котором упоминались «соломенные люди». Этот человек и его жена мертвы, вместе с женщиной, которую они давно знали. Угроза, направленная по показанному на видео адресу, привела к тому, что менее чем через два часа были взорваны дом и отель. Господи, даже архитектура Холлса вполне сюда вписывается. Они строят пещеры для охотников-собирателей ценой в миллионы долларов каждая.
– Ладно, – сказал Бобби, поднимая руки. – Я понял, о чем ты. И что дальше?
– Мы нашли этот текст. Что теперь? В нем нет ни ссылок, ни адресов, вообще ничего. Какой смысл в этой странице, если она никуда не ведет?
Бобби повернул ноутбук к себе и нажал комбинацию клавиш. На экране появился текст страницы в формате HTML – мультиплатформенного интернет-языка, который используется для отображения страницы независимо от того, в какой операционной системе ее пытаются открыть. Бобби начал медленно прокручивать строки на экране, затем остановился.
– Погоди-ка...
Он снова переключил режим отображения на обычный и переместился в самый низ документа.
– Ну что ж, – кивнул он. – Не так много, но кое-что есть.
Он показал на экран.
– Видишь что-нибудь? Под текстом?
– Нет. А что?
– Там кое-что есть. Несколько слов, но они отображаются в точности тем же самым цветом, что и фон. Догадаться об их существовании можно, лишь посмотрев код или распечатав страницу.
– Другими словами, если это заденет некую струну. И что же там за слова?
Он снова переключился на HTML и выделил небольшой участок текста в самом низу. Среди прочей тарабарщины я прочитал:
Человек прямоходящий
– Человек прямоходящий, – повторил я. – Кто это, черт возьми?
Часть третья
История идет за нами по пятам, преследуя нас подобно нашим теням, подобно смерти.
Марк Оже
Введение в антропологию сверхсовременности
Глава 22
Сара не помнила, когда ей впервые показалось, будто она его слышит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97