– Ну что, Пелетье? – спросил инспектор Белек.
– Это она, инспектор. Точно она.
Один этап расследования завершился. Инспектор оставил в коридоре больницы перед палатой Питр своего человека, а директор больницы получил приказ уведомить полицию, когда ее выпишут. У инспектора Белека теперь было обоснование, чтобы задержать подозреваемую. Дело в том, что в Канаде попытка совершить самоубийство наказуема. Из больницы ее выписали 23 сентябрями в тот же день инспекторы Белек и Гуйеметт начали ее допрашивать.
– Вы признаетесь, что в аэропорту «Ансьян Лоретт» вы передали авиапочтой посылку, в которой находилось взрывное устройство.
– Нет, ничего такого я не совершала.
– Вынуждены предупредить, что против вас есть улики. Сознайтесь.
– Я ничего не знаю.
– Есть также свидетель, – сказал инспектор Гуйеметт и кивнул дежурному. – Приведите его.
Когда зашел таксист Пелетье и заявил, что действительно вез Маргерит Питр с подозрительной коробкой в аэропорт, допрашиваемая упала в обморок. Через минуту она призналась. Это было отнюдь не искреннее признание, однако она не смогла долго выкручиваться.
– Да, я передала в аэропорту эту посылку, – сказала она.
– Что было внутри?
– Это мне неизвестно. На вокзале Пале мне повстречался какой-то неизвестный мужчина. Он сказал, что через несколько минут отправляется его поезд и он не успевает заехать с посылкой в аэропорт. Дал мне тридцать долларов и попросил отвезти посылку вместо него. Тридцать долларов для меня – это тридцать долларов. Я заработала их за час.
– Этого человека вы раньше, разумеется, никогда не видели.
– Да, господин инспектор. Никогда.
– Хорошо. Начнем с другого конца. Говорит ли вам что-нибудь имя Альбер Гай?
Она запнулась. Смотрела куда-то в пространство. Подбородок у нее трясся. Она долго принимала решение, а Белек и Гуйеметт терпеливо ждали.
– Да, мы работали вместе на военном складе, – сказала она. По лбу у нее стекал пот. – И когда-то я для него находила покупателей. Дело в том, что он продавал часы и бижутерию. Поэтому я иногда подбрасывала ему кого-нибудь из посетителей. Я должна была как-то подрабатывать. Денег, которые я получала, работая официанткой, мне не хватало. И Гай мне одалживал. Когда он позвонил и сказал, чтобы я пришла утром на вокзал Пал б, так как для меня есть дело, я была должна ему шестьсот долларов.
– Вы пошли, и он передал вам посылку, с которой вы отправились в аэропорт.
– Да.
– Вы знали, что было в посылке?
– Какая-то статуэтка. Я взяла эту коробку и поехала. Вынуждена была подчиниться.
– Вы знаете девушку, которую зовут Николь Кот?
– Он шантажировал меня. И с этой девушкой тоже. Я вынуждена была оставить ее у себя, а он приходил с ней переспать. Ее фамилия не Кот, а Робитэй. Мари-Анж Робитэй. Она убежала из дома и спряталась в моей квартире. Что мне оставалось делать, если я была у него в руках?
– Где вы жили?
– На улице Ришелье.
– Вы знаете, что нарушили закон о сводничестве?
– Как это?
– Кроме того, эта девушка была несовершеннолетней.
– Да-да, ей было шестнадцать. Но выглядела она старше. Она быстро повзрослела и все время хотела заниматься любовью. Едва Гай появлялся на пороге – как она уже тащила его в постель.
– А что он сказал вам о посылке?
– Ничего. Только то, что она должна быть до конца недели у заказчика в Бе-Комо.
– И вы поверили, что он посылает статуэтку?
– А почему бы и нет? Он часто имел дело с предметами старины.
– Вы знали, что на этом самолете полетит его жена Рита?
– Нет, это мне не было известно. Об этом я узнала уже из газет после катастрофы.
Бледная и мокрая от пота, с лицом, напоминавшим творог, и глазами, наполовину закрытыми тяжелыми ресницами, она ерзала на стуле и взволнованно постукивала пальцами. Потом достала из сумочки замызганный носовой платок, громко высморкалась и сердито воскликнула:
– Альбер – дрянь, страшная дрянь! Он обращался со мной, как с вещью. Я понимала, что я его вечная должница, но он использовал это в ужасных целях. Когда в газетах появилось это злополучное сообщение, он пришел ко мне домой, разложил на столе газетенку «Канада», и знаете, что сказал? Его слова я передам дословно: «Ты, стерва, – кричал он на меня, – кому ты дала ту коробку, кому ты ее одолжила, кто мог в нее положить взрывное устройство?»
Такая свинья. Он ходил от стены к стене, как полицейский, и выкрикивал, что я за это отвечу, что меня найдут и вообще, лучше было бы, если бы я покончила жизнь самоубийством. Он бросил на стол упаковку с таблетками и хлопнул дверью. Мне было дурно, поверьте, меня три раза вырвало. Было ясно, что он бросил меня на произвол судьбы. И что это он взорвал самолет, чтобы избавиться от жены. А что было делать мне? Я знала, что он все свалит на меня, поэтому выпила все пилюли. Но домой пришел брат и вызвал врача.
При дальнейшем расследовании удалось установить, что незадолго до того, 16 сентября, Гай приказал, чтобы она отправилась за Мари-Анж Робитэй и привела ее к себе домой. Затем объяснялся с ней. Толстая Питр услышала часть их беседы.
– Он снова врал. Как и всегда. Медовые речи, затем сделал совсем другое. Но тогда он сказал ей, что все уже приготовил, и как только ей исполнится двадцать один год, они поженятся. Я ничего не понимала тогда, и мне казалось странно, что он возьмет и разведется.
Она вытерла лоб и затылок, глубоко вздохнула, словно была рада, что все уже позади. Ей стало легче. Но глаза у нее все еще бегали, словно она ожидала беды. Инспектор Белек наблюдал за ней. Он не верил ей, но знал, что она сама должна решиться. Минуту он ни. о чем не спрашивал Питр, оставив ее наедине со своими мыслями. Она не долго выдержала душевные терзания. Ее решимость наконец окрепла, и она стала рассказывать:
– Это случилось 13 августа. Несчастливое тринадцатое число. Пришел Гай, остановился у двери. Он усмехался. Я знала эту его ехидную ухмылку и понимала, что ничего хорошего она мне не предвещает. Он показал все мои расписки и пообещал их уничтожить, когда я окажу ему любезность. Он сказал «любезность», вы понимаете – «любезность»! У него, мол, есть подруга, некая Кот… Он даже не удосужился придумать ей какое-нибудь необычное имя. И у этой Кот в Ривьер-о-Пен есть ферма. Для выкорчевки деревьев ей нужен динамит. Так везде делают. Он, мол, пообещал этой Кот, что поможет ей и вышлет или привезет динамит, точно я уже не помню.
– Вы обещали помочь? – спросил инспектор Гуйеметт.
– А что мне оставалось делать? Он сказал, что ему никто не продаст динамит, и это была правда. Он вспомнил, что когда-то я рассказывала ему о своей знакомой, которая гуляет с продавцом товаров для земляных работ. Вот он, вероятно, и мог бы нам помочь.
– Вы действительно знали этого человека?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131