..
Как хорошо сидеть среди этой суеты, жевать пирожок, листать газету промасленными пальцами, пахнущими постным маслом, ловить взгляды красивых, уже отдохнувших у моря или едущих отдыхать женщин, чувствовать, как по крови разливается горячее, сделанное из лета вино...
...На вокзале было почти пусто. Только что ушел экспресс на Москву, и уехали почти все автобусы, поезд межобластной должен был быть только через двадцать минут. У входа в пустой ресторан скучал швейцар... Он покосился на Костю.
- Хоть бы умылся, молодой человек, - сказал он осуждающе.
"Почему мне надо умыться? - удивился Минаков, но пошел в туалет. Вышедший из туалета мужчина пристально посмотрел на младшего бухгалтера и, как показалось Косте, с брезгливостью. Минаков, ступая по мокрому полу, усыпанному опилками, подошел к раковине и заглянул в мутное, облупившееся зеркало. На него вытаращилось незнакомое опухшее, вымазанное кровью лицо. От неожиданности Костя отшатнулся. Откуда взялась кровь? Потом он увидел, что и правая рука его в крови.
"Это ее кровь, - догадался Костя. - Наверно, я ей разбил нос, а потом вытирал пот..."
Минаков вымыл руки, протер лицо платком. Рука его, когда он лез в карман за платком, наткнулась на гаечный ключ. Младший бухгалтер швырнул его на подоконник.
"Может быть, я даже убил ее, - думал Костя, направляясь к ресторану, и она сейчас лежит мертвая... Попал в висок... Или сильно ранил... Что ж, тем лучше, пусть знает".
Он, конечно, не верил своим мыслям, но все же подошел к автомату и набрал номер бухгалтерии.
Телефон долго не отвечал. Потом испуганный голос сказал:
- Алло! Алло! Кто это? Почему вы молчите?
Костя повесил трубку. Итак, Леночка продолжала считать деньги.
"Это не ее кровь. Я просто где-то оцарапал палец. И палец побаливает, вот и ранка".
Минаков купил билет на автобус и прошел в ресторан. В дверях он подмигнул швейцару.
- Теперь все в порядке, отец?
- Хоть в загс, - пошутил швейцар, не улыбаясь. До отхода автобуса оставалось еще двадцать минут.
В пустом зале было лишь несколько посетителей. Неподалеку сидела тоненькая женщина в платье из материала в цветной горошек, чем-то похожая на цыганку, но не цыганка. Она ужинала. Перед ней стояла тарелка борща, бутылка ситро "Яблочный напиток" и второе - куриная шея с рисом.
Пару раз Костя встретился с ней глазами. У женщины был деланно-равнодушный взгляд. Костя налил в стакан пива и слегка наклонил голову, показывая женщине, что пьет за ее здоровье. Взгляд у женщины стал еще более равнодушным, но Костя заметил, что она слегка улыбнулась.
"Вот, - подумал он, - я нравлюсь женщинам, а она... со своим командированным..."
Он не спеша расплатился, дал десять копеек швейцару и солидно прошел к стоявшему у дверей вокзала огромному пустому "Икарусу". Шофер курил, открыв дверцу.
- Один пришел, - сказал он весело. - Еще одного дождемся и поедем.
Костя сел на свое место у кабинки водителя и стал смотреть в окно. За окном было пусто, сиял бледный неоновый свет, и ночной ветерок катил стаканчики из-под мороженого.
Пришел второй пассажир. Им оказалась та женщина из ресторана. Костя почему-то не удивился. Женщина поднялась по ступенькам, внимательно разглядывая свой билет.
- Второе, - сказала она вслух.
- Это рядом со мной, - Костя подвинулся.
- Благодарю вас. - Женщина поставила в проходе небольшую, но, видно, тяжелую сумку и села рядом с Костей.
Шофер посмотрел на них через стекло, закрыл двери. Мотор заработал, послышался легкий толчок от включаемой скорости, и автобус тронулся.
12. НОЧЬЮ В КВАРТИРЕ ГРОМОВА
- У тебя глаза светятся, не смотри на меня...
- Это от приемника.
- Все равно... зеленые, как у кошки...
- Это от приемника... Хочешь выключу?
- Не надо... Пусть играет... А глаза я закрою. - Леночка прикрыла ладонью глаза Громова.
Они лежали на узкой холостяцкой кровати Евгения Семеновича. В комнате было светло от встававшей луны, от еще не успевшего потемнеть неба и от реки, протекавшей неподалеку за окном. Где-то рядом настойчиво и монотонно ныл комар.
- Я хочу есть, - сказал Громов.
- Холодильник, конечно, пустой?
- Там еще остались шпроты и колбаса.
Леночка набросила на себя рубашку и прошла в кухню. Евгений Семенович слышал, как она в темноте при свете лампочки холодильника готовит бутерброды.
- И принеси коньячку! - крикнул Громов.
В буфете звякнули рюмки. Мягко, коварно захлопнулся холодильник.
- Не могу найти лимона. - Голос у Леночки был деловитый, как у всех женщин, когда они попадают на кухню, пусть даже чужую.
- Мы его съели. Больше нет. Обойдемся. Послышалось журчание воды: Леночка вымыла руки.
Она постоянно мыла руки, словно врач.
Из открытого окна потянуло свежестью. Запахло тиной, мокрыми камышами, лягушками, сырым песком. Евгений Семенович жадно втянул воздух, волнующий детскими воспоминаниями, и натянул простыню до подбородка.
Пришла Леночка, села на край кровати, поставила тарелку с бутербродами Евгению Семеновичу на грудь. В ее правой руке, зажатые между пальцами, позвякивали рюмки.
- У тебя дрожат руки? Ты замерзла?
- Нет... Я просто нервничаю.
- Боишься, кто-нибудь придет?
- Нет... Я знаю, к тебе никто не придет. Ты нелюдим. Хотя у тебя огромная квартира. Зачем тебе такая квартира?
- Ты боишься, что...
- Не говори про это.
- Поэтому, да?
- Вся моя жизнь изменилась...
- Моя тоже. Давай выпьем за это.
- Давай.
Он приподнялся на локте и взял из ее руки рюмку. Звон стекла на мгновение заглушил писк комара и далекий шум деревьев - это шумел под ветром дубовый лес за речкой. Иногда доносилось урчание машин, осторожно пробиравшихся через хлипкий деревянный мост.
- Кончилась пластинка... Хочешь еще включу?
- Включи...
- Что?
- Поставь наугад.
Леночка, морщась, выпила рюмку, подошла к приемнику и поставила пластинку. Зазвучал вальс Штрауса.
- Вечная мелодии.
- Да...
Леночка опять села на кровать.
- Хочу, что6ы всегда было так: ночь, ты и музыка. Он обнял ее за талию.
- Глупая. Так не бывает... Она вздохнула.
- К сожалению.
- Возьми бутерброд, а то я все съем.
- Не хочу... Мне приятно так...
- Ты, как пьяница, не закусываешь. Иди ко мне, а то замерзнешь.
- Подожди... Я хочу сказать... В ту ночь, когда ты вдруг подошел ко мне в темноте... в пещере... Я сразу поняла, что произойдет такое... Вся моя жизнь словно раскололась на две части: прошлую и будущую... Я, наверно, предчувствовала... Я тогда подумала: вон кто-то идет. Чьи-то шаги. Это шаги судьбы... Я ни капли не испугалась, даже обрадовалась... Кто бы ни вышел из-за поворота, все равно прежней Лене конец, будет новая... Хорошо, что это оказался ты. Ты мне всегда очень нравился.
- Ты вся тряслась.
- Это от неизвестности... Но я, честно, не боялась... За те часы, что я пробыла одна, я уже похоронила себя .. и шаги означали для меня новую жизнь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100