Помимо этого, в одном из углов пещеры нашлась лютня с темным грифом, ее Марция не доверила никому. До сих пор не понимаю, зачем ей понадобился на охоте музыкальный инструмент…
Бросив прощальный взгляд на Ущелье Призраков, мы медленно двинулись к выходу в долину. Двухнедельный сон – не шутка, и хотя Марция храбрилась изо всех сил, все же нам приходилось делать частые привалы. Наконец часам к четырем мы добрались до места, где оставили лошадей. Марция уже сильно устала, и последние несколько сот метров мне пришлось нести ее на руках. Усадив свою драгоценную ношу на свернутые одеяла, я принялся помогать Илайджу разбивать лагерь, ведь в этот день ехать дальше явно не имело смысла. Пока я рубил лапник, натягивал палатку, таскал дрова для разведенного костра, меня одолевали странные мысли. С каких это пор у меня начались видения? Как истолковать появившийся на секунду в пещере странный пейзаж? Причем картина была настолько реальна, что мне показалось, будто я слышу гул океана и чувствую соленые брызги на своем лице. Кроме того, увиденное что-то мне напоминало, но я никак не мог осознать что…
Когда мы завершили работу, начало темнеть. Легкий ветерок разогнал тучи, и на небе вот-вот должны были появиться первые звезды, на западе уже догорали нежно-розовые отблески заката. В воздухе висел запах хвои, огонь костра освещал красноватые стволы обступавших нас сосен, а Илайдж жарил на золотистых углях мясо, время от времени поливая его вином. Наверное, именно так люди и представляют себе идиллию.
Я прислонился к теплому древесному стволу и смотрел на Марцию: она была необычайно хороша, освещенная дрожащим пламенем костра. Нас окружала удивительная тишина, которую нарушало лишь слабое потрескивание углей… Осторожно взяв лютню, Марция начала медленно перебирать струны, настраивая инструмент, а затем села поудобнее и заиграла. Легкие прозрачные аккорды оплетали нас, музыка повисла в воздухе как марево. Марция рассказывала старинную «Балладу о потерянных городах», у нее был прекрасный низкий, чуть хрипловатый голос, очень подходивший к этой печальной легенде.
Давно легендой это время стало,
Лишь саги помнят об ушедших Людях,
Они срывали звезды с неба,
И яростное пламя
Доверчиво дрожало в их ладонях…
Прозрачный свет серебряного солнца
В холодных водах тихо отражался.
Разбито зеркало, что прошлое открыло,
Исчезло волшебство, и магия распалась…
Вновь время торжествует, и боги вновь погибли,
В Янтарных Топях истина сокрыта…
Лишь саги помнят об ушедших Людях,
Их гордой славе и проклятом бессмертье…
Там были еще строки, но дальше я не запомнил… На меня накатил очередной приступ ностальгии, и в свете костра вновь заблестели золотые шпили и серебристо-серые мосты Столицы…
Когда она закончила играть, мы с Илайджем еще долго молчали, боясь спугнуть созданное музыкой видение. В тот вечер Марция сыграла еще несколько грустных и веселых вещей, но надолго во мне осталась лишь «Баллада о потерянных городах», услышанная в лесу, под звездным небом при свете костра…
На следующее утро нас разбудили яркие лучи солнца, медленно поднимавшегося из-за хребта. Предстоял большой переход, и мы поспешили свернута бивуак. Вечернюю тоску сняло как рукой, и я наслаждался прекрасным солнечным днем, слушал смех Марции и перебрасывался шутками с Илайджем. В путь мы двинулись часов около десяти, и все было бы отлично, если бы не появившийся в душе холодок. Снова предчувствие? Я не был уверен.
Мы спустились по лесистому склону, миновали живописные, заросшие ароматными цветами холмы предгорья и наконец выбрались на пустынный тракт. К сожалению, у нас было только две лошади, и это сильно замедляло продвижение. Кроме того, ощущение опасности не покидало меня, а около полудня Илайдж пожаловался, что все время чувствует, будто кто-то смотрит ему в спину. Лишь Марция была весела и довольна жизнью, ее белый как сметана конь, которого она одолжила у Илайджа, крутился и играл под ней, но искусная всадница легко усмиряла животное. Так прошло еще с полчаса, тракт тем временем свернул и шел почти вплотную к хребту, пробегая через долины между скалами и взбираясь и да обрывистые холмы.
На одном из таких холмов нас и поджидала засада. Это выяснилось, когда около пятидесяти легковооружейных воинов словно выросли из-под земли на нашем пути. Сперва я подумал, что это опять провокация Яромира, но дальнейшие события разубедили меня в этом. Когда мы с Илайджем принялись рубить передовой отряд, в тылу у нас появилась еще одна группа воинов, впереди на дороге выстраивалась в боевой порядок фаланга, в отдалении гарцевали неведомо откуда взявшиеся всадники, а внизу, как раз под обрывом, к которому нас теснили, раскручивали свои веревки пращники. Еще через секунду воздух наполнился свистом и шипением, крупный обломок гранита ударил в лоб коня Марции, и тот рухнул как подкошенный.
Мы с Илайджем, стоя спиной к спине, сохраняли бы хоть минимальные шансы отбиться, ведь он был, пожалуй, лучшим фехтовальщиком планеты, да и я владел клинком недурно, тем более таким, как Шпага Гроссмейстера, но с нами была Марция, и, несмотря на то что и мой клинок, и обе шпаги Илайджа были уже залиты кровью по рукоять, а вокруг валялось около десятка бездыханных тел, наше положение было крайне скверным. Оставался только один выход.
– Доску, Илайдж! – крикнул я, делая выпад, пронзивший доспехи какого-то местальгорца.
– Сейчас! – пробормотал Илайдж и отступил на шаг назад.
Трое воинов с двуручными мечами немедленно атаковали его, я хотел было прийти на помощь, но за моей спиной стояла Марция… Илайдж убил первого нападающего, но второй перед смертью заставил его отступить еще на шаг, потом в воздухе просвистел камень, раздался глухой удар, и Илайдж сорвался вниз с двадцатиметрового обрыва. Я успел заметить мелькнувшую в его руке Доску, но так и не понял, долетел он до земли или нет. Оставшиеся местальгорцы переключили все внимание на меня.
– Сволочи! – заорал я.
Меня охватил странный род безумия, я слышал, что когда-то на Земле бывало такое, но согласитесь, что читать про берсеркеров – одно, почувствовать же на себе – совсем другое. Мир вокруг меня вырисовался ясно-ясно, до последней черточки, движения врагов стали чуть замедленными, а синеватый клинок моей Шпаги славно превратился в молнию. Я знал, что мне не отбиться, проклинал себя за то, что притащил сюда Марцию, и убивал, убивал, убивал… Кольчуги рвались под моими ударами, трещали и ломались мечи. Кажется, меня несколько раз ранили, но я не замечал этого. Легковооруженные воины, всадники, фалангисты – мне было все равно, я искал смерти в бою, но враги падали один за другим, и никто так и не сразил меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81
Бросив прощальный взгляд на Ущелье Призраков, мы медленно двинулись к выходу в долину. Двухнедельный сон – не шутка, и хотя Марция храбрилась изо всех сил, все же нам приходилось делать частые привалы. Наконец часам к четырем мы добрались до места, где оставили лошадей. Марция уже сильно устала, и последние несколько сот метров мне пришлось нести ее на руках. Усадив свою драгоценную ношу на свернутые одеяла, я принялся помогать Илайджу разбивать лагерь, ведь в этот день ехать дальше явно не имело смысла. Пока я рубил лапник, натягивал палатку, таскал дрова для разведенного костра, меня одолевали странные мысли. С каких это пор у меня начались видения? Как истолковать появившийся на секунду в пещере странный пейзаж? Причем картина была настолько реальна, что мне показалось, будто я слышу гул океана и чувствую соленые брызги на своем лице. Кроме того, увиденное что-то мне напоминало, но я никак не мог осознать что…
Когда мы завершили работу, начало темнеть. Легкий ветерок разогнал тучи, и на небе вот-вот должны были появиться первые звезды, на западе уже догорали нежно-розовые отблески заката. В воздухе висел запах хвои, огонь костра освещал красноватые стволы обступавших нас сосен, а Илайдж жарил на золотистых углях мясо, время от времени поливая его вином. Наверное, именно так люди и представляют себе идиллию.
Я прислонился к теплому древесному стволу и смотрел на Марцию: она была необычайно хороша, освещенная дрожащим пламенем костра. Нас окружала удивительная тишина, которую нарушало лишь слабое потрескивание углей… Осторожно взяв лютню, Марция начала медленно перебирать струны, настраивая инструмент, а затем села поудобнее и заиграла. Легкие прозрачные аккорды оплетали нас, музыка повисла в воздухе как марево. Марция рассказывала старинную «Балладу о потерянных городах», у нее был прекрасный низкий, чуть хрипловатый голос, очень подходивший к этой печальной легенде.
Давно легендой это время стало,
Лишь саги помнят об ушедших Людях,
Они срывали звезды с неба,
И яростное пламя
Доверчиво дрожало в их ладонях…
Прозрачный свет серебряного солнца
В холодных водах тихо отражался.
Разбито зеркало, что прошлое открыло,
Исчезло волшебство, и магия распалась…
Вновь время торжествует, и боги вновь погибли,
В Янтарных Топях истина сокрыта…
Лишь саги помнят об ушедших Людях,
Их гордой славе и проклятом бессмертье…
Там были еще строки, но дальше я не запомнил… На меня накатил очередной приступ ностальгии, и в свете костра вновь заблестели золотые шпили и серебристо-серые мосты Столицы…
Когда она закончила играть, мы с Илайджем еще долго молчали, боясь спугнуть созданное музыкой видение. В тот вечер Марция сыграла еще несколько грустных и веселых вещей, но надолго во мне осталась лишь «Баллада о потерянных городах», услышанная в лесу, под звездным небом при свете костра…
На следующее утро нас разбудили яркие лучи солнца, медленно поднимавшегося из-за хребта. Предстоял большой переход, и мы поспешили свернута бивуак. Вечернюю тоску сняло как рукой, и я наслаждался прекрасным солнечным днем, слушал смех Марции и перебрасывался шутками с Илайджем. В путь мы двинулись часов около десяти, и все было бы отлично, если бы не появившийся в душе холодок. Снова предчувствие? Я не был уверен.
Мы спустились по лесистому склону, миновали живописные, заросшие ароматными цветами холмы предгорья и наконец выбрались на пустынный тракт. К сожалению, у нас было только две лошади, и это сильно замедляло продвижение. Кроме того, ощущение опасности не покидало меня, а около полудня Илайдж пожаловался, что все время чувствует, будто кто-то смотрит ему в спину. Лишь Марция была весела и довольна жизнью, ее белый как сметана конь, которого она одолжила у Илайджа, крутился и играл под ней, но искусная всадница легко усмиряла животное. Так прошло еще с полчаса, тракт тем временем свернул и шел почти вплотную к хребту, пробегая через долины между скалами и взбираясь и да обрывистые холмы.
На одном из таких холмов нас и поджидала засада. Это выяснилось, когда около пятидесяти легковооружейных воинов словно выросли из-под земли на нашем пути. Сперва я подумал, что это опять провокация Яромира, но дальнейшие события разубедили меня в этом. Когда мы с Илайджем принялись рубить передовой отряд, в тылу у нас появилась еще одна группа воинов, впереди на дороге выстраивалась в боевой порядок фаланга, в отдалении гарцевали неведомо откуда взявшиеся всадники, а внизу, как раз под обрывом, к которому нас теснили, раскручивали свои веревки пращники. Еще через секунду воздух наполнился свистом и шипением, крупный обломок гранита ударил в лоб коня Марции, и тот рухнул как подкошенный.
Мы с Илайджем, стоя спиной к спине, сохраняли бы хоть минимальные шансы отбиться, ведь он был, пожалуй, лучшим фехтовальщиком планеты, да и я владел клинком недурно, тем более таким, как Шпага Гроссмейстера, но с нами была Марция, и, несмотря на то что и мой клинок, и обе шпаги Илайджа были уже залиты кровью по рукоять, а вокруг валялось около десятка бездыханных тел, наше положение было крайне скверным. Оставался только один выход.
– Доску, Илайдж! – крикнул я, делая выпад, пронзивший доспехи какого-то местальгорца.
– Сейчас! – пробормотал Илайдж и отступил на шаг назад.
Трое воинов с двуручными мечами немедленно атаковали его, я хотел было прийти на помощь, но за моей спиной стояла Марция… Илайдж убил первого нападающего, но второй перед смертью заставил его отступить еще на шаг, потом в воздухе просвистел камень, раздался глухой удар, и Илайдж сорвался вниз с двадцатиметрового обрыва. Я успел заметить мелькнувшую в его руке Доску, но так и не понял, долетел он до земли или нет. Оставшиеся местальгорцы переключили все внимание на меня.
– Сволочи! – заорал я.
Меня охватил странный род безумия, я слышал, что когда-то на Земле бывало такое, но согласитесь, что читать про берсеркеров – одно, почувствовать же на себе – совсем другое. Мир вокруг меня вырисовался ясно-ясно, до последней черточки, движения врагов стали чуть замедленными, а синеватый клинок моей Шпаги славно превратился в молнию. Я знал, что мне не отбиться, проклинал себя за то, что притащил сюда Марцию, и убивал, убивал, убивал… Кольчуги рвались под моими ударами, трещали и ломались мечи. Кажется, меня несколько раз ранили, но я не замечал этого. Легковооруженные воины, всадники, фалангисты – мне было все равно, я искал смерти в бою, но враги падали один за другим, и никто так и не сразил меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81