Он достал из-под доспехов висевший на шее золотой крестик, поцеловал его. — Ты получишь свободу сразу после того, как твоя дружина изменит маршрут и выступит к Грозовому перевалу. Что же касается семьи, за ней тебе придется отправиться к спафарию… одному или вместе со мной, когда я после победы над воеводой Любеном двинусь к побережью. Думаю, что с твоей помощью это случится скоро.
— Вели подать мне пергамент и говори, что писать, — сказал Младан с тяжелым вздохом.
— Свиток и принадлежности для письма, — приказал Иоанн слуге.
Пока тот выполнял распоряжение стратига, кмет внимательно осмотрелся по сторонам. Вытер с лица пот, неторопливо проковылял к обочине дороги, которую захватывала тень от близрастущих деревьев. На краю обочины, в паре шагов от глубокого обрыва, отвесно уходившего к глухо шумевшему внизу горному ручью, он присел на большой камень, принял из рук подошедшего слуги Иоанна свиток пергамента и принадлежности для письма.
— Я готов, стратиг, — проговорил Младан, разворачивая и поудобнее устраивая свиток на коленях. — Слушаю и записываю каждое твое слово. Начинай.
Иоанн отрицательно качнул головой:
— Нет, Младан, писать будешь ты сам. Воевода Любен слишком хорошо знает твой слог и манеру излагать мысли, поэтому безошибочно отличит, когда ты пишешь по собственному усмотрению, а когда с чужого голоса. Начни с того, что приказываешь ему взять с собой как можно больше съестных припасов, а закончи тем, что ввиду полученных тобой от разведчиков новых сведений дружине нужно пробиваться к морю не через Черный, а через Грозовой перевал. На подходе к нему ты станешь поджидать дружину вместе с воеводой Борисом и своей охраной. Поторопись, кмет, у нас мало времени.
Рука Младана быстро заскользила по пергаменту. Закончив писать, он с трудом поднялся с камня, сделал шаг к находившемуся по другую сторону дороги Иоанну. Скривившись от боли в раненом плече, остановился, отыскал глазами среди обступивших стратига византийцев Бориса.
— Воевода, передай свиток стратигу. Пусть прочитает написанное и скажет, не нужно ли что исправить либо добавить.
С кислой миной на лице Борис подошел к кмету, пряча глаза, взял из его рук грамоту. Повернувшись к Младану вполоборота, он собрался направиться обратно к Иоанну, и в этот миг кмет бросился на него. Обхватив оторопевшего от неожиданности воеводу рукой поперек туловища, крепко прижал к себе, рванулся к обрыву. Они находились от его края всего в трех-четырех шагах, Младан вложил в рывок всю силу, и прежде чем Борис или кто-нибудь из легионеров смог помешать кмету, оба болгарина рухнули в пропасть.
Подбежавший к месту падения вместе с другими византийцами Иоанн глянул вниз и невольно отшатнулся назад: из мрачной бездны несло холодом и плесенью, на дне ее клу-бился туман и оттуда доносился плеск воды. Ничто не напоминало об исчезнувших в пропасти двух телах, лишь где-то далеко внизу еще шумели, скатываясь по склону, потревоженные падением камни.
Стратиг перекрестился, стряхнул со лба выступивший холодный пот. Потрясение от только что случившегося прошло, обстановка требовала от Иоанна немедленных действий, прямо противоположных тем, которые минуту назад он считал наилучшими. Поэтому стратиг не стал терять ни секунды.
— Через полчаса выступаем к морю, — бросил он тревожно смотревшим на него центурионам. — Когорта на Черном перевале не сможет долго сдерживать дружину Любена, поэтому мы должны принять все меры, чтобы очутиться на побережье раньше болгар.
Нахмурив брови и потупив глаза, не перебивая и не задавая вопросов, Асмус выслушал до конца рассказ Любена о гибели Младана.
— Воевода, ты не мог ошибиться? — с надеждой спросил он, когда болгарин смолк.
— Нет, — твердо ответил Любен. — Мы ждали кмета у Черного перевала до полудня, а его все не было. Я не знал, что думать, но тут мои воины перехватили ромейский разъезд, скакавший от стратига Иоанна к начальнику обороняющей соседний перевал когорты. При взятом в плен легионере-гонце имелся приказ легату(Легат — командир когорты (подразделение легиона из 4 центурий).) оставить перевал и спешно отступать к морю. От гонца мы узнали и о ловушке, в которую угодил Младан, и о его смерти, и об измене воеводы Бориса. Младан был для меня не только кметом, но и крестным отцом, поэтому мне тяжело вдвойне.
Горестно вздохнув, Асмус поднял голову. На его лице уже не было следов печали, единственное око взирало, как обычно, холодно и внимательно.
— Младан молился Христу, я чту Перуна, но все-таки верю, что душа кмета сейчас рядом с нами и молит о святой мести. Я, его побратим, клянусь, что ромеи не смогут счесть той крови, которой заплатят за смерть моего названого брата.
— Клянусь в этом и я, — взволнованно произнес Любен.
— Забудем о смерти Младана, станем помнить лишь об отмщении. Скажи, что знаешь о коннице стратига и тех пеших когортах, которые до сегодняшнего дня стерегли от нас перевалы?
— Находившихся на Черном перевале центурий уже нет — мы вырубили их целиком. Ромеи с других перевалов успели присоединиться к коннице Иоанна. Он посадил пехоту на отобранных силой в селениях лошадей и сейчас спешно гонит весь отряд к побережью. Однако ромеи чужие в здешних горах, поэтому я смог обогнать их на этом пути.
— Сколько ромеев и сможешь ли ты разбить Иоанна собственными силами, не пропустив его на соединение со спа-фарием?
— Ромеев не меньше двадцати пяти сотен, они все на конях, сила их в скорости. У меня же всего восемьсот всадников, остальная часть дружины — пехота. Она еще далеко за спиной ромеев, я могу бросить против Иоанна лишь конницу, что вырвалась со мной вперед и успела соединиться с твоим отрядом. Хотя мои воины не новички в ратном деле и рвутся в бой, мне не удастся ни разбить стратига, ни остановить его.
Асмус задумчиво провел рукой по усам, поправил закрывавшую пустую глазницу повязку.
— У тебя восемь сотен, у меня одиннадцать, — медленно проговорил он. — Даже вместе это меньше, нежели число недругов. Скажи, Любен, смог бы ты нашими общими силами не пустить Иоанна к морю и навсегда покончить с его конницей?
Лицо болгарина оживилось.
— Смогу, главный воевода!
— Быть по сему. Бразд! — позвал Асмус стоявшего невдалеке от него древлянина. Когда тот подошел, заговорил снова: — Ромеи сейчас разобщены, и бить их надобно по частям, не мешкая. Тысяцкий Микула с основными нашими силами уже выступил против спафария, вдогон за ним сегодня поскачу и я. Ты же, — обратился Асмус к Любену, — немедля отправь гонца к своей пехоте, вели ей не преследовать стратига, тащась у него в хвосте, а кратчайшим путем идти на соединение с Микулой у лагеря спафария Василия… А конницу Иоанна я оставляю вам, други, — взглянул Асмус попеременно на Бразда и Любена.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194
— Вели подать мне пергамент и говори, что писать, — сказал Младан с тяжелым вздохом.
— Свиток и принадлежности для письма, — приказал Иоанн слуге.
Пока тот выполнял распоряжение стратига, кмет внимательно осмотрелся по сторонам. Вытер с лица пот, неторопливо проковылял к обочине дороги, которую захватывала тень от близрастущих деревьев. На краю обочины, в паре шагов от глубокого обрыва, отвесно уходившего к глухо шумевшему внизу горному ручью, он присел на большой камень, принял из рук подошедшего слуги Иоанна свиток пергамента и принадлежности для письма.
— Я готов, стратиг, — проговорил Младан, разворачивая и поудобнее устраивая свиток на коленях. — Слушаю и записываю каждое твое слово. Начинай.
Иоанн отрицательно качнул головой:
— Нет, Младан, писать будешь ты сам. Воевода Любен слишком хорошо знает твой слог и манеру излагать мысли, поэтому безошибочно отличит, когда ты пишешь по собственному усмотрению, а когда с чужого голоса. Начни с того, что приказываешь ему взять с собой как можно больше съестных припасов, а закончи тем, что ввиду полученных тобой от разведчиков новых сведений дружине нужно пробиваться к морю не через Черный, а через Грозовой перевал. На подходе к нему ты станешь поджидать дружину вместе с воеводой Борисом и своей охраной. Поторопись, кмет, у нас мало времени.
Рука Младана быстро заскользила по пергаменту. Закончив писать, он с трудом поднялся с камня, сделал шаг к находившемуся по другую сторону дороги Иоанну. Скривившись от боли в раненом плече, остановился, отыскал глазами среди обступивших стратига византийцев Бориса.
— Воевода, передай свиток стратигу. Пусть прочитает написанное и скажет, не нужно ли что исправить либо добавить.
С кислой миной на лице Борис подошел к кмету, пряча глаза, взял из его рук грамоту. Повернувшись к Младану вполоборота, он собрался направиться обратно к Иоанну, и в этот миг кмет бросился на него. Обхватив оторопевшего от неожиданности воеводу рукой поперек туловища, крепко прижал к себе, рванулся к обрыву. Они находились от его края всего в трех-четырех шагах, Младан вложил в рывок всю силу, и прежде чем Борис или кто-нибудь из легионеров смог помешать кмету, оба болгарина рухнули в пропасть.
Подбежавший к месту падения вместе с другими византийцами Иоанн глянул вниз и невольно отшатнулся назад: из мрачной бездны несло холодом и плесенью, на дне ее клу-бился туман и оттуда доносился плеск воды. Ничто не напоминало об исчезнувших в пропасти двух телах, лишь где-то далеко внизу еще шумели, скатываясь по склону, потревоженные падением камни.
Стратиг перекрестился, стряхнул со лба выступивший холодный пот. Потрясение от только что случившегося прошло, обстановка требовала от Иоанна немедленных действий, прямо противоположных тем, которые минуту назад он считал наилучшими. Поэтому стратиг не стал терять ни секунды.
— Через полчаса выступаем к морю, — бросил он тревожно смотревшим на него центурионам. — Когорта на Черном перевале не сможет долго сдерживать дружину Любена, поэтому мы должны принять все меры, чтобы очутиться на побережье раньше болгар.
Нахмурив брови и потупив глаза, не перебивая и не задавая вопросов, Асмус выслушал до конца рассказ Любена о гибели Младана.
— Воевода, ты не мог ошибиться? — с надеждой спросил он, когда болгарин смолк.
— Нет, — твердо ответил Любен. — Мы ждали кмета у Черного перевала до полудня, а его все не было. Я не знал, что думать, но тут мои воины перехватили ромейский разъезд, скакавший от стратига Иоанна к начальнику обороняющей соседний перевал когорты. При взятом в плен легионере-гонце имелся приказ легату(Легат — командир когорты (подразделение легиона из 4 центурий).) оставить перевал и спешно отступать к морю. От гонца мы узнали и о ловушке, в которую угодил Младан, и о его смерти, и об измене воеводы Бориса. Младан был для меня не только кметом, но и крестным отцом, поэтому мне тяжело вдвойне.
Горестно вздохнув, Асмус поднял голову. На его лице уже не было следов печали, единственное око взирало, как обычно, холодно и внимательно.
— Младан молился Христу, я чту Перуна, но все-таки верю, что душа кмета сейчас рядом с нами и молит о святой мести. Я, его побратим, клянусь, что ромеи не смогут счесть той крови, которой заплатят за смерть моего названого брата.
— Клянусь в этом и я, — взволнованно произнес Любен.
— Забудем о смерти Младана, станем помнить лишь об отмщении. Скажи, что знаешь о коннице стратига и тех пеших когортах, которые до сегодняшнего дня стерегли от нас перевалы?
— Находившихся на Черном перевале центурий уже нет — мы вырубили их целиком. Ромеи с других перевалов успели присоединиться к коннице Иоанна. Он посадил пехоту на отобранных силой в селениях лошадей и сейчас спешно гонит весь отряд к побережью. Однако ромеи чужие в здешних горах, поэтому я смог обогнать их на этом пути.
— Сколько ромеев и сможешь ли ты разбить Иоанна собственными силами, не пропустив его на соединение со спа-фарием?
— Ромеев не меньше двадцати пяти сотен, они все на конях, сила их в скорости. У меня же всего восемьсот всадников, остальная часть дружины — пехота. Она еще далеко за спиной ромеев, я могу бросить против Иоанна лишь конницу, что вырвалась со мной вперед и успела соединиться с твоим отрядом. Хотя мои воины не новички в ратном деле и рвутся в бой, мне не удастся ни разбить стратига, ни остановить его.
Асмус задумчиво провел рукой по усам, поправил закрывавшую пустую глазницу повязку.
— У тебя восемь сотен, у меня одиннадцать, — медленно проговорил он. — Даже вместе это меньше, нежели число недругов. Скажи, Любен, смог бы ты нашими общими силами не пустить Иоанна к морю и навсегда покончить с его конницей?
Лицо болгарина оживилось.
— Смогу, главный воевода!
— Быть по сему. Бразд! — позвал Асмус стоявшего невдалеке от него древлянина. Когда тот подошел, заговорил снова: — Ромеи сейчас разобщены, и бить их надобно по частям, не мешкая. Тысяцкий Микула с основными нашими силами уже выступил против спафария, вдогон за ним сегодня поскачу и я. Ты же, — обратился Асмус к Любену, — немедля отправь гонца к своей пехоте, вели ей не преследовать стратига, тащась у него в хвосте, а кратчайшим путем идти на соединение с Микулой у лагеря спафария Василия… А конницу Иоанна я оставляю вам, други, — взглянул Асмус попеременно на Бразда и Любена.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194