– Вы хотите покинуть Алжир?
– А вы разве нет? Разве не вы говорили, что этот город опасен для нас? – Она замолчала.
Они въехали в аллею молодых тополей, в конце которой были видны железные ворота. Из их тени выступил вооруженный охранник и встал на их пути. Стерн слез с мула и откинул накидку с лица.
– Рамон! – радостно воскликнул стражник. – Неужели это и вправду вы! Мы уже не надеялись увидеть вас живым. – Он открыл перед ними ворота.
Стерн взял поводья мула Каролины. Парк, в который они въехали, казался девственным лесом. Через несколько метров дорога привела к узкой дамбе, построенной из грубого камня. Полоска ила, засохшая на стволах деревьев, показывала, как высоко добирается иногда прилив. Местность рядом с дамбой опускалась все ниже и постепенно превращалась в заросшее кувшинками и лилиями болото, которое отделяла от моря полоска ила.
– Там, за изгородью, вы увидите дом.
На мгновение Каролине стал виден весь полуостров с утесом на краю, на котором поднимались стены высокого строения, увенчанного башнями. Каменная дамба упиралась в передний двор. За низеньким каретным сараем и конюшней возвышался дом, больше похожий на крепость. Он располагался на самом краю полуострова. Полукруглая бухта, образованная выдающимся в море полуостровом, была превращена в мол. К нему был пришвартован парусник. Двое мужчин, наверняка сошедших с него, входили как раз в этот момент во внутренний двор. Один из них был в форме капитана. Его лицо было бескровным, одну руку он крепко прижимал к себе.
Стерн, разглядев его, радостно вскрикнул и поспешил к нему навстречу. Он раскинул руки, желая обнять мужчину, но тот, застонав, отклонился.
– У тебя что, глаз нет? – закричал он. – Ты хочешь совсем искалечить мне руку? – Только теперь, похоже, он узнал стоящего рядом человека. – Вы, Рамон?! Живы и здоровы? И после этого мне говорят, что скачка через пустыню полна опасностей. Посмотрите лучше на меня!
– Что с вами случилось, Мора? – Стерн указал на мол. – С каких это пор великий пират Мора катается на прибрежном паруснике? Где же ваш «Карфаген»?
Губы пирата скривились в гримасе:
– Не напоминайте мне об этом! Капитан может потерять руку, это только добавит ему уважения. Но потерять свой корабль! «Карфаген» лежит на морском дне. Проклятые французы!
– Вы, капитан Мора, уступили французам? На вашем-то «Карфагене»?
– К черту! – зарычал Мора. – Пиратством больше нельзя зарабатывать деньги. Конечно, дело не в одном паршивом французишке. Целая армада, которая двигалась к Алжиру. Наверное, они шли из Лиссабона: двадцать восемь англичан, одиннадцать голландцев и этот француз. И я встал им поперек дороги!
Стерн поспешил назад. Каролина между тем с помощью Алманзора уже сняла поклажу с мула и теперь стояла, нагруженная покупками, пока слуга отводил животных.
– Извините, что заставил вас ждать, – сказал Стерн.
У него из головы не выходил рассказ пирата, и он боялся, что Каролина поймет что-нибудь по его лицу. Однако она только спросила:
– Еще один из ваших друзей?
Стерн не ответил. Из дома вышла высокая, одетая в темное женщина. Ее взгляд обратился к Стерну, не замечая Каролину. Раскинув руки, она бросилась к нему.
– Рамон! – Онa поцеловала его в обе щеки, сердечно обняла.
Только потом заметила Каролину.
– Вы, должно быть, Каролина, – сказала она низким и звонким голосом и протянула руку. – Я Мирто.
Большие черные глаза, горящие на бледном лице, придавали ее облику фанатичное выражение. Она положила руку Каролине на плечо:
– Господи, какая же вы молоденькая! Больше с вами ничего не случится. Здесь вы дома.
– А где Петрос? – спросил Стерн. Женщина улыбнулась:
– Где он может быть? Зашивает матросов. Сегодня опять много работы. Мора потерял свой «Карфаген». – Обернувшись к Каролине, она сказала: – Оставим мужские заботы мужчинам! Пойдемте в дом. Вы наверняка соскучились по ванне, свежему белью, хорошей еде и спокойному сну.
Он должен увидеть Гоунандроса, поговорить с другом, узнать подробности о флоте, приближающемся к Алжиру. Стерн очень торопился и, задыхаясь, влетел в маленькую комнату, где хранились медикаменты, граничащую с врачебным кабинетом. Он вздохнул с облегчением, заметив мощную фигуру друга за зеленоватой стеклянной дверью кабинета. Ему навстречу пахнуло сладковатым запахом эфира.
Петрос Гоунандрос стоял спиной к двери. На операционном столе лежал раненый. Он был весь замотан в бинты и напоминал мумию. Только ноги остались открытыми. На правой икре зияла глубокая рана. Гоунандрос бросил короткий взгляд на Стерна и сказал невозмутимым тоном, словно Рамон вернулся не из опасной экспедиции по пустыне, а с прогулки по городу:
– Я скоро освобожусь.
– Я встретил Мора, – сказал Стерн. – Он рассказал о флоте, который плывет из Лиссабона к Алжиру. Ты знаешь об этом?
– Я не могу заниматься одновременно двумя делами. – Грек похлопал раненого ладонью по щекам. – Ты очнулся? Я сейчас буду зашивать рану. Это, конечно, не слишком приятно, однако вытерпеть можно. – Гоунандрос стянул края раны.
Когда он воткнул в кожу иглу, Стерн отвел глаза. Он знал силу этих огромных ловких рук – испытал на своей шкуре. Только много позже он понял, что эта дикая боль спасла ему жизнь. Может, и в этом был один из секретов грека, что мужчины, попавшие к нему полумертвыми, уходили из его дома здоровыми. Он ругался с ними, орал на них, но руки его в это время работали точно и быстро. Он занимался своим искусством с таким мастерством и стремительностью, что исключало всякие мысли о смерти.
Гоунандрос зашил и перевязал рану. Потом открыл дверь, ведущую в дом, и громко крикнул:
– Вы можете забрать его!
Двое молодых людей, египетских студентов-медиков, которые учились у него, переложили раненого на носилки. Гоунандрос прикрыл его белым одеялом.
– Ну вот, с тобой я закончил, – сказал он ему. – Теперь уж ты постарайся! Через неделю я хочу увидеть тебя снова на ногах.
Мужчина в ответ пробурчал что-то, смахивающее на ругательство. Гоунандрос дал одному из египтян маленький полотняный мешочек и сказал:
– Ты знаешь, что делать. Он должен выпить две чашки этого. Если начнется жар, он попытается сорвать с себя повязку. Поэтому позаботьтесь, чтоб рядом с ним всегда кто-то был.
Как только они остались одни, грек стянул через голову белую рубаху, в которой делал операцию. Оставшись в широких брюках до икр, своим мощным торсом он опять напомнил Стерну борца. Рамон не мог припомнить, чтобы он видел Гоунандроса когда-нибудь усталым или измученным. Этот гигант всегда находился в поиске: с чем бы еще помериться силами.
Гоунандрос надел другую рубаху и медленно прошелся по кабинету.
– Итак, ты сделал это. А где же француженка?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63