Казалось, они предусмотрели все возможное, однако в жизни иногда случалось вовсе не так, как замысливалось.
К исходному месту приблизилась первая ладья, гребцы сделали напоследок сильный рывок веслами и, оставив их торчащими кверху, дружно попадали на дно ладьи. Полученный запас хода должен был пронести ладью между островками вплоть до пролива без участия гребцов. За головной ладьей повторили прием вторая, третья, четвертая. В проливчике оказалось уже одиннадцать ладей, причем головная оставила за кормой половину расстояния между открытым морем за островками и проливчиком.
Игорь не видел пущенных ширванцами огненных стрел, возможно, этому помешало яркое солнце либо дальность расстояния. Просто в какой-то миг неожиданно исчезло из глаз море, островки, скалы между ними, полоска воды с несущимися по ней ладьями, а вместо всего этого прямо из моря возникла сплошная огненная стена. Простояв некоторое время, она стала постепенно спадать, укорачиваться, отступать, и вскоре между скал заплясали на волнах три огромных столба пламени. Нет, четыре — чуть в стороне, уткнувшись носом в одну из скал, горела ладья. То ли гребцам не удалось придать ей нужной скорости, то ли кормчий в последний миг допустил в расчетах промашку и никем не управляемая ладья, взявшая неверное направление, оказалась за пределами безопасного пространства, то ли еще по какой-либо причине, но одна ладья была потеряна.
Зато все остальные продолжали свой бег, а первые три с дымящимися бортами уже вынеслись в проливчик. Их появление из пламени было неожиданным для ширванцев, продолжавших двигаться по проливчику в прежнем порядке, и они схватились за луки и пращи с опозданием, когда ладьи уже врезались в их строй. Свист вражеских стрел и крики раненых товарищей послужили дружинникам сигналом, что проливчик позади, и над бортами ладей вмиг выросли лучники, а большая часть дружинников взялась за весла, направляя ладьи к кораблям. Узость проливчика не позволяла крупным ширванским кораблям свободно в нем маневрировать, этому также мешали плывшие вперемежку с ними мелкие суденышки ополченцев. Русские ладьи, оказываясь в проливчике, первым делом избавлялись от дымящихся, съежившихся от жара шкур и тут же устремлялись на противника. С момента появления в проливчике первой тройки ладей минуло всего несколько минут, а на палубах двух ширванских кораблей уже разгорелись рукопашные бои. Каждый из них атаковали по пять ладей, остальные преградили путь по-спешившим им на помощь суденышкам с ополченцами, поэ-тому численный перевес русичей в абордажных схватках сказался быстро. Захватив оба корабля, дружинники подогнали их вплотную друг к другу и, перегородив проливчик по всей ширине, подожгли их. Гигантский костер разделил уцелевшие ширванские корабли на две части: шесть остались за ним, отрезанные от выхода, пять могли продолжить путь. Однако им не позволили сделать этого русские ладьи, все очутившиеся по одну сторону горевших кораблей.
— Слава! — пронеслось над морем, и десять ладей ринулись на последние в ширванской пятерке два корабля, а три тройки ладей прикрытия вступили в бой с мелкими суденышками, начавшими стягиваться в хвост своей спешившей к выходу из пролива части колонны.
— Слава! — снова загремело в проливчике, когда в небо над ним поднялись еще два столба пламени с дымом.
Как ни спешила тройка оставшихся в проливе ширванских кораблей покинуть его, русские ладьи настигли их и навязали бой. Суденышки с ополченцами, прежде защищавшие боевые корабли, убедившись в бесплодности своих усилий, воспользовались тем, что почти все вражеские ладьи оказались втянутыми в схватку с боевыми кораблями, и сплошным потоком устремились к выходу из проливчика. Дружинники не преследовали их, а только посылали вдогонку стрелы. Ширванские корабли, оказавшиеся позади двух горящих собратьев, начали медленно и осторожно разворачиваться, желая покинуть закупоренный спереди проливчик тем же путем, каким попали в него. То же самое делали и семь-восемь десятков мелких суденышек, очутившихся вместе с ними. Но покуда они выплывут из проливчика и обогнут его вокруг большого острова или двух маленьких островков, пройдет немало времени, за которое должен решиться исход боя с главными силами Дивдада у выхода из пролива. Засада свершила свое дело, исключив участие в сражении свыше трети флота противника!
Сейчас все зависело от того, смог ли тысяцкий Сфенкел задержать ширванские корабли близ Вороньего мыса. После вступления в бой прежде не атакованной части ширванского флота с девятью боевыми кораблями сражение вновь разгорелось на равных, и удар даже десятка-полугора прибывших от Вороньего мыса кораблей сразу внес бы в него перелом в пользу врага. Но сколько ни вглядывался Игорь в морскую даль, он не видел ни единой корабельной мачты.
— Слава! — донеслось со стороны проливчика, и Игорь увидел над ним три новых столба дыма.
— Слава! — и из проливчика вынеслись борт к борту две русские ладьи, за ними показалась еще пара, дальше просматривались еще несколько.
— Слава! — подхватили боевой клич во всех русских ладьях.
Игорь облегченно вздохнул, широко улыбнулся. Небо даровало ему победу! Перун не отвернулся от своих внуков! Теперь не важно, задержал Сфенкел ширванские корабли у Вороньего мыса или нет — даже появись сейчас мачты на горизонте, Дивдаду помощь уже не понадобится, ибо он будет разбит до ее прибытия. Да-да, разбит, поскольку судьбу сражения только что решили вырвавшиеся из проливчика с кличем «Слава!» русские засадные ладьи. Не важно, что их всего девятнадцать и в каждой после боя осталась в живых едва половина дружинников. Главное, что позади них пылали семь ширванских боевых кораблей, а их появление и боевой клич словно влили в русичей новые силы. И потом, откуда противнику знать, что в проливчике находилось всего девятнадцать ладей? Может, это лишь передовой отряд скрывавшихся доселе в засаде свежих русских сил? Нельзя позволить ширванцам прийти в себя от неожиданности и верно оценить обстановку! Нельзя позволить окрепнуть их смятенному ударом в спину духу!
— Не застоялись ли мы, воевода? — повернулся Игорь к Бразду.
— Застоялись, великий князь, — ответил тот. — Да и Дивдад со своим знаменем уже порядком намозолил глаза.
Игорь рванул из ножен меч, указал клинком на тройку кораблей со знаменем, громко крикнул:
— Смерть Дивдаду! Слава!
— Слава! — раскатилось вокруг него, и пятерка ладей наперегонки помчалась к тройке ширванских кораблей, стоящих поодаль от сражавшихся.
Но те не приняли боя. Все три корабля распустили паруса и стали быстро удаляться от места сражения. Преследовать их?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194
К исходному месту приблизилась первая ладья, гребцы сделали напоследок сильный рывок веслами и, оставив их торчащими кверху, дружно попадали на дно ладьи. Полученный запас хода должен был пронести ладью между островками вплоть до пролива без участия гребцов. За головной ладьей повторили прием вторая, третья, четвертая. В проливчике оказалось уже одиннадцать ладей, причем головная оставила за кормой половину расстояния между открытым морем за островками и проливчиком.
Игорь не видел пущенных ширванцами огненных стрел, возможно, этому помешало яркое солнце либо дальность расстояния. Просто в какой-то миг неожиданно исчезло из глаз море, островки, скалы между ними, полоска воды с несущимися по ней ладьями, а вместо всего этого прямо из моря возникла сплошная огненная стена. Простояв некоторое время, она стала постепенно спадать, укорачиваться, отступать, и вскоре между скал заплясали на волнах три огромных столба пламени. Нет, четыре — чуть в стороне, уткнувшись носом в одну из скал, горела ладья. То ли гребцам не удалось придать ей нужной скорости, то ли кормчий в последний миг допустил в расчетах промашку и никем не управляемая ладья, взявшая неверное направление, оказалась за пределами безопасного пространства, то ли еще по какой-либо причине, но одна ладья была потеряна.
Зато все остальные продолжали свой бег, а первые три с дымящимися бортами уже вынеслись в проливчик. Их появление из пламени было неожиданным для ширванцев, продолжавших двигаться по проливчику в прежнем порядке, и они схватились за луки и пращи с опозданием, когда ладьи уже врезались в их строй. Свист вражеских стрел и крики раненых товарищей послужили дружинникам сигналом, что проливчик позади, и над бортами ладей вмиг выросли лучники, а большая часть дружинников взялась за весла, направляя ладьи к кораблям. Узость проливчика не позволяла крупным ширванским кораблям свободно в нем маневрировать, этому также мешали плывшие вперемежку с ними мелкие суденышки ополченцев. Русские ладьи, оказываясь в проливчике, первым делом избавлялись от дымящихся, съежившихся от жара шкур и тут же устремлялись на противника. С момента появления в проливчике первой тройки ладей минуло всего несколько минут, а на палубах двух ширванских кораблей уже разгорелись рукопашные бои. Каждый из них атаковали по пять ладей, остальные преградили путь по-спешившим им на помощь суденышкам с ополченцами, поэ-тому численный перевес русичей в абордажных схватках сказался быстро. Захватив оба корабля, дружинники подогнали их вплотную друг к другу и, перегородив проливчик по всей ширине, подожгли их. Гигантский костер разделил уцелевшие ширванские корабли на две части: шесть остались за ним, отрезанные от выхода, пять могли продолжить путь. Однако им не позволили сделать этого русские ладьи, все очутившиеся по одну сторону горевших кораблей.
— Слава! — пронеслось над морем, и десять ладей ринулись на последние в ширванской пятерке два корабля, а три тройки ладей прикрытия вступили в бой с мелкими суденышками, начавшими стягиваться в хвост своей спешившей к выходу из пролива части колонны.
— Слава! — снова загремело в проливчике, когда в небо над ним поднялись еще два столба пламени с дымом.
Как ни спешила тройка оставшихся в проливе ширванских кораблей покинуть его, русские ладьи настигли их и навязали бой. Суденышки с ополченцами, прежде защищавшие боевые корабли, убедившись в бесплодности своих усилий, воспользовались тем, что почти все вражеские ладьи оказались втянутыми в схватку с боевыми кораблями, и сплошным потоком устремились к выходу из проливчика. Дружинники не преследовали их, а только посылали вдогонку стрелы. Ширванские корабли, оказавшиеся позади двух горящих собратьев, начали медленно и осторожно разворачиваться, желая покинуть закупоренный спереди проливчик тем же путем, каким попали в него. То же самое делали и семь-восемь десятков мелких суденышек, очутившихся вместе с ними. Но покуда они выплывут из проливчика и обогнут его вокруг большого острова или двух маленьких островков, пройдет немало времени, за которое должен решиться исход боя с главными силами Дивдада у выхода из пролива. Засада свершила свое дело, исключив участие в сражении свыше трети флота противника!
Сейчас все зависело от того, смог ли тысяцкий Сфенкел задержать ширванские корабли близ Вороньего мыса. После вступления в бой прежде не атакованной части ширванского флота с девятью боевыми кораблями сражение вновь разгорелось на равных, и удар даже десятка-полугора прибывших от Вороньего мыса кораблей сразу внес бы в него перелом в пользу врага. Но сколько ни вглядывался Игорь в морскую даль, он не видел ни единой корабельной мачты.
— Слава! — донеслось со стороны проливчика, и Игорь увидел над ним три новых столба дыма.
— Слава! — и из проливчика вынеслись борт к борту две русские ладьи, за ними показалась еще пара, дальше просматривались еще несколько.
— Слава! — подхватили боевой клич во всех русских ладьях.
Игорь облегченно вздохнул, широко улыбнулся. Небо даровало ему победу! Перун не отвернулся от своих внуков! Теперь не важно, задержал Сфенкел ширванские корабли у Вороньего мыса или нет — даже появись сейчас мачты на горизонте, Дивдаду помощь уже не понадобится, ибо он будет разбит до ее прибытия. Да-да, разбит, поскольку судьбу сражения только что решили вырвавшиеся из проливчика с кличем «Слава!» русские засадные ладьи. Не важно, что их всего девятнадцать и в каждой после боя осталась в живых едва половина дружинников. Главное, что позади них пылали семь ширванских боевых кораблей, а их появление и боевой клич словно влили в русичей новые силы. И потом, откуда противнику знать, что в проливчике находилось всего девятнадцать ладей? Может, это лишь передовой отряд скрывавшихся доселе в засаде свежих русских сил? Нельзя позволить ширванцам прийти в себя от неожиданности и верно оценить обстановку! Нельзя позволить окрепнуть их смятенному ударом в спину духу!
— Не застоялись ли мы, воевода? — повернулся Игорь к Бразду.
— Застоялись, великий князь, — ответил тот. — Да и Дивдад со своим знаменем уже порядком намозолил глаза.
Игорь рванул из ножен меч, указал клинком на тройку кораблей со знаменем, громко крикнул:
— Смерть Дивдаду! Слава!
— Слава! — раскатилось вокруг него, и пятерка ладей наперегонки помчалась к тройке ширванских кораблей, стоящих поодаль от сражавшихся.
Но те не приняли боя. Все три корабля распустили паруса и стали быстро удаляться от места сражения. Преследовать их?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194