Впрочем, все было и так ясно, в глазах ее читалось: Когда ты снова будешь свободным.
– Вот и хорошо, – кивнул он. – Ты должна писать. Мы все обязаны поступать так, как велит нам сердце.
Она восприняла слова Дрейка как извинение или по крайней мере как смягчение его позиции в этом вопросе и почему-то почувствовала заметное облегчение. Да, пожалуй, ее муж еще не раз удивит ее.
Особенно тяжело пришлось Розалинде в праздники. Она мужественно старалась казаться веселой и приложила все усилия, чтобы нарядно украсить Торнбери-Хаус к рождественским торжествам. Но даже и тогда в полной тайне от Дрейка она занималась подготовкой его побега из Тауэра.
Канун Рождества застал ее на галерее, из окон которой так и веяло холодом. За окнами тихо падал снег.
Розалинда, Франческа, Тедиес, слуги – все собрались, чтобы праздновать, петь рождественские гимны и пить глинтвейн. Но сердце и душа Розалинды в этот момент были в лондонском Тауэре.
– Миледи, – внезапно окликнул ее Хатберт. – Миледи, там какой-то джентльмен. Говорит, что его прислал господин Старк. Мне отослать его?
– Потому что сегодня канун Рождества? Нет, Хатберт. Я сама просила господина Старка организовать эту встречу. Он назвал свое имя?
– Нет, миледи. Он такой таинственный. Сказал лишь, что вы его знаете.
– О да! – Она приосанилась и постаралась сосредоточиться перед встречей, к которой готовилась уже несколько месяцев. – Пригласи его в кабинет. И подбрось еще дров в камин.
– Да, миледи. – Хатберт поклонился и отправился выполнять ее указания.
Подойдя к кабинету, Розалинда задумалась на мгновение, но затем глубоко вздохнула и открыла дверь.
У камина грел руки какой-то мужчина. Только снег блестел на его темных волосах, отражая золотистые блики огня. На мгновение ей показалось, что это Дрейк, что ему каким-то чудом удалось бежать и теперь он приехал домой на праздники. Но она тут же опомнилась и тихо сказала:
– Добрый день, Страйдер.
Он медленно повернулся и, даже не улыбнувшись, сдержанно кивнул. А умеет ли он вообще улыбаться?
– Добрый день, леди Розалинда. Господин Старк сказал, что вы хотели меня видеть.
Она пересекла огромную комнату с высокими потолками и взяла два бокала с глинтвейном, которые заботливо оставил им Хатберт.
– Да, – сказала она, чуть помедлив. – Хотела.
Розалинда передала ему бокал и заметила шрамы на пальцах Страйдера, менее драматичный след по сравнению с уродливым шрамом на левой щеке его красивого лица. Она подняла голову и посмотрела ему в глаза.
– Я хотела узнать, сколько ваш хозяин был бы готов заплатить за Торнбери-Хаус.
Глаза Страйдера возбужденно вспыхнули.
– Очень много, миледи. Мой хозяин, хотя и любит деньги, питает огромную слабость к этому дому. Я не могу назвать сейчас точную цифру, но уверяю вас, что вы получите больше, чем просите.
Внутри у Розалинды все смешалось. Ведь она в конечном итоге потеряет свое великолепное наследство, благословенное пристанище, свою гордость и радость.
– Вам плохо, миледи? Вы слегка побледнели.
Она отпила глоток глинтвейна, чтобы скрыть растерянность.
– Я прекрасно себя чувствую, Страйдер. Просто вино так на меня подействовало.
Впервые он почти улыбнулся, если это можно было назвать улыбкой. Подняв бокал в молчаливом приветствии, он осушил его и вытер рот тыльной стороной ладони.
– Почему вы решили продать дом? Я слышал, вы отчаянно за него боролись.
Розалинда, глядя на огонь в камине, пожала плечами:
– Скажем так, я решила сделать ряд рискованных вложений в зарубежную торговлю.
Страйдер прищурился:
– Флот Ост-Индской компании вот-вот отплывает, и, несомненно, они освоят ряд новых рынков пряностей.
Лицо Розалинды осталось бесстрастным.
– Ничего, есть и другие пряности. Мой муж еще преуспеет. Попомните мои слова.
Ее убежденность, пусть даже ничем не подкрепленная, побудила его вновь поднять бокал.
– Ваш муж – счастливый человек.
– Как мило с вашей стороны! Но умоляю, если вы вдруг увидите его, не передавайте ему содержание нашего разговора. Он попытается мне помешать.
– А ваш опекун согласится с вашим решением? Розалинда грустно улыбнулась:
– Дядя Тедиес не одобряет, но он, скажем так, уступил перед лицом моей решимости. Он желает мне счастья, и я убедила его, что буду счастлива, осуществив продажу Торнбери. Впрочем, до полного заключения сделки я надеюсь сохранить все в тайне.
Страйдер поднес бокал к губам, а Розалинда стала гадать, каково же его истинное положение в жизни, откуда он родом, как он жил. Но не успев прийти к какому-либо определенному выводу, она решительно улыбнулась.
– К счастью, я не сомневаюсь, что вам можно доверять секреты.
– Если бы мне нельзя было доверять, я был бы нищим на улице, – ответил Страйдер. Поставив бокал, он достал из кармана бумагу и протянул ее Розалинде.
Розалинда развернула ее и прочла написанное красивым почерком имя.
– Джек Роулинг, – произнесла она и удивленно пожала плечами.
– Это имя охранника в Тауэре. Возможно, вам пригодится. Мне пора. Сейчас канун Рождества, и ваша новость о Торнбери-Хаусе станет для моего хозяина подарком к празднику. Когда-нибудь он отблагодарит вас… по-королевски. – Страйдер отвесил ей изящный поклон. – Желаю здравствовать, мадам.
Уже у самой двери Розалинда окликнула Страйдера:
– Зачем вы дали мне имя охранника в Тауэре?
Он повернулся, и она увидела разочарование, промелькнувшее на его лице.
– Вы действительно не догадываетесь?
Она отрицательно покачала головой, и его жесткий взгляд смягчился.
– Значит, вашими поступками руководит отвага, а не хитрость, как я сначала подумал, – заметил он. – Джек Роулинг занимает важный пост в Тауэре. Недавно он дочиста проигрался в кости. Я точно знаю. Я сам его обчистил.
Благодарная улыбка осветила ее лицо.
– Вы поэтому продаете Торнбери-Хаус, да? Чтобы подкупить стражу и освободить вашего мужа из Тауэра?
Она ничего не ответила.
– Так я и думал. Джек Роулинг вам поможет. Нет более покладистого человека, чем тот, кто отчаянно нуждается в деньгах, чтобы заплатить карточный долг.
Он поклонился и ушел. В душе же Розалинды зародилось чувство благодарности к этому странному и таинственному Страйдеру. И теперь ей, как никогда раньше, хотелось узнать имя его богатого хозяина.
Потребовалось некоторое время, чтобы официально оформить продажу, но к февралю Розалинда уже получила деньги, необходимые для осуществления своего плана. Она до сих пор не знала, кто покупает Торнбери, но теперь ее это не тревожило. Хоть сам граф Эссекс, все равно она даже глазом не моргнет.
Тем не менее неопределенность относительно нового владельца Торнбери держала весь дом в напряжении. Ведь решения насчет прислуги принимались теперь поверенным нового владельца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80
– Вот и хорошо, – кивнул он. – Ты должна писать. Мы все обязаны поступать так, как велит нам сердце.
Она восприняла слова Дрейка как извинение или по крайней мере как смягчение его позиции в этом вопросе и почему-то почувствовала заметное облегчение. Да, пожалуй, ее муж еще не раз удивит ее.
Особенно тяжело пришлось Розалинде в праздники. Она мужественно старалась казаться веселой и приложила все усилия, чтобы нарядно украсить Торнбери-Хаус к рождественским торжествам. Но даже и тогда в полной тайне от Дрейка она занималась подготовкой его побега из Тауэра.
Канун Рождества застал ее на галерее, из окон которой так и веяло холодом. За окнами тихо падал снег.
Розалинда, Франческа, Тедиес, слуги – все собрались, чтобы праздновать, петь рождественские гимны и пить глинтвейн. Но сердце и душа Розалинды в этот момент были в лондонском Тауэре.
– Миледи, – внезапно окликнул ее Хатберт. – Миледи, там какой-то джентльмен. Говорит, что его прислал господин Старк. Мне отослать его?
– Потому что сегодня канун Рождества? Нет, Хатберт. Я сама просила господина Старка организовать эту встречу. Он назвал свое имя?
– Нет, миледи. Он такой таинственный. Сказал лишь, что вы его знаете.
– О да! – Она приосанилась и постаралась сосредоточиться перед встречей, к которой готовилась уже несколько месяцев. – Пригласи его в кабинет. И подбрось еще дров в камин.
– Да, миледи. – Хатберт поклонился и отправился выполнять ее указания.
Подойдя к кабинету, Розалинда задумалась на мгновение, но затем глубоко вздохнула и открыла дверь.
У камина грел руки какой-то мужчина. Только снег блестел на его темных волосах, отражая золотистые блики огня. На мгновение ей показалось, что это Дрейк, что ему каким-то чудом удалось бежать и теперь он приехал домой на праздники. Но она тут же опомнилась и тихо сказала:
– Добрый день, Страйдер.
Он медленно повернулся и, даже не улыбнувшись, сдержанно кивнул. А умеет ли он вообще улыбаться?
– Добрый день, леди Розалинда. Господин Старк сказал, что вы хотели меня видеть.
Она пересекла огромную комнату с высокими потолками и взяла два бокала с глинтвейном, которые заботливо оставил им Хатберт.
– Да, – сказала она, чуть помедлив. – Хотела.
Розалинда передала ему бокал и заметила шрамы на пальцах Страйдера, менее драматичный след по сравнению с уродливым шрамом на левой щеке его красивого лица. Она подняла голову и посмотрела ему в глаза.
– Я хотела узнать, сколько ваш хозяин был бы готов заплатить за Торнбери-Хаус.
Глаза Страйдера возбужденно вспыхнули.
– Очень много, миледи. Мой хозяин, хотя и любит деньги, питает огромную слабость к этому дому. Я не могу назвать сейчас точную цифру, но уверяю вас, что вы получите больше, чем просите.
Внутри у Розалинды все смешалось. Ведь она в конечном итоге потеряет свое великолепное наследство, благословенное пристанище, свою гордость и радость.
– Вам плохо, миледи? Вы слегка побледнели.
Она отпила глоток глинтвейна, чтобы скрыть растерянность.
– Я прекрасно себя чувствую, Страйдер. Просто вино так на меня подействовало.
Впервые он почти улыбнулся, если это можно было назвать улыбкой. Подняв бокал в молчаливом приветствии, он осушил его и вытер рот тыльной стороной ладони.
– Почему вы решили продать дом? Я слышал, вы отчаянно за него боролись.
Розалинда, глядя на огонь в камине, пожала плечами:
– Скажем так, я решила сделать ряд рискованных вложений в зарубежную торговлю.
Страйдер прищурился:
– Флот Ост-Индской компании вот-вот отплывает, и, несомненно, они освоят ряд новых рынков пряностей.
Лицо Розалинды осталось бесстрастным.
– Ничего, есть и другие пряности. Мой муж еще преуспеет. Попомните мои слова.
Ее убежденность, пусть даже ничем не подкрепленная, побудила его вновь поднять бокал.
– Ваш муж – счастливый человек.
– Как мило с вашей стороны! Но умоляю, если вы вдруг увидите его, не передавайте ему содержание нашего разговора. Он попытается мне помешать.
– А ваш опекун согласится с вашим решением? Розалинда грустно улыбнулась:
– Дядя Тедиес не одобряет, но он, скажем так, уступил перед лицом моей решимости. Он желает мне счастья, и я убедила его, что буду счастлива, осуществив продажу Торнбери. Впрочем, до полного заключения сделки я надеюсь сохранить все в тайне.
Страйдер поднес бокал к губам, а Розалинда стала гадать, каково же его истинное положение в жизни, откуда он родом, как он жил. Но не успев прийти к какому-либо определенному выводу, она решительно улыбнулась.
– К счастью, я не сомневаюсь, что вам можно доверять секреты.
– Если бы мне нельзя было доверять, я был бы нищим на улице, – ответил Страйдер. Поставив бокал, он достал из кармана бумагу и протянул ее Розалинде.
Розалинда развернула ее и прочла написанное красивым почерком имя.
– Джек Роулинг, – произнесла она и удивленно пожала плечами.
– Это имя охранника в Тауэре. Возможно, вам пригодится. Мне пора. Сейчас канун Рождества, и ваша новость о Торнбери-Хаусе станет для моего хозяина подарком к празднику. Когда-нибудь он отблагодарит вас… по-королевски. – Страйдер отвесил ей изящный поклон. – Желаю здравствовать, мадам.
Уже у самой двери Розалинда окликнула Страйдера:
– Зачем вы дали мне имя охранника в Тауэре?
Он повернулся, и она увидела разочарование, промелькнувшее на его лице.
– Вы действительно не догадываетесь?
Она отрицательно покачала головой, и его жесткий взгляд смягчился.
– Значит, вашими поступками руководит отвага, а не хитрость, как я сначала подумал, – заметил он. – Джек Роулинг занимает важный пост в Тауэре. Недавно он дочиста проигрался в кости. Я точно знаю. Я сам его обчистил.
Благодарная улыбка осветила ее лицо.
– Вы поэтому продаете Торнбери-Хаус, да? Чтобы подкупить стражу и освободить вашего мужа из Тауэра?
Она ничего не ответила.
– Так я и думал. Джек Роулинг вам поможет. Нет более покладистого человека, чем тот, кто отчаянно нуждается в деньгах, чтобы заплатить карточный долг.
Он поклонился и ушел. В душе же Розалинды зародилось чувство благодарности к этому странному и таинственному Страйдеру. И теперь ей, как никогда раньше, хотелось узнать имя его богатого хозяина.
Потребовалось некоторое время, чтобы официально оформить продажу, но к февралю Розалинда уже получила деньги, необходимые для осуществления своего плана. Она до сих пор не знала, кто покупает Торнбери, но теперь ее это не тревожило. Хоть сам граф Эссекс, все равно она даже глазом не моргнет.
Тем не менее неопределенность относительно нового владельца Торнбери держала весь дом в напряжении. Ведь решения насчет прислуги принимались теперь поверенным нового владельца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80