Громов, согнувшись, вошел в него. Все поспешили вслед за ним. Леночка очутилась в узком, прорубленном в известняке ходе. Она пошла по нему, спотыкаясь о камни. Впереди силуэтом маячила спина Шкафа, сзади набегала тень Леонида Георгиевича. Было жутковато, и пахло пылью веков...
- ...Резкий звонок пробудил Леночку от воспоминаний. Она поспешно взяла трубку стоявшего рядом телефона.
- Бухгалтерия...
- Мне Элеонору Дмитриевну. - Голос был мужской, незнакомый.
- Я пас слушаю...
На том конце помолчали.
- - Заберите- пиастры...
- Что? - рука у Леночки задрожала.
- Я согласен. Можете забрать мои пиастры.
- Не понимаю... Кто вы? - пролепетала Леночка.
- Голос вроде бы отдалился
- Я Старик. Помните вчера ночью? - теперь голое звучал глухо, невнятно - Вы меня видели.
- Кто это? Бросьте хулиганить. Не знаю никакого Старика!
Леночка бросила трубку. Сердце ее сильно билось.
- Кто звонил? - спросил Шкаф.
- Не знаю. Хулиганит кто-то...
Кассирша пододвинула к себе ведомость, но тут звонок раздался снова.
- Бухгалтерия... - взяла трубку Леночка.
- Слушайте... Вы никому не говорили, что видели меня вчера? - Глухой голос теперь шел словно из-под земли.
Нет... - против своей волн шепотом ответила Леночка.
- Хорошо. Пиастры вы получите при условии, что никому не скажете про меня. В противном случае... Не вздумайте болтать. Я этого не люблю. И еще одно. Пиастры не приносит счастья. На них кровь. Но это не столь важно.
Раздались частые гудки.
- Опять? - спросил Шкаф.
- Да... Ребятишки, наверное...
Леночка испугалась. Она смотрела в ведомость и не видела ничего. Кто это звонил? Kто мог знать про вчерашнее? Только трое: Шкаф, Громов и приезжий.
Шкаф сидел напротив. Приезжий не мог звонить... Громов не будет заниматься чепухой.
- Я отнесу зарплату Евгению Семеновичу, - сказала Леночка в спину Шкафа. - Он просил.
Шкаф ничего не ответил. Леночка заглянула в ведомость, открыла сейф, отсчитала деньги... Все это она делала машинально. "Кто звонил?" Одна эта мысль билась у нее в голове. И еще было предчувствие надвигающейся опасности.
Молодая женщина положила деньги в конверт, закрыла сейф и, захватив с собой ведомость, побежала по коридору к кабинету главного инженера так, словно за ней гнался Старик со всеми своими кровавыми пиастрами.
5. ГЛАВНЫЙ ИНЖЕНЕР
ЕВГЕНИЙ СЕМЕНОВИЧ ГРОМОВ
У Евгения Семеновича выдалась минута затишья. Иногда бывает такое. Среди суматошного дня вдруг безо всякой причины перестают звонить телефоны, не заглядывают в кабинет служащие, а бумаги на столе оказываются все несрочные. Время словно застывает. Становится слышно, как жужжат в кабинете мухи, дрожит от ударов пресса в кузнечном цехе вода в графине, и даже слышно, как идут всегда бесшумные, огромные, в деревянном сучковатом футляре местного производства часы в углу. Такие минуты Громов называл "глаз тайфуна". Во время "глаза тайфуна" ничего не хотелось делать, руки бессильно ложились на стол, тело становилось вялым, глаза слипались, хотелось лечь на диван, накрыться газетой и немного вздремнуть.
В эти минуты обычно лезли нехорошие паникерские мысли о том, что жизнь не удалась, нет ни семьи, ни детей, что уже несколько лет на работе сплошные неудачи и что он, Громов, неудержимо катится по служебной лестнице вниз... Вот и сейчас чутье подсказывает ему, что надо бежать из Петровска. Этот приезд Токарева... А как хорошо начиналось!
Сейчас был как раз такой "глаз тайфуна". Евгений Семенович сидел за большим столом из светлого дуба и, обхватив голову руками, думал о себе.
В последнее время он допустил ряд стратегических ошибок. Слишком понадеялся на свое обаяние, связи в министерстве, на удачу... Он позволил себе расслабиться, отдохнуть, пожить в свое удовольствие в тот самый момент, когда до цели всей жизни - поста заместителя начальника главка - оставалось совсем немного - надо было лишь обойти одного человека...
А ведь Громов твердо знал, на чем горят люди. Люди горят на трех "китах": на водке, женщинах и растратах.
Много лет аскетической жизни: ни лишнего грамма спиртного, осторожность в связях с женщинами, абсолютная честность в денежных делах создали Громову прекрасную репутацию. Он двигался по служебной лестнице медленно, но неотвратимо, как идет по дороге асфальтовый каток. В минуты удачи Евгений Семенович даже придумал себе герб и девиз: на бледно-золотистом фоне серый асфальтовый каток, а вверху надпись: "Медленно, но верно".
Громов самокритично относился к себе: у него не было ни административного, ни инженерного талантов. Только железная воля, терпение, усидчивость. И ум. Да. И ум. В оценке собственного ума трудно быть объективным, каждый доволен тем количеством серого вещества, какое отпустила ему природа, но Евгений Семенович знал силу и слабость своего мозга.
Сила: способность холодного анализа, наличие точного расчета, отсутствие сентиментальности, нерешительности, слабости в критические моменты, когда надо бросить на весы судьбы чью-нибудь жизнь.
Слабость: его мозг не был творческим мозгом, он ничего не мог создать... Конечно, если бы Громов родился способным инженером, он быстрее бы продвигался, но тут ничего нельзя было поделать. И Евгений Семенович брал другим. Хитростью, интригой, жестокостью.
Вечерами, придя домой после утомительного, бесконечно длинного рабочего дня, он наскоро ел, тушил свет, ложился на диван и мысленно вел шахматную игру, где доской была его жизнь, а фигурами знакомые и незнакомые люди, причастные к его судьбе. Эти фигуры двигались, разговаривали, ели, улыбались, любили, а Громов наблюдал за ними, анализировал, прикидывал, размышлял, имея только одну конечную цель: какое расположение фигур принесет наибольшую пользу ему, Громову. Потом эти фигуры он хитро передвигал уже наяву.
Для этой игры, которую Евгений Семенович вел всю жизнь, нужны были деньги: на угощение, на подарки, на то, чтобы со вкусом одеваться, иметь красивые вещи, пахнуть дорогим одеколоном.
И Громов копил деньги. Копил каждый день, экономил на всем: на еде, на удовольствиях, на газе, на электричестве... Накопленное тратил с расчетом, умело, только на нужного человека и в нужной ситуации... Иногда приходилось даже туго, но никогда Евгений Семенович не дотрагивался до казенного...
Постепенно Громов продвигался. Из рядового инженера он сделался старшим, потом руководителем группы, начальником крупного цеха, главным инженером завода. Затем его забрали в главк. Опять рядовым сотрудником. И опять медленное продвижение - серый асфальтовый каток...
Наконец впереди замаячила мечта - заместитель начальника главка. С самого начала Громов поставил себе эту конкретную цель. Дальше идти он не хотел. Начальники приходят и уходят - заместители остаются.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100
- ...Резкий звонок пробудил Леночку от воспоминаний. Она поспешно взяла трубку стоявшего рядом телефона.
- Бухгалтерия...
- Мне Элеонору Дмитриевну. - Голос был мужской, незнакомый.
- Я пас слушаю...
На том конце помолчали.
- - Заберите- пиастры...
- Что? - рука у Леночки задрожала.
- Я согласен. Можете забрать мои пиастры.
- Не понимаю... Кто вы? - пролепетала Леночка.
- Голос вроде бы отдалился
- Я Старик. Помните вчера ночью? - теперь голое звучал глухо, невнятно - Вы меня видели.
- Кто это? Бросьте хулиганить. Не знаю никакого Старика!
Леночка бросила трубку. Сердце ее сильно билось.
- Кто звонил? - спросил Шкаф.
- Не знаю. Хулиганит кто-то...
Кассирша пододвинула к себе ведомость, но тут звонок раздался снова.
- Бухгалтерия... - взяла трубку Леночка.
- Слушайте... Вы никому не говорили, что видели меня вчера? - Глухой голос теперь шел словно из-под земли.
Нет... - против своей волн шепотом ответила Леночка.
- Хорошо. Пиастры вы получите при условии, что никому не скажете про меня. В противном случае... Не вздумайте болтать. Я этого не люблю. И еще одно. Пиастры не приносит счастья. На них кровь. Но это не столь важно.
Раздались частые гудки.
- Опять? - спросил Шкаф.
- Да... Ребятишки, наверное...
Леночка испугалась. Она смотрела в ведомость и не видела ничего. Кто это звонил? Kто мог знать про вчерашнее? Только трое: Шкаф, Громов и приезжий.
Шкаф сидел напротив. Приезжий не мог звонить... Громов не будет заниматься чепухой.
- Я отнесу зарплату Евгению Семеновичу, - сказала Леночка в спину Шкафа. - Он просил.
Шкаф ничего не ответил. Леночка заглянула в ведомость, открыла сейф, отсчитала деньги... Все это она делала машинально. "Кто звонил?" Одна эта мысль билась у нее в голове. И еще было предчувствие надвигающейся опасности.
Молодая женщина положила деньги в конверт, закрыла сейф и, захватив с собой ведомость, побежала по коридору к кабинету главного инженера так, словно за ней гнался Старик со всеми своими кровавыми пиастрами.
5. ГЛАВНЫЙ ИНЖЕНЕР
ЕВГЕНИЙ СЕМЕНОВИЧ ГРОМОВ
У Евгения Семеновича выдалась минута затишья. Иногда бывает такое. Среди суматошного дня вдруг безо всякой причины перестают звонить телефоны, не заглядывают в кабинет служащие, а бумаги на столе оказываются все несрочные. Время словно застывает. Становится слышно, как жужжат в кабинете мухи, дрожит от ударов пресса в кузнечном цехе вода в графине, и даже слышно, как идут всегда бесшумные, огромные, в деревянном сучковатом футляре местного производства часы в углу. Такие минуты Громов называл "глаз тайфуна". Во время "глаза тайфуна" ничего не хотелось делать, руки бессильно ложились на стол, тело становилось вялым, глаза слипались, хотелось лечь на диван, накрыться газетой и немного вздремнуть.
В эти минуты обычно лезли нехорошие паникерские мысли о том, что жизнь не удалась, нет ни семьи, ни детей, что уже несколько лет на работе сплошные неудачи и что он, Громов, неудержимо катится по служебной лестнице вниз... Вот и сейчас чутье подсказывает ему, что надо бежать из Петровска. Этот приезд Токарева... А как хорошо начиналось!
Сейчас был как раз такой "глаз тайфуна". Евгений Семенович сидел за большим столом из светлого дуба и, обхватив голову руками, думал о себе.
В последнее время он допустил ряд стратегических ошибок. Слишком понадеялся на свое обаяние, связи в министерстве, на удачу... Он позволил себе расслабиться, отдохнуть, пожить в свое удовольствие в тот самый момент, когда до цели всей жизни - поста заместителя начальника главка - оставалось совсем немного - надо было лишь обойти одного человека...
А ведь Громов твердо знал, на чем горят люди. Люди горят на трех "китах": на водке, женщинах и растратах.
Много лет аскетической жизни: ни лишнего грамма спиртного, осторожность в связях с женщинами, абсолютная честность в денежных делах создали Громову прекрасную репутацию. Он двигался по служебной лестнице медленно, но неотвратимо, как идет по дороге асфальтовый каток. В минуты удачи Евгений Семенович даже придумал себе герб и девиз: на бледно-золотистом фоне серый асфальтовый каток, а вверху надпись: "Медленно, но верно".
Громов самокритично относился к себе: у него не было ни административного, ни инженерного талантов. Только железная воля, терпение, усидчивость. И ум. Да. И ум. В оценке собственного ума трудно быть объективным, каждый доволен тем количеством серого вещества, какое отпустила ему природа, но Евгений Семенович знал силу и слабость своего мозга.
Сила: способность холодного анализа, наличие точного расчета, отсутствие сентиментальности, нерешительности, слабости в критические моменты, когда надо бросить на весы судьбы чью-нибудь жизнь.
Слабость: его мозг не был творческим мозгом, он ничего не мог создать... Конечно, если бы Громов родился способным инженером, он быстрее бы продвигался, но тут ничего нельзя было поделать. И Евгений Семенович брал другим. Хитростью, интригой, жестокостью.
Вечерами, придя домой после утомительного, бесконечно длинного рабочего дня, он наскоро ел, тушил свет, ложился на диван и мысленно вел шахматную игру, где доской была его жизнь, а фигурами знакомые и незнакомые люди, причастные к его судьбе. Эти фигуры двигались, разговаривали, ели, улыбались, любили, а Громов наблюдал за ними, анализировал, прикидывал, размышлял, имея только одну конечную цель: какое расположение фигур принесет наибольшую пользу ему, Громову. Потом эти фигуры он хитро передвигал уже наяву.
Для этой игры, которую Евгений Семенович вел всю жизнь, нужны были деньги: на угощение, на подарки, на то, чтобы со вкусом одеваться, иметь красивые вещи, пахнуть дорогим одеколоном.
И Громов копил деньги. Копил каждый день, экономил на всем: на еде, на удовольствиях, на газе, на электричестве... Накопленное тратил с расчетом, умело, только на нужного человека и в нужной ситуации... Иногда приходилось даже туго, но никогда Евгений Семенович не дотрагивался до казенного...
Постепенно Громов продвигался. Из рядового инженера он сделался старшим, потом руководителем группы, начальником крупного цеха, главным инженером завода. Затем его забрали в главк. Опять рядовым сотрудником. И опять медленное продвижение - серый асфальтовый каток...
Наконец впереди замаячила мечта - заместитель начальника главка. С самого начала Громов поставил себе эту конкретную цель. Дальше идти он не хотел. Начальники приходят и уходят - заместители остаются.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100