Но Трейс наотрез отказался: мать и без того боится, что он опять начнет употреблять сам. Если его застукают с «дурью», она точно шкуру спустит, не говоря уж о том, что с ним сделает шериф. Да и Керни, если вдуматься, не на «Роллс-Ройсе» катается, и стереосисте-мой у него в тачке не пахнет. В этом кретинском городишке, где до сих пор ездят на лошадях и пашут плугами, на наркотиках много не наваришь. Да и вообще, он с этим завязал. Овчинка выделки не стоит.
Подъем остался позади. Трейс отпустил руль, выпрямился, и велосипед птицей полетел под гору. На горизонте показался Стилл-Крик с каменными домиками, похожий на картинку из старинной книги. На краю города возвышалось уродливое нагромождение металла — элеватор, рядом с которым фургоны амманитов, стоявшие у коновязи, казались просто игрушечными. Мейн-стрит осталась в стороне, а Трейс, не сворачивая с шоссе, выехал к западной окраине города.
До сих пор с работой ему не везло. Джарвис его просто послал, Арни из «Красного петуха» объяснил, что не может нанять того, кому по возрасту еще нельзя пить. В «Пиггли-Виггли» управляющий заявил, что мальчишек-рассыльных у него хватает, хотя Трейс доподлинно знал, что после того он нанял уже двоих новеньких. Шансов на успех оставалось все меньше. Одним из многих недостатков жизни в этом паскудном городишке было то, что выбирать здесь особенно не из чего. Но вчера вечером он узнал еще об одном месте и преисполнился решимости получить его.
Притормозив у заправки «Тексако», он прислонил велосипед к стене и заскочил в уборную помыть руки и глянуть на себя в зеркало, все ли в порядке. Дома он принял душ и воспользовался дезодорантом, но что толку. После гонки по жаре и пыли небось и незаметно, что вообще сегодня мылся. Он задрал руку, понюхал под мышкой. Потом, конечно, попахивает, ничего не поделаешь. Даже если еще раз вымыться до пояса в крохотной раковине, все равно футболку надевать ту же самую, пропотевшую и несвежую. Лень напрягаться, подумал он сначала, но напо
Мнил себе, что мужчина должен в любой ситуации делать все возможное.
Горячей воды не было. Покрутив с минуту кран во все стороны, Трейс намочил в раковине скомканные бумажные полотенца, решив, что холодная вода даже лучше: от нее меньше потеешь. Он снял очки, аккуратно устроил их на полочке у зеркала, как следует намылился и обтерся мокрым комом бумаги. Закончив, надел футболку и аккуратно заправил ее в джинсы. Затем вытащил из кармана расческу, привел в порядок волосы. Прическа — это важно. От типов с грязными, нестрижеными или нечесаными патлами работодатели шарахаются как от чумы. Наконец, он тщательно протер очки и водрузил их на нос.
Пожалуй, теперь он выглядел нормально — насколько было возможно в данных обстоятельствах. Во всяком случае, для разнорабочего в «Шефер моторе» вид подходящий. Уж получше, чем у того парня, которого он видел вчера на стоянке рядом с баром. Тот уволился, потому что нашел себе работу на большой свиноферме на границе штата Айова. Да, ему действительно только со свиньями в таком виде и возиться. Трейс подумал, что уж он-то подаст себя во сто раз лучше. Эта работа ему нужна, чтобы купить себе машину. Наверно, Шефер, как торговец автомобилями, его поймет.
Настроив себя таким образом, он вышел на залитую жарким предвечерним солнцем стоянку, сел на велосипед и поехал к конторе Шефера.
Аарон укладывал в ящик инструменты и слушал рассказ Элизабет о разгроме редакции «Клэрион» и стычке с Гартом Шефером. Сегодня, уже к вечеру, он починил амбарную дверь и теперь стоял напротив Элизабет у посеревшей от дождей стены, с угрюмым видом созерцая дело рук своих. Прислонившись спиной к стене, Элизабет говорила и лениво разглядывала Аарона, думая, что, хоть нельзя считать всех амманитов психически нездоровыми, с Аароном все же что-то не так. Всему свое место и все на своих местах. Эта его болезненная аккуратность, эти инструменты, скрупулезно разложенные по назначению и размеру, — отвертки, плоскогубцы, стамески, резцы. Прямо как Дэн с его письменным столом.
Она глубоко затянулась. Не хватало только думать о Дэне Янсене. Она уронила окурок в высокую траву и раздавила его носком сапога.
— Говорю вам, Аарон, для штата, где всем и каждому положено круглосуточно проявлять хладнокровие, я веду себя несдержанно, схожу с ума. Что делать?
Он неодобрительно хмыкнул, неторопливо вытирая руки припасенной для этого тряпкой.
— Я скажу: оставьте лучше все как есть. — Он сурово взглянул на нее поверх очков. — Вы только себе больно сделаете. Это не будет ничего менять.
— Но я хочу найти правду. Разве в Библии не сказано: мы не сильны против правды, но сильны за правду?
— Правду господа нашего Иисуса Христа, а не правду Стилл-Крик. Думается мне, вы только неприятности получите. — Он поднял стоявший на старой сенной телеге рабочий ящик. — Я теперь ухожу. Служба завтра. Есть еще многое дома, что я сделать должен.
Элизабет украдкой улыбнулась. Как мило он переводит свои мысли с немецкого на английский, не всегда соблюдая правильный порядок слов. От этого он кажется немного наивным и смешным… Но ведь он потерял семью, напомнила себе она, думая о трех могильных камнях у реки. Пожалуй, такой жизненный опыт вряд ли делает человека наивным.
— В понедельник врежу замки в двери дома, — идя к своей повозке, сообщил Аарон.
Сунув руки в карманы джинсов, Элизабет пошла за ним.
— Спасибо, я буду спать спокойнее. Он искоса глянул на нее:
— Замки не помогут, если вы сами ищете лиха.
— Постараюсь учесть.
Аарон недоверчиво повел бровью. Наверно, не знает, как реагировать на ее своеволие, подумала Элизабет. Женщины его веры намного осторожнее и не проявляют такой самостоятельности.
Тряхнув головой, он пробормотал что-то по-немецки и поставил ногу на подножку фургона. Совершенно неожиданно для себя Элизабет схватила его за руку и удержала. Он посмотрел на нее сверху круглыми от изумления глазами.
— Аарон, — начала она, немного робея от незнания, позволено это обычаями его народа или нет, — спасибо вам за заботу. Это так мило с вашей стороны. — Привстав на цыпочки, она быстро чмокнула его в щеку. — Спасибо за дружбу.
Пожав плечами, она отошла чуть в сторону, снова сунула руки в карманы. Несколько секунд он смотрел на нее, ничем не выдавая своих чувств, потом, не сказав ни слова, повернулся, сел на козлы и тронул вожжи. Фургон покатился прочь. Элизабет глядела вслед, слушала стук копыт и звяканье сбруи и думала, как легко они смешиваются с пением птиц и шумом ветра в кронах деревьев. Не то что рев джипа, в клубах гравийной пыли промчавшегося по шоссе на запад, как будто его гнал туда ветер.
Ей подумалось, что, пожалуй, быть амманитом не так уж плохо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111
Подъем остался позади. Трейс отпустил руль, выпрямился, и велосипед птицей полетел под гору. На горизонте показался Стилл-Крик с каменными домиками, похожий на картинку из старинной книги. На краю города возвышалось уродливое нагромождение металла — элеватор, рядом с которым фургоны амманитов, стоявшие у коновязи, казались просто игрушечными. Мейн-стрит осталась в стороне, а Трейс, не сворачивая с шоссе, выехал к западной окраине города.
До сих пор с работой ему не везло. Джарвис его просто послал, Арни из «Красного петуха» объяснил, что не может нанять того, кому по возрасту еще нельзя пить. В «Пиггли-Виггли» управляющий заявил, что мальчишек-рассыльных у него хватает, хотя Трейс доподлинно знал, что после того он нанял уже двоих новеньких. Шансов на успех оставалось все меньше. Одним из многих недостатков жизни в этом паскудном городишке было то, что выбирать здесь особенно не из чего. Но вчера вечером он узнал еще об одном месте и преисполнился решимости получить его.
Притормозив у заправки «Тексако», он прислонил велосипед к стене и заскочил в уборную помыть руки и глянуть на себя в зеркало, все ли в порядке. Дома он принял душ и воспользовался дезодорантом, но что толку. После гонки по жаре и пыли небось и незаметно, что вообще сегодня мылся. Он задрал руку, понюхал под мышкой. Потом, конечно, попахивает, ничего не поделаешь. Даже если еще раз вымыться до пояса в крохотной раковине, все равно футболку надевать ту же самую, пропотевшую и несвежую. Лень напрягаться, подумал он сначала, но напо
Мнил себе, что мужчина должен в любой ситуации делать все возможное.
Горячей воды не было. Покрутив с минуту кран во все стороны, Трейс намочил в раковине скомканные бумажные полотенца, решив, что холодная вода даже лучше: от нее меньше потеешь. Он снял очки, аккуратно устроил их на полочке у зеркала, как следует намылился и обтерся мокрым комом бумаги. Закончив, надел футболку и аккуратно заправил ее в джинсы. Затем вытащил из кармана расческу, привел в порядок волосы. Прическа — это важно. От типов с грязными, нестрижеными или нечесаными патлами работодатели шарахаются как от чумы. Наконец, он тщательно протер очки и водрузил их на нос.
Пожалуй, теперь он выглядел нормально — насколько было возможно в данных обстоятельствах. Во всяком случае, для разнорабочего в «Шефер моторе» вид подходящий. Уж получше, чем у того парня, которого он видел вчера на стоянке рядом с баром. Тот уволился, потому что нашел себе работу на большой свиноферме на границе штата Айова. Да, ему действительно только со свиньями в таком виде и возиться. Трейс подумал, что уж он-то подаст себя во сто раз лучше. Эта работа ему нужна, чтобы купить себе машину. Наверно, Шефер, как торговец автомобилями, его поймет.
Настроив себя таким образом, он вышел на залитую жарким предвечерним солнцем стоянку, сел на велосипед и поехал к конторе Шефера.
Аарон укладывал в ящик инструменты и слушал рассказ Элизабет о разгроме редакции «Клэрион» и стычке с Гартом Шефером. Сегодня, уже к вечеру, он починил амбарную дверь и теперь стоял напротив Элизабет у посеревшей от дождей стены, с угрюмым видом созерцая дело рук своих. Прислонившись спиной к стене, Элизабет говорила и лениво разглядывала Аарона, думая, что, хоть нельзя считать всех амманитов психически нездоровыми, с Аароном все же что-то не так. Всему свое место и все на своих местах. Эта его болезненная аккуратность, эти инструменты, скрупулезно разложенные по назначению и размеру, — отвертки, плоскогубцы, стамески, резцы. Прямо как Дэн с его письменным столом.
Она глубоко затянулась. Не хватало только думать о Дэне Янсене. Она уронила окурок в высокую траву и раздавила его носком сапога.
— Говорю вам, Аарон, для штата, где всем и каждому положено круглосуточно проявлять хладнокровие, я веду себя несдержанно, схожу с ума. Что делать?
Он неодобрительно хмыкнул, неторопливо вытирая руки припасенной для этого тряпкой.
— Я скажу: оставьте лучше все как есть. — Он сурово взглянул на нее поверх очков. — Вы только себе больно сделаете. Это не будет ничего менять.
— Но я хочу найти правду. Разве в Библии не сказано: мы не сильны против правды, но сильны за правду?
— Правду господа нашего Иисуса Христа, а не правду Стилл-Крик. Думается мне, вы только неприятности получите. — Он поднял стоявший на старой сенной телеге рабочий ящик. — Я теперь ухожу. Служба завтра. Есть еще многое дома, что я сделать должен.
Элизабет украдкой улыбнулась. Как мило он переводит свои мысли с немецкого на английский, не всегда соблюдая правильный порядок слов. От этого он кажется немного наивным и смешным… Но ведь он потерял семью, напомнила себе она, думая о трех могильных камнях у реки. Пожалуй, такой жизненный опыт вряд ли делает человека наивным.
— В понедельник врежу замки в двери дома, — идя к своей повозке, сообщил Аарон.
Сунув руки в карманы джинсов, Элизабет пошла за ним.
— Спасибо, я буду спать спокойнее. Он искоса глянул на нее:
— Замки не помогут, если вы сами ищете лиха.
— Постараюсь учесть.
Аарон недоверчиво повел бровью. Наверно, не знает, как реагировать на ее своеволие, подумала Элизабет. Женщины его веры намного осторожнее и не проявляют такой самостоятельности.
Тряхнув головой, он пробормотал что-то по-немецки и поставил ногу на подножку фургона. Совершенно неожиданно для себя Элизабет схватила его за руку и удержала. Он посмотрел на нее сверху круглыми от изумления глазами.
— Аарон, — начала она, немного робея от незнания, позволено это обычаями его народа или нет, — спасибо вам за заботу. Это так мило с вашей стороны. — Привстав на цыпочки, она быстро чмокнула его в щеку. — Спасибо за дружбу.
Пожав плечами, она отошла чуть в сторону, снова сунула руки в карманы. Несколько секунд он смотрел на нее, ничем не выдавая своих чувств, потом, не сказав ни слова, повернулся, сел на козлы и тронул вожжи. Фургон покатился прочь. Элизабет глядела вслед, слушала стук копыт и звяканье сбруи и думала, как легко они смешиваются с пением птиц и шумом ветра в кронах деревьев. Не то что рев джипа, в клубах гравийной пыли промчавшегося по шоссе на запад, как будто его гнал туда ветер.
Ей подумалось, что, пожалуй, быть амманитом не так уж плохо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111