Было бы достаточно одной угрозы сделать подобное. А имея такую возможность, нижегородский князь уже сам назначал бы цену и держал руку на горле у каждого из запершихся в Москве заговорщиков. И не как тогда, все вместе, на совете, сказали князю «вон!», не как тогда, на вече, все вместе, решили, кого призвать князем. К Дмитрию Константиновичу приходили бы поодиночке, предавая и продавая друг друга, лишь бы сохранить свою жизнь, свое имущество, видимость своего доброго имени. А потом, когда бы поток просящих за свою жизнь иссяк, Дмитрий Константинович действительно впустил бы татар, чтобы резать и убивать неугомонную взбунтовавшуюся чернь и самых гордых из мятежников – тех, кто не смог перебороть себя и, вымаливая жизнь, приползти к нему на брюхе.
Ситуация была очень близка к такой мрачной перспективе, и мятежники это понимали. Поэтому и не пустили войска Дмитрия Константиновича в Москву. И вряд ли надеялись на то, что он сам ударит в спину татарам. Вот если только вместе с Владимиром Андреевичем… К Владимиру Андреевичу, видимо, посылали. Просили его встать если не за мятежников, так хоть за Москву, против татар.
Но Владимир Андреевич уже не верил в успех мятежа. В самом его начале он дал им шанс. Когда татары появились у Оки и стали под стенами Серпухова переходить реку вброд, люди Владимира Андреевича начали по ним стрельбу. Но мятежное войско не пришло на помощь Серпухову. Никто не помешал татарам переправиться через Оку в других – менее удобных местах. А ведь вполне могли помешать – через сто лет на реке Угре русские войска не дадут татарам переправиться через гораздо более мелкую, чем Ока, речку. Но мятежное войско, похоже, просто разошлось, так как его руководители не сумели договориться между собой. Татарские отряды обошли Серпухов со всех сторон и взяли его штурмом, а потом Тохтамыш спокойно переправил основные силы.
Естественно, что Владимиру Андреевичу не хотелось теперь ни подавлять бунт вместе с Тохтамышем, ни защищать мятежников.
Москвичи могли еще рассчитывать на помощь Андрея и Дмитрия Ольгердовичей и на Ягайло. Но никто из них не пришел.
Когда Тохтамыш подступил к стенам Москвы не только со своими татарами, но и с полками Дмитрия Константиновича, москвичи «узрели силу великую и убоялись зело». Не столько потому, что татар было много (как уже было доказано выше, их численность была относительно невелика), сколько потому, что против них открыто выступил тот, на чью помощь многие все еще надеялись.
Далее происходит штурм Москвы. Дмитрия Константиновича, наверное, все время терзает мысль: «Для кого Тохтамыш штурмует город? Понятно, что ради искоренения мятежа. Но кому он отдаст город потом? Мне или Дмитрию Ивановичу?» Нижегородский князь ждет. Он, да наверное и не он один, заглядывает царю Тохтамышу в глаза, стремясь прочесть на непроницаемом, словно каменный идол, лице хоть намек. Только тень неудовольствия в сторону Дмитрия Ивановича, и они бросятся, помчатся. Ведь Дмитрия Донского изгнал собственный народ. Только жалкая горстка сподвижников станет теперь его защищать. До Костромы так близко, и так легко вспыхнут ее деревянные стены. Голову принесут царю на блюде, только намек…
И царь, оторвавшись от созерцания суеты под белокаменными стенами кремля, поворачивает голову. Он спрашивает у Дмитрия Константиновича:
– Как здоровье моего любимого младшего брата, Димитрия Ивановича?.. Позаботьтесь о его здоровье, любезный мой князь. Берегите его, как свой любимый Нижний Новгород.
Все. Больше нечего ждать. Тохтамыш проницателен. Услужливый, ловкий, приятный в общении и всегда полезный Дмитрий Константинович и так будет ему верно служить. Он всегда верно подчиняется силе, которую не в силах сломать. А на Москве царю полезней простоватый и неуклюжий, упрямый и решительный Дмитрий Иванович, обязанный ему, Тохтамышу, всем – даже Москвой и собственной жизнью.
Дмитрий Константинович действительно никогда не восставал против необоримой силы. Тохтамыш сейчас – такая сила. Дмитрий Иванович, раз его поддерживает Тохтамыш, столь же силен… Эх, что ж они не убили Донского тогда, после военного совета! Мертвого и царь ордынский не смог бы вернуть… Но теперь сетовать поздно. Пора подумать о себе. И о тех, кто предал его, организатора заговора и мятежа, тех, кто оттолкнул подставленное в трудную минуту плечо, тех, кто ударил кормящую руку… тех, кто потом, проиграв войну, дергаясь от боли на дыбе, подробно расскажет о заговоре и о степени причастности к нему нижегородского князя. Дмитрий Константинович хотел еще жить, а для этого должны были умереть все те, кто мог его выдать.
СТОЯНЬЕМ ГОРОДА НЕ ВЗЯТЬ
Итак, штурм. Тохтамыш снова и снова бросает воинов на белые стены Москвы. Грохочут тюфяки и пушки, вопят ошпаренные кипятком из котлов. Почему Тохтамыш не щадит своих людей? Почему не строит и не применяет ни пороков, ни частоколов, ни фашин, ни крытых галерей и таранов, бьющих в ворота (я уж не говорю про осадные башни)? Может быть летописец забыл о гих упомянуть? Ничего подобного. У москвичей описан весь арсенал применяемых для обороны технических средств. Просто Тохтамыш очень спешит. Он каждый день ждет недобрых вестей, удара в спину, и именно поэтому стремится как можно скорей добиться победы.
Между Ягайло, Кейстутом, Дмитрием Ивановичем, Тохтамы-шем, Дмитрием Константиновичем, Владимиром Андреевичем, братьями Ольгердовичами… между всеми участниками коллизии рыщут гонцы, шпионы. Ходят слухи. Ведутся как открытые, так и закулисные переговоры. И Кейстут, не дождавшись помощи ни от Москвы, ни от хана, идет на север. То ли мириться с Ягайло, чтобы совместно ударить по татарам, то ли все-таки сражаться с ним, надеясь лишь на собственные силы. Именно в этой обстановке, видя, что без долгой, правильной осады Москву не взять, и опасаясь объединения литовских сил, Тохтамыш торопится, не может взять кремля и, наконец, идет на переговоры с Остеем.
«Царь вас, своих людей, хочет жаловать, понеже неповинны вы, и не достойны смерти, не на вас царь воюя пришел, но на Дмитрия, ратуя, ополчился». Эта версия вполне подходит, чтобы обмануть неискушенных в политике и не обладающих всей полнотой информации горожан-простолюдинов. Но князю, боярам, купцам и церковным иерархам нужно было предложить что-то другое. И тут в игру снова вступает Дмитрий Константинович. Он ведет переговоры через своих сыновей. Для Тохтамыша их цель – принудить город к сдаче. На каких-либо условиях, либо обманом – неважно. Главное – быстро. Захватить контроль над Москвой, замирить ее прежде, чем литовцы успеют объединиться и ударить. У руководителей московской обороны тоже положение не сахар. Придет ли Литва на помощь – неизвестно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128