Такое имя у нее и должно быть — милое, солнечное. Оно идет к ее улыбке.
На поле он не решился подойти к ней поближе: она была окружена друзьями, как и положено такой девушке, а Трейс болтался у боковых линий и злился, что никого здесь не знает и сыграть ему не с кем. А ведь играет он неплохо, у него хороший удар и реакция что надо. Пожалуй, мог бы произвести на нее впечатление, если б играл, но с кем играть, когда нет знакомых? А потом пришел шериф-да, пришел и повел его, как преступника, и что она тогда подумала?
Увидев его, лошадь прянула назад от испуга, а Эми широко раскрыла глаза от удивления… или потрясения… или, может быть, отвращения, откуда ему знать. Трейс спрыгнул на землю, выпрямился, расправил плечи.
— Извини, — мягко, нараспев произнес он. — Я не хотел пугать твою лошадь.
Эми не сразу обрела дар речи. Она просто не могла поверить: он здесь, в лесу, будто нарочно ждет ее. У нее так колотилось сердце, что, наверное, это было заметно даже под позаимствованной из папиного шкафа безразмерной джинсовой рубахой. Утром она видела его на стадионе. Он стоял у края поля, серьезный и независимый, и наблюдал за происходящим, сунув руки в карманы джинсов. Белая футболка обтягивала широкие плечи. Он — одиночка, бунтарь. Грустный и молчаливый.
— Да ничего, — выдавила она.
Тинкер уже оправилась от испуга и теперь спокойно стояла, наклонив голову набок и пощипывая молодые листочки черники. Эми спрыгнула наземь, оправила свисающую почти до колен рубаху. Она чуть не сгорела со стыда: надо же было одеться так именно в тот день, когда встретит его. Никакой косметики, рубаха на пять размеров больше, чем надо. Наверно, она выглядит лет на двенадцать.
— Прости, если отвлекла тебя от мыслей. Трейс неловко пожал плечами, лихорадочно соображая, как себя вести. Голова думать отказывалась. Он бросил кусок коры, который машинально вертел в руках, вытер ладонь о джинсы и представился:
— Трейс Стюарт.
Эми пожала протянутую руку, пытаясь согнать с губ идиотскую улыбку, что удалось ей плохо. Ни одному из ее знакомых не хватало воспитания, чтобы подать девушке Руку при знакомстве. Это выглядело немного старомодно и ужасно по-взрослому. Рука была большая, теплая и сильная, от ее прикосновения у Эми по всему телу побежали мурашки, и она подумала, что сейчас растает.
— Эми Янсен, — пролепетала она.
— Янсен? — У Трейса чуть не остановилось сердце. Он отпустил руку девушки и отступил на полшага назад. — Как шериф Янсен?
— Он мой отец.
Когда она сообщала, кто ее отец, почти на всех ребят из Стилл-Крик это действовало безотказно. Они смотрели на Дэна Янсена снизу вверх — скорее не из-за того, что он шериф, а из-за его футбольного прошлого. Но у Трейса Стюарта был такой вид, будто она сказала ему, что ее отец — по меньшей мере граф Дракула. Эми прикусила губу. Может, она все-таки не очень испугала его? Идиотка. Должна бы понимать, что бунтарь-одиночка, по определению, должен быть не в ладах с законом. К тому же в первый раз они встретились не где-нибудь, а в участке, да и сегодня папа пришел на стадион ради него, и они ушли вместе, причем оба выглядели неособенно веселыми.
— У тебя с ним какие-то дела? — осторожно спросила она.
Трейс потупился, неловко повел плечом.
— Мм… вроде того. Ну… не то, чтобы… в общем, да. — Сглотнув, он выругал себя болваном, губошлепом, добавил еще несколько нелестных эпитетов. — Он… он предложил мне работу.
Эми вскинула на него расширенные от удивления глаза.
— Правда? — выдохнула она. — Типа информатора или что-то еще?
— Убирать сено, — ответил Трейс, чувствуя себя полным кретином. Умей он хоть как-то врать, уже наплел бы, что его позвали как минимум в секретные агенты. Эми хихикнула, забавно наморщив носик, и у Трейса упало сердце.
— Кажется, у меня слишком живое воображение, — призналась она, надеясь, что он не сочтет ее дурочкой. — Вот и Майк так говорит. Майк — это мой отчим.
— Твои предки в разводе? Кивнув, она привязала лошадь к кусту смородины.
— Вообще я живу в Лос-Анджелесе с мамой и отчимом. А сюда приехала на несколько недель, навестить папу.
— Понятно.
— А ты? — Эми подошла к упавшему стволу, подтянулась и села. — Ты ведь не местный.
Трейс сунул руки в карманы, мысленно проклиная свой тягучий выговор. Стоило ему заговорить, как все вокруг начинали нехорошо коситься. Наверняка и для Эми он уже просто недоумок с Юга. Она, должно быть, думает, что он говорит, как будто блеет.
— Мы здесь недавно, — промямлил он. Мама и я. Мы из Атланты.
Эми лучисто улыбнулась.
— Атланта? Классно. — Она опять улыбнулась, наморщив нос, и стала такой милой, что у Трейса перехватило дыхание. — Мне нравится, как ты говоришь.
У него отвисла челюсть, и он смог только тупо пробормотать:
— Правда?
Она кивнула, потянула вниз полы рубашки, с минуту внимательно изучала его, склоня голову набок. Ее длинные вьющиеся волосы струились, как волшебная блестящая завеса.
— И очки у тебя клевые. Ретро — это вообще здорово, тебе идет.
Трейс расплылся в улыбке, подтянулся на стволе и сел рядом с Эми Янсен. Ему вдруг подумалось, что жизнь, пожалуй, не такое уж дерьмо.
Элизабет сидела на ступеньке крыльца и смотрела на поглотивший ее сына лес.
— Каждый раз, как я думаю, что хуже быть уже не может, меня затягивает еще глубже, — прошептала она, помешивая лед в высоком бокале.
Ей хотелось побежать за Трейсом, но, по здравом размышлении, она решила, что не знает, что сказать ему.
Она посмотрела на запад, туда, где за полем стояла ферма Хауэра. Воскресная церковная служба закончилась. Фургоны разъехались. Ферма казалась воплощением мира и покоя. Вот бы ветерок донес до нее хоть немного этого покоя… Она могла бы постараться жить проще, но ничто в жизни никогда не бывало для нее просто и легко, и не было никаких причин надеяться, что со временем это переменится.
Как будто в подтверждение ее мыслей на дороге в облаке пыли показался урчащий «Бронко» Дэна Янсена. Притормозив, он свернул к ней во двор и остановился рядом с ее «Кадиллаком». Элизабет не двинулась с места, только подняла голову. Дэн шел к крыльцу по заросшей сорняком лужайке.
Он остановился у крыльца, так что их взгляды оказались вровень; положил руки на пояс.
— Ты слишком много пьешь этой дряни.
— Тебе-то что? — огрызнулась Элизабет, но, увы, никакой независимости ей продемонстрировать не удалось, зато беззащитность, которую как раз хотелось скрыть, — в избытке. Вечерний ветерок раздувал ей волосы, и она прихватила их у шеи одной рукой.
Дэн взял у нее стакан, сам допил виски. Он устал как пес. Его тошнило от чтения докладов и жалоб, а от необходимости перечитывать их снова и снова тошнило еще сильней. Он добрых полтора часа впустую препирался с Керни Фоксом, потом, скрипя зубами, слушал вопли Гарта Шефера, возмущенного тем, что Трейса не арестовали и не бросили в камеру.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111
На поле он не решился подойти к ней поближе: она была окружена друзьями, как и положено такой девушке, а Трейс болтался у боковых линий и злился, что никого здесь не знает и сыграть ему не с кем. А ведь играет он неплохо, у него хороший удар и реакция что надо. Пожалуй, мог бы произвести на нее впечатление, если б играл, но с кем играть, когда нет знакомых? А потом пришел шериф-да, пришел и повел его, как преступника, и что она тогда подумала?
Увидев его, лошадь прянула назад от испуга, а Эми широко раскрыла глаза от удивления… или потрясения… или, может быть, отвращения, откуда ему знать. Трейс спрыгнул на землю, выпрямился, расправил плечи.
— Извини, — мягко, нараспев произнес он. — Я не хотел пугать твою лошадь.
Эми не сразу обрела дар речи. Она просто не могла поверить: он здесь, в лесу, будто нарочно ждет ее. У нее так колотилось сердце, что, наверное, это было заметно даже под позаимствованной из папиного шкафа безразмерной джинсовой рубахой. Утром она видела его на стадионе. Он стоял у края поля, серьезный и независимый, и наблюдал за происходящим, сунув руки в карманы джинсов. Белая футболка обтягивала широкие плечи. Он — одиночка, бунтарь. Грустный и молчаливый.
— Да ничего, — выдавила она.
Тинкер уже оправилась от испуга и теперь спокойно стояла, наклонив голову набок и пощипывая молодые листочки черники. Эми спрыгнула наземь, оправила свисающую почти до колен рубаху. Она чуть не сгорела со стыда: надо же было одеться так именно в тот день, когда встретит его. Никакой косметики, рубаха на пять размеров больше, чем надо. Наверно, она выглядит лет на двенадцать.
— Прости, если отвлекла тебя от мыслей. Трейс неловко пожал плечами, лихорадочно соображая, как себя вести. Голова думать отказывалась. Он бросил кусок коры, который машинально вертел в руках, вытер ладонь о джинсы и представился:
— Трейс Стюарт.
Эми пожала протянутую руку, пытаясь согнать с губ идиотскую улыбку, что удалось ей плохо. Ни одному из ее знакомых не хватало воспитания, чтобы подать девушке Руку при знакомстве. Это выглядело немного старомодно и ужасно по-взрослому. Рука была большая, теплая и сильная, от ее прикосновения у Эми по всему телу побежали мурашки, и она подумала, что сейчас растает.
— Эми Янсен, — пролепетала она.
— Янсен? — У Трейса чуть не остановилось сердце. Он отпустил руку девушки и отступил на полшага назад. — Как шериф Янсен?
— Он мой отец.
Когда она сообщала, кто ее отец, почти на всех ребят из Стилл-Крик это действовало безотказно. Они смотрели на Дэна Янсена снизу вверх — скорее не из-за того, что он шериф, а из-за его футбольного прошлого. Но у Трейса Стюарта был такой вид, будто она сказала ему, что ее отец — по меньшей мере граф Дракула. Эми прикусила губу. Может, она все-таки не очень испугала его? Идиотка. Должна бы понимать, что бунтарь-одиночка, по определению, должен быть не в ладах с законом. К тому же в первый раз они встретились не где-нибудь, а в участке, да и сегодня папа пришел на стадион ради него, и они ушли вместе, причем оба выглядели неособенно веселыми.
— У тебя с ним какие-то дела? — осторожно спросила она.
Трейс потупился, неловко повел плечом.
— Мм… вроде того. Ну… не то, чтобы… в общем, да. — Сглотнув, он выругал себя болваном, губошлепом, добавил еще несколько нелестных эпитетов. — Он… он предложил мне работу.
Эми вскинула на него расширенные от удивления глаза.
— Правда? — выдохнула она. — Типа информатора или что-то еще?
— Убирать сено, — ответил Трейс, чувствуя себя полным кретином. Умей он хоть как-то врать, уже наплел бы, что его позвали как минимум в секретные агенты. Эми хихикнула, забавно наморщив носик, и у Трейса упало сердце.
— Кажется, у меня слишком живое воображение, — призналась она, надеясь, что он не сочтет ее дурочкой. — Вот и Майк так говорит. Майк — это мой отчим.
— Твои предки в разводе? Кивнув, она привязала лошадь к кусту смородины.
— Вообще я живу в Лос-Анджелесе с мамой и отчимом. А сюда приехала на несколько недель, навестить папу.
— Понятно.
— А ты? — Эми подошла к упавшему стволу, подтянулась и села. — Ты ведь не местный.
Трейс сунул руки в карманы, мысленно проклиная свой тягучий выговор. Стоило ему заговорить, как все вокруг начинали нехорошо коситься. Наверняка и для Эми он уже просто недоумок с Юга. Она, должно быть, думает, что он говорит, как будто блеет.
— Мы здесь недавно, — промямлил он. Мама и я. Мы из Атланты.
Эми лучисто улыбнулась.
— Атланта? Классно. — Она опять улыбнулась, наморщив нос, и стала такой милой, что у Трейса перехватило дыхание. — Мне нравится, как ты говоришь.
У него отвисла челюсть, и он смог только тупо пробормотать:
— Правда?
Она кивнула, потянула вниз полы рубашки, с минуту внимательно изучала его, склоня голову набок. Ее длинные вьющиеся волосы струились, как волшебная блестящая завеса.
— И очки у тебя клевые. Ретро — это вообще здорово, тебе идет.
Трейс расплылся в улыбке, подтянулся на стволе и сел рядом с Эми Янсен. Ему вдруг подумалось, что жизнь, пожалуй, не такое уж дерьмо.
Элизабет сидела на ступеньке крыльца и смотрела на поглотивший ее сына лес.
— Каждый раз, как я думаю, что хуже быть уже не может, меня затягивает еще глубже, — прошептала она, помешивая лед в высоком бокале.
Ей хотелось побежать за Трейсом, но, по здравом размышлении, она решила, что не знает, что сказать ему.
Она посмотрела на запад, туда, где за полем стояла ферма Хауэра. Воскресная церковная служба закончилась. Фургоны разъехались. Ферма казалась воплощением мира и покоя. Вот бы ветерок донес до нее хоть немного этого покоя… Она могла бы постараться жить проще, но ничто в жизни никогда не бывало для нее просто и легко, и не было никаких причин надеяться, что со временем это переменится.
Как будто в подтверждение ее мыслей на дороге в облаке пыли показался урчащий «Бронко» Дэна Янсена. Притормозив, он свернул к ней во двор и остановился рядом с ее «Кадиллаком». Элизабет не двинулась с места, только подняла голову. Дэн шел к крыльцу по заросшей сорняком лужайке.
Он остановился у крыльца, так что их взгляды оказались вровень; положил руки на пояс.
— Ты слишком много пьешь этой дряни.
— Тебе-то что? — огрызнулась Элизабет, но, увы, никакой независимости ей продемонстрировать не удалось, зато беззащитность, которую как раз хотелось скрыть, — в избытке. Вечерний ветерок раздувал ей волосы, и она прихватила их у шеи одной рукой.
Дэн взял у нее стакан, сам допил виски. Он устал как пес. Его тошнило от чтения докладов и жалоб, а от необходимости перечитывать их снова и снова тошнило еще сильней. Он добрых полтора часа впустую препирался с Керни Фоксом, потом, скрипя зубами, слушал вопли Гарта Шефера, возмущенного тем, что Трейса не арестовали и не бросили в камеру.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111