Небольшую встрясочку после московской постной жизни. Жаль только, вас с нами не будет. Ну ничего, через пару месяцев вы снова будете в строю, и мы такой пир закатим... Я специально для этого слу-чая гаванский ром держу. Называется "Гавана-Клуб". Сухой, старый, золотой.
Директор кивал головой с полными слез глазами.
Евгений Семенович еще посидел у кровати Ивана Ивановича, рассказывая заводские новости - в основном байки, сплетни, анекдоты, потом пожал слабую дрожащую руку и ушел. У дверей он оглянулся. Дирек-тор молча смотрел ему вслед. Во взгляде была любовь.
...Громов доехал до дома, прислонил велосипед к стене, поднялся в квартиру. Холостяцкий беспорядок, немытая посуда, пахнет кислой капустой, летают мухи. Громов поморщился, прошел в спальню. Кровать не заправлена, разбросана одежда. Все-таки не в характере мужчин следить за порядком, создавать уют. В квартире должна быть женщина. Скоро... Скоро он снова будет на белом коне... И тогда... Тогда можно подобрать жену по вкусу. Он возьмет себе в жены спокойную, домовитую женщину, не молоденькую, такую, чтобы особо не ревновала, вкусно готовила, обожала его и была далека от всяких приключений. Приключения ему надоели.
Громов снял туфли, влез на кровать, дотянулся до висевших над постелью больших красивых оленьих рогов, снял их. В кухне он протер рога мокрой тряпкой, и они засветились, словно только что с оленя. Рога ему подарили давно, когда еще работал в Москве, и Громов всюду возил их с собой - они ему напоминали о счастливых днях, полных надежд.
Из чулана Евгений Семенович достал веревку, обмотал рога газетной бумагой, закрыл квартиру и вышел на улицу. Двор был пуст. Только что вернувшиеся с работы люди мылись, ужинали.
Подошел почтальон, подал телеграмму. "Встречай комиссию. Еду Сочи. Приезжай. Саша", - было написано в ней.
Громов привязал рога к багажнику велосипеда. Это было не очень удобно, но иного выхода у главного инженера не имелось: свой "газик" он с утра отправил в областной центр на аэродром встречать комиссию, о прибытии которой сообщил ему сегодня Гена. Пусть для комиссии это будет приятной неожиданностью. Начнут мыкаться в поисках остановки автобуса, такси, а тут, пожалуйста, их встречает персональная машина. Машину, конечно, может дать и область, но не то даст, не то нет: там столичные гости не редкость.
Громов сел на велосипед и, обогнув центр, поехал на западную окраину городка. Встречные не обращали на него внимания: в Петровске многие ездили на велосипедах, тем более Евгений Семенович переоделся в будничный костюм, надел соломенную шляпу - их особенно любили петровцы - и теперь ничем не выделялся.
На западной окраине Евгений Семенович подъехал к магазину "Мясо рыба", но не вошел через главный вход, а постучал в служебную дверь. Появился большой человек с волосатыми руками.
- Вася, - сказал Евгений Семенович. - Я прибыл. Вася молча кивнул и ушел в магазин. Вернулся он
со свертком, тщательно завязанным шпагатом.
- Парное, - сказал он. - Семь, как просили. Главный инженер привязал сверток к багажнику
рядом с рогами.
- Насчет щепы ты не беспокойся, - сказал Громов. - На той неделе будет, сразу получишь.
Человек с волосатыми руками кивнул, дотронулся до рогов.
- Рога, что ли?
- Ага. Леснику везу. Выпросил. Говорит - что же я за лесник без рогов. Неудобно перед людьми.
Вася засмеялся щербатым ртом.
- Ну бывай, - сказал ему главный инженер, вскакивая на велосипед. Звони на той неделе.
- До свиданьица. Позвоню.
Евгений Семенович проехал двумя улицами и очутился за городом. Хорошо утоптанная тропинка вела через уже сжатое поле к синеющему вдали лесу, за которым была река, а на противоположном берегу реки - Дивные пещеры.
Громов покатил по тропинке. Под садящимся солнцем блестела золотая, словно отполированная, стерня, над которой, цепляясь, летела седая паутина. По кучам соломы прыгали перепела. И над всем этим - и над сверкающим до боли в глазах полем, и над синеющей вдали щеткой леса, и над угадывающейся по далекому мареву рекой с белыми меловыми горами, прошитыми ходами Дивных пещер - раскинулось голубое августовское бездонное небо с редкими черточками облаков, таких прозрачных, словно это были не облака, а быстро тающие клочья снега, несущиеся по весенней реке.
И на душе у Евгения Семеновича было так же спокойно и прозрачно, как это августовское небо. Всем своим существом: мозгом, сердцем, тренированным сильным телом, по которому бежала отличная, неоднократно проверенная и вызывавшая у врачей восхищение кровь, Громов чувствовал, что удача идет ему в руки, что сегодня все будет складываться как нельзя лучше, что, захоти он сейчас невозможного, и невозможное случится.
На краю поля тропинка расширилась, нырнула в невысокий редкий кустарник терновника, замелькали колючки с ягодами, подернутыми еще не очень синей пыльцой; полянки с крупными ромашками; потом тропинка порхнула в лес и стала лесной дорогой. Велосипед запрыгал по корням деревьев.
Это был лиственный лес, преимущественно дубовый и осиновый, редкий, весь пронизанный солнцем. Земля уже была темной, от нее начинало тянуть ночной свежестью, но стволы и кроны деревьев горели на солнце и пахли горячей корой, нагретыми за день листьями, хмельным, видно, кое-где выбивавшимся из стволов и забродившим на солнце древесным соком.
"Когда-нибудь срублю себе дачу в таком местечке, - подумал Евгений Семенович. - Приехать после рабочего дня, поваляться на полянке с ромашками..."
От этих мыслей у главного инженера еще лучше стало на душе.
Домик лесника Юры Дымова совсем не напоминал традиционную черную, прокопченную, мрачную избу хранителя леса. Он был кирпичным, с шиферной крышей, большой светлой верандой, с веселым красным крылечком. Из беленькой аккуратной трубы тянулся дымок, вкусно пахнущий жареными грибами.
Дом леснику был построен при помощи завода.
Евгений Семенович спешил и позвонил у нарядного крыльца велосипедным звонком. Тотчас вышел бородатый мужчина с бакенбардами, в пиджаке, наброшенном поверх майки, в тапках на босу ногу. Он был довольно молод и скорее походил на хиппующего парня, чем на лесника.
- Евгений Семенович! - обрадовался он. - Заходите, как раз к грибкам. Только что нажарил подосиновиков. В сметане, с лучком, пальчики оближешь. И запить есть чем.
Главный инженер покачал головой.
- Некогда, Юра. Спешу. Да и за рулем, - засмеялся Громов, похлопав по раме велосипеда.
- На пять минут, - голос у Юры стал умоляющим.
- Потом. А сейчас давай делом займемся. У тебя все готово?
Лесник сразу посерьезнел.
- Все, Евгений Семенович.
- Ну тогда принимай.
Главный инженер отвязал от багажника оленьи рога и сверток.
- Мясо парное, но все же положи в холодильник, чтобы ни малейшего подозрения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100
Директор кивал головой с полными слез глазами.
Евгений Семенович еще посидел у кровати Ивана Ивановича, рассказывая заводские новости - в основном байки, сплетни, анекдоты, потом пожал слабую дрожащую руку и ушел. У дверей он оглянулся. Дирек-тор молча смотрел ему вслед. Во взгляде была любовь.
...Громов доехал до дома, прислонил велосипед к стене, поднялся в квартиру. Холостяцкий беспорядок, немытая посуда, пахнет кислой капустой, летают мухи. Громов поморщился, прошел в спальню. Кровать не заправлена, разбросана одежда. Все-таки не в характере мужчин следить за порядком, создавать уют. В квартире должна быть женщина. Скоро... Скоро он снова будет на белом коне... И тогда... Тогда можно подобрать жену по вкусу. Он возьмет себе в жены спокойную, домовитую женщину, не молоденькую, такую, чтобы особо не ревновала, вкусно готовила, обожала его и была далека от всяких приключений. Приключения ему надоели.
Громов снял туфли, влез на кровать, дотянулся до висевших над постелью больших красивых оленьих рогов, снял их. В кухне он протер рога мокрой тряпкой, и они засветились, словно только что с оленя. Рога ему подарили давно, когда еще работал в Москве, и Громов всюду возил их с собой - они ему напоминали о счастливых днях, полных надежд.
Из чулана Евгений Семенович достал веревку, обмотал рога газетной бумагой, закрыл квартиру и вышел на улицу. Двор был пуст. Только что вернувшиеся с работы люди мылись, ужинали.
Подошел почтальон, подал телеграмму. "Встречай комиссию. Еду Сочи. Приезжай. Саша", - было написано в ней.
Громов привязал рога к багажнику велосипеда. Это было не очень удобно, но иного выхода у главного инженера не имелось: свой "газик" он с утра отправил в областной центр на аэродром встречать комиссию, о прибытии которой сообщил ему сегодня Гена. Пусть для комиссии это будет приятной неожиданностью. Начнут мыкаться в поисках остановки автобуса, такси, а тут, пожалуйста, их встречает персональная машина. Машину, конечно, может дать и область, но не то даст, не то нет: там столичные гости не редкость.
Громов сел на велосипед и, обогнув центр, поехал на западную окраину городка. Встречные не обращали на него внимания: в Петровске многие ездили на велосипедах, тем более Евгений Семенович переоделся в будничный костюм, надел соломенную шляпу - их особенно любили петровцы - и теперь ничем не выделялся.
На западной окраине Евгений Семенович подъехал к магазину "Мясо рыба", но не вошел через главный вход, а постучал в служебную дверь. Появился большой человек с волосатыми руками.
- Вася, - сказал Евгений Семенович. - Я прибыл. Вася молча кивнул и ушел в магазин. Вернулся он
со свертком, тщательно завязанным шпагатом.
- Парное, - сказал он. - Семь, как просили. Главный инженер привязал сверток к багажнику
рядом с рогами.
- Насчет щепы ты не беспокойся, - сказал Громов. - На той неделе будет, сразу получишь.
Человек с волосатыми руками кивнул, дотронулся до рогов.
- Рога, что ли?
- Ага. Леснику везу. Выпросил. Говорит - что же я за лесник без рогов. Неудобно перед людьми.
Вася засмеялся щербатым ртом.
- Ну бывай, - сказал ему главный инженер, вскакивая на велосипед. Звони на той неделе.
- До свиданьица. Позвоню.
Евгений Семенович проехал двумя улицами и очутился за городом. Хорошо утоптанная тропинка вела через уже сжатое поле к синеющему вдали лесу, за которым была река, а на противоположном берегу реки - Дивные пещеры.
Громов покатил по тропинке. Под садящимся солнцем блестела золотая, словно отполированная, стерня, над которой, цепляясь, летела седая паутина. По кучам соломы прыгали перепела. И над всем этим - и над сверкающим до боли в глазах полем, и над синеющей вдали щеткой леса, и над угадывающейся по далекому мареву рекой с белыми меловыми горами, прошитыми ходами Дивных пещер - раскинулось голубое августовское бездонное небо с редкими черточками облаков, таких прозрачных, словно это были не облака, а быстро тающие клочья снега, несущиеся по весенней реке.
И на душе у Евгения Семеновича было так же спокойно и прозрачно, как это августовское небо. Всем своим существом: мозгом, сердцем, тренированным сильным телом, по которому бежала отличная, неоднократно проверенная и вызывавшая у врачей восхищение кровь, Громов чувствовал, что удача идет ему в руки, что сегодня все будет складываться как нельзя лучше, что, захоти он сейчас невозможного, и невозможное случится.
На краю поля тропинка расширилась, нырнула в невысокий редкий кустарник терновника, замелькали колючки с ягодами, подернутыми еще не очень синей пыльцой; полянки с крупными ромашками; потом тропинка порхнула в лес и стала лесной дорогой. Велосипед запрыгал по корням деревьев.
Это был лиственный лес, преимущественно дубовый и осиновый, редкий, весь пронизанный солнцем. Земля уже была темной, от нее начинало тянуть ночной свежестью, но стволы и кроны деревьев горели на солнце и пахли горячей корой, нагретыми за день листьями, хмельным, видно, кое-где выбивавшимся из стволов и забродившим на солнце древесным соком.
"Когда-нибудь срублю себе дачу в таком местечке, - подумал Евгений Семенович. - Приехать после рабочего дня, поваляться на полянке с ромашками..."
От этих мыслей у главного инженера еще лучше стало на душе.
Домик лесника Юры Дымова совсем не напоминал традиционную черную, прокопченную, мрачную избу хранителя леса. Он был кирпичным, с шиферной крышей, большой светлой верандой, с веселым красным крылечком. Из беленькой аккуратной трубы тянулся дымок, вкусно пахнущий жареными грибами.
Дом леснику был построен при помощи завода.
Евгений Семенович спешил и позвонил у нарядного крыльца велосипедным звонком. Тотчас вышел бородатый мужчина с бакенбардами, в пиджаке, наброшенном поверх майки, в тапках на босу ногу. Он был довольно молод и скорее походил на хиппующего парня, чем на лесника.
- Евгений Семенович! - обрадовался он. - Заходите, как раз к грибкам. Только что нажарил подосиновиков. В сметане, с лучком, пальчики оближешь. И запить есть чем.
Главный инженер покачал головой.
- Некогда, Юра. Спешу. Да и за рулем, - засмеялся Громов, похлопав по раме велосипеда.
- На пять минут, - голос у Юры стал умоляющим.
- Потом. А сейчас давай делом займемся. У тебя все готово?
Лесник сразу посерьезнел.
- Все, Евгений Семенович.
- Ну тогда принимай.
Главный инженер отвязал от багажника оленьи рога и сверток.
- Мясо парное, но все же положи в холодильник, чтобы ни малейшего подозрения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100