- удивился Жора. - Стыдитесь, милая дама.
- Ну эти… рюмки или стопки… Уж забыла, что положено.
- Положены серебряные стопки, милая дама. Из червленого серебра. Желательно старинного. С особой полировкой внутри. И наливать надо половину стопки, чтобы видна была игра света. Такая черно-золотистая игра. Как море во время грозового заката.
- Да вы поэт! - воскликнула главреж.
- Только когда дело касается выпивки.
- Так где же эта ваша серебряная стопка?
- Увы… я ею никогда не обладал. Это стопка теоретическая.
- Так что же делать?
- Пить из горлышка. Увы, практика всегда била теорию.
- Но я никогда не пила из горлышка.
- Нашли чем хвастаться.
- Тогда показывайте пример.
- Не могу. Боюсь завестись. Я очень заводной.
Они расселись на плащах - Холин тоже расстелил свою куртку - вокруг бутылки коньяка и кучки желтых брусочков дыни.
- Даже с глотка заводитесь?
- Самое с глотка и заводятся. Чем меньше - тем хуже.
- Я вам не верю. Давайте испытаем.
- Коварная вы дама. Нет, я уж себя знаю.
- Твердо?
- Абсолютно.
Мальвина повернулась к Холину:
- Тогда начинайте вы.
- Мне тоже нельзя.
- Что?! Так я попала в общество трезвенников? Вы тоже заводной?
- Я дал зарок.
- Не пить коньяк?
- Да.
- И по какому поводу?
- Пока мне не исполнится сорок пять.
- Нечестно! - закричал Жора - Недозволенный прием! Нельзя давить на даму своим нежным возрастом!
- Как романтично! - воскликнула Мальвина. - Ждать своего сорокапятилетия, чтобы выпить стопку коньяку.
- Да врет он все, - буркнул Жора, недовольный слишком бурным вниманием главрежа к сопернику. - Просто у него сердце барахлит.
- Вот уж это совсем нечестно, - сказал Холин. Он даже как-то по-детски обиделся. Жора это сразу почувствовал.
- Ладно, брат Николай, не сердись. Вырвалось. Сравняем счет. У меня тоже, Мария Викторовна, сердце барахлит.
- Давление?
- Нет, хуже. Останавливается. Днем трепыхается ничего, а ночью останавливается. Поэтому я стараюсь не спать. Вкалываю на работе по две-три смены.
- Но все-таки когда-то вы спите?
- Иногда. Но за час до остановки я должен обязательно проснуться, чтобы раскачать сердце. Поворошить угли. Знаете, как в костре? Шевельнешь угли - глядишь, опять загорелось. Поэтому я всегда сплю с будильником.
- Очень любопытно, - заинтересовалась Мальвина. - И где же вы подцепили такую странную болезнь?
- Да у нас на стройке.
- Нелады с начальством?
- Если бы. Нелады - это ерунда. Обычно хватают инфаркт, как мой друг Николай, и продолжают сражаться дальше. Меня поставщики доконали. Очень неритмично идет кирпич. То густо, то пусто. Вот и отразилось на сердце. То бьется, то нет.
Холин взял «тыкву» и принялся ее жевать.
- Прекращай вызывать жалость, - сказал он Жоре. - Это тоже недозволенный прием.
- Ладно. Согласен, брат Николай. Мария Викторовна, так что вы тянете резину? Выпейте за весну, за нас среди этой весны.
- А вот возьму и выпью! - Мальвина подняла бутылку, поднесла ее ко рту и сделала несколько глотков. Некоторое время она сидела вытаращив глаза, потом охнула и схватила кусок дыни. - Бог ты мой… Да это же спирт!
- Какой там спирт… Обычный коньяк… Просто виноград крепкий попался. Закусывайте энергичнее, - голосу Жоры стал профессионально деловитым.
Потом все замолчали. Слышно было, как по верхушкам деревьев идет ветер, раскачивает ветки, сыплет вниз лепестки. Голова у Мальвины была покрыта цветущим миндалем, словно фатой.
«Невеста… - подумал Холин. - Но чья?»
Взгляд у главрежа стал добрым, ясным.
- Пошел? - опросил Холин.
- Пошел…
- Счастливый человек… Вы ничем не болеете?
- Ничем.
- Может, все-таки хоть чем-то?
- Абсолютно.
- Почему?
- А откуда они возьмутся - болезни? Я ведь в куклы всю жизнь играю. Вы играете в людей, а я в куклы. Куклы - они добрые, послушные. Куда дернешь - туда и повернется. И молчат. Мы говорим за них. Так что откуда взяться болезням? Неоткуда… Кроме того, я веду праведный образ жизни. Не пью, не курю, по утрам делаю гимнастику. Вот, смотрите!
Мальвина, не сходя с места, наклонилась назад, выгнула спину и достала губами сорванный ветром цветок миндаля. Холин и Жора, открыв рот, следили за этим упражнением.
- Ясно? - Мальвина разогнулась.
- Ясно… - Жора встал. - Ну что, пошли на маяк? А то не успеем до вечера. - Тон у строителя был какой-то подавленный. - Это все коньяк. Я когда выпью, и не такое могу…
- Эх, юноши, юноши… Неправильную вы жизнь ведете. Вместо того чтобы водку пить да с начальством ругаться, гимнастику бы делали. Вот и жили бы до ста лет.
- Вы собираетесь прожить до ста? - спросил Холин.
- Может быть, и до ста десяти.
- А зачем?
- Да посмотреть, что дальше будет.
- Что было, то и будет.
- Вы пессимист?
- Да, да! - подхватил Жора. - Он страшный пессимист! С ним говорить - так жить не хочется. То ли дело я. Я веселый. Я тоже проживу до ста десяти лет. Хотите, вместе будем жить?
- Недозволенный прием! - заметил Холин.
Но Жора не услышал его.
- Я чертовски веселый парень. И заводной. Со мной интересно! Я такие смешные истории знаю. Со мной не соскучишься! Хотите, расскажу, как я выбил три тысячи штук кирпича сверх лимита? Это страшно смешная история… - Строитель подхватил Мальвину под руку и потащил в сторону.
Николай Егорович собрал коньяк, дыню в сумку, поднял плащ и куртку, перебросил все это через руку и поплелся вслед за ними.
Жора что-то возбужденно бубнил. Мальвина звонко смеялась.
«Я проиграл», - подумал Холин.
* * *
На маяке было холодно и ветрено. Узкая, приподнятая над водой, бетонная дорожка убегала в море почта на километр, упиралась в высокую башню. Башня была пуста. Казалось, она гудела от ветра и ударов волн.
Здесь, на маяке, море было совсем другим, нежели в санатории. Более диким, более чистым, более холодным. Даже цвет был иной. В санатории море светилось домашним нежно-голубым светом, словно понимало, что оно в гостях у людей, и старалось подстроиться под их вкусы. Здесь же оно мерцало темно-зеленой, почти черной глубиной.
Откуда-то взялись две чайки. Наверно, увидели их и прилетели, думали, что люди станут ловить рыбу. Что же еще делать днем на маяке?
- Мне холодно, - поежилась Мальвина. - И страшно. Как на тонущем корабле…
- Вы были на тонущем корабле? - спросил Холин, но главреж не ответила.
«Совсем плохи мои дела», - подумал Николай Егорович.
- Давайте я вас укрою своим плащом, - предложил Жора. - Он снял плащ и быстро накинул его на плечи женщины.
Мария Викторовна даже не успела ничего сказать.
Они пошли назад.
- Дайте мне глоток, - попросила Мальвина.
Жора с готовностью протянул ей бутылку.
- И дынькой, дынькой закусывайте, - сказал строитель противным, подхалимским голосом.
- Смотрите не спейтесь, - пошутил Холин.
Шутка не получилась. Главреж никак не среагировала. Она жадно приникла губами к запрокинутой бутылке и пила маленькими глотками, пока у нее не порозовели щеки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62