Толстяк и таксист уставились на Холина. Николай Егорович подошел к буфету. Знакомая буфетчица мыла посуду.
- А… вон я кого вижу… Добрый человек. Почему не заходите? А я вашу шоколадку честно раздала. И за здоровье ваше выпила. Как здоровьице-то?
- Неплохое, - сказал Холин. - Сто пятьдесят коньяку и стакан шампанского.
- Бомбочку?
- Да, взорвем бомбочку.
Автомат зашипел, отключился, и слова Холина неожиданно громко прозвучали в обоих залах. Парочка обернулась. Это была девушка-змейка и лохматик без ягодиц Девушка сразу узнала его, лицо ее вспыхнуло радостной улыбкой, она подбежала к Холину:
- Скворушка-Егорушка! Нашелся наконец! Я знала, что вас встречу. Мы так и не дотанцевали пятачок! Помните? Меня Светкой зовут. Не забыли?
«Вот и хорошо, - подумал Холин. - Очень хорошо. То, что надо…»
Парень без ягодиц следил за ними встревоженными глазами, стараясь, впрочем, придать им безразличное выражение.
- Есть пятачок?
- Посмотрим… Светка…
Холин опять, как тогда, вынул из кармана горсть мелочи.
- Целых четыре.
- Отлично! Танцуем четыре танца! Снимайте куртку!
- Дайте только я выпью.
- Я тоже хочу! Тем более есть повод!
- Какой?
- Я уезжаю домой.
- Когда?
- Сейчас. Через десять минут. Видели такси? Это наше. Мы остановились по пути в аэропорт.
- А где вы живете.
- В Кишиневе. Не бывали?
- Нет.
- Чудесный город.
- Что вы будете пить?
- То, что и вы.
- Это сильная доза.
- Наплевать.
- Вы отчаянная.
- Всегда была такая.
- Ну, за вас. Счастливого пути. Ветер под крылья.
- Ветер под крылья!
Они выпили. Лохматик привстал и теперь уже открыто враждебно смотрел на них.
«Быть драке», - почему-то весело подумал Холин.
Она побежала к автомату, бросила монетку, нажала кнопку.
- Ну, Скворушка, давай вжарим!
Он оглядел ее. Какая она ладная, гибкая в своем черном свитере, прямо акробатка. В танце Холин прижал девушку-змейку к себе. В плечо ему уперлись маленькие тугие груди. Он никогда еще не встречал таких соблазнительных грудей.
- У вас красивая грудь, - сказал Холин.
- Все так считают.
- И вы?
- И я. Я просто в восторге от своих грудей. Дядечка, сколько вам лет?
- Двадцать.
- Сорок.
- Двадцать пять.
- Тридцать пять.
- Сторгуемся на этом. Но с вами я чувствую себя двадцатилетним. Если бы не ваш друг…
- То тогда бы что?
- Я бы в вас влюбился.
- А так вы его боитесь?
- Мне его жалко.
- А мы пошлем его к черту. Любовь не знает жалости.
- Это верно…
- Видите, какая я умная. А вы не хотите влюбляться.
- Я уже влюбился, Светка… Света… Светочка…
Краем глаза Холин заметил, что обстановка в ресторане изменилась. Толстяк раскачивался рядом с ними, колыша животом и растопырив руки, шевеля пальцами в такт мелодии, словно танцевал лезгинку. А Лохматик привалился к косяку двери и мрачно курил.
- Ас-са! - сказал Толстяк. - Дай мне девчонку, геноцвале!
- На чужой каравай рот не разевай, - сказал Холин. Ответ показался ему остроумным.
- Он и для тебя чужой, - парировал одинокий танцор.
Но тут вдруг Лохматик решительно выплюнул сигарету, затоптал ее ногой и направился к танцующим. Он схватил Змейку за руку и рванул к себе.
- Хватит!
Света посмотрела на Холина:
- Только одну минуту. Можно? Я объясню ему, что к чему.
- Насчет жалости?
- Ага. И прочего.
- Ну, валяйте. Я подожду.
Толстяк опустил руки, которые его делали похожим на большую жирную чайку, зависшую над морем, и подошел к Холину.
- А ты жох, - сказал он.
- Вы хотите сказать - жок? Молдавский танец?
- Я хочу сказать то, что сказал. Жох. Сегодня одна, завтра другая.
- Похудеть надо килограмм на пятьдесят. Тогда и у вас так будет. И жох, и жок, и жук.
Холин попал в самое больное место. Толстяк сник.
- Это точно… - сказал он грустно. - За этим я сюда и приехал.
- Ну и как? - Николаю Егоровичу стало жалко Толстяка.
- На двадцать процентов сократил порцию.
- А какая порция?
- Десять, - вздохнул Толстяк.
- Десять чего?
- Шашлыков, конечно… Я в основном ими питаюсь. И выпивку на сто граммов сократил…
- А норма?
- Ноль семьдесят пять. «Матры». Я очень люблю «Матру».
- Да, - посочувствовал Холин. - Резерв еще есть.
- Резерва хватает, - тяжело, как уставшая корова, вздохнул Толстяк и поплелся к своим чебурекам - видно, сегодня шашлыков не было.
Змейка и Лохматик о чем-то горячо спорили. Потом Света оттолкнула напарника и подбежала к Холину.
- Поехали, дядечка, - сказала она возбужденно, заглядывая ему в глаза. - Я - ваша.
- Куда? - спросил Холин.
- В Кишинев! Скоро самолет! Эй, таксист! Заводи свой тарантас! Таксист, я вам говорю!
Таксист заторопился к выходу, туша сигарету во встречные пепельницы.
- Она пьяная! Разве вы не видите, что она пьяная? - Лохматик вцепился в Холина ненавидящим взглядом.
- А ты топай, топай, - со злостью сказала Света своему ухажеру. - Молокосос! Моей груди напугался! Разве я не знаю! Знаю! Трус несчастный! Пойдем, дядечка! В Кишиневе лучше отдохнешь, чем в этой дыре У нас сады скоро зацветут! Танцевать будем над речкой! Вино молодое пить будем! А смерть придет - умирать будем! Поехали, дядечка…
Она лихорадочно тянула Холина за руку к выходу. Николаю Егоровичу передалось ее возбуждение.
«А в самом деле… - подумал Холин, надевая куртку. - Пошли они все к черту со своей медициной, анализами, давлением, режимом… Пусть будет приключение…»
- Давай, жох! - крикнул Толстяк со своего места. - Знай наших! Не подкачай!
- Шли бы вы лучше спать, - сказала буфетчица Холину. - Завтра голова будет болеть.
- Дурная голова ногам покоя не дает, правда, тетя Маша?
- Это уж точно. Только я тетя Зина.
- Посошок, тетя Зина! По бомбочке нам со Светлячком!
- О господи! - вздохнула буфетчица, наливая в стаканы. - Заводные вы, мужики… А потом болеете.
У такси Лохматик догнал Холина, схватил его за плечо:
- Я не позволю… Слышишь ты, чмырь!
- Не чмырь, а жох.
Лохматик размахнулся, но ударить не успел. Холин толкнул его плечом, парень без ягодиц отлетел в сторону, закачался, как камыш на ветру, потом поскользнулся и упал, проехал метра два по грязному асфальту.
Все это - шалаш-ресторан на краю обрыва, клубы тумана над фонарями, такси, девушка в черном свитере с упругой грудью, нелепая драма в полном безмолвии - казалось Холину нереальным, одним из тех кошмаров, которые он видел во сне.
- Гони, таксист! Гони! - крикнула Змейка, вскакивая в машину. - Скворушка, давай руку!
- Стой! - закричал Лохматик. - Подожди, что я скажу…
- Трус! Мерзкий трус… - прошептала Змейка и прикусила губу. - Гони, таксист…
«Волга» рванулась и помчалась, сигналя на поворотах, мешая туман лучами фар, словно белую кипящую кашу гладкими скалками…
* * *
Дальше все понеслось, как в калейдоскопе - быстро и ярко.
…Скандальная очередь у кассы. Крик Змейки:
- Тем, кто под мухой, без очереди!
Шум, смех мужчин, ворчание старух:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62