И погибло бы еще много славных богатырей, кабы не отобрал я у людей опасную забаву.
Принял Святобор волшебное оружие, и вмиг оно стало ему впору, уменьшившись в размерах. Но даже теперь лук был шести локтей и с превеликим трудом согнул его богатырь, натянув тетиву. Словно струну на гуслях, осторожно тронул ее смертный — зазвенела тугая тетива, взяв мрачные низкие ноты.
— Аж дух захватывает! — завороженно вымолвил человек.
— Нет спасения от его призрачных далекоразящих стрел, нет им преград. Лук мой не знает промаха! — сказал суровый бог. — Владей им, Святобор, пока не сгинет твой злейший враг. Но большего ты не проси. На то она — Явь — вам, смертным, и дана… Теперь, закрой глаза! Но лишь откроешь их — узришь ты путников, и, следуя за ними, найдешь успокоение терзаниям своим.
— Благодарю, Всеотец… — начал было Святобор, но властный взгляд заставил его поберечь все слова на потом, когда выпадет либо срок, либо случай.
И он почувствовал всей кожей, всей своей непрочной сущностью, как бурный, стремительный порыв ветра поднял тело над землей, как неукротимым ураганом понес куда-то ввысь, превратив лицо в колыхающийся студень.
* * *
Когда любопытство взяло верх, и волхв приоткрыл глаз, потом открыл и второй — он стоял на выжженном солнцем поле, крепко сжимая в кулаке кибит лука за верхний из рогов. У ног он увидел вечно полный стрелами колчан Стрибога и сафьяновый налуч, сложенный поверх него, а также пару своих мечей.
Стрелы ж были самыми разными, кипарисовыми, березовыми, тростниковыми, кленовыми или тисовыми. Но как он вскоре убедился, хозяин лука всегда доставал из тула именно ту из них, что была необходима, можно кайдалик с плоским железком или обыкновенную севергу, а хочешь — длинную дардес-стрелу или барбилон с зубчатым наконечником. В кармане на боковой стороне колчана хранилась крепкая круглая тетива, и как потом оказалось, она не знала сносу.
Лишь только он разобрался со снаряжением и выбрался на более-менее заметную дорогу, ведущую через поле, как невдалеке замаячили две фигуры. Святобор ускорил шаг и вскоре догнал странную парочку — это были мертвецки пьяный франк и его более трезвый слуга.
Веселый рыцарь горланил незатейливую песенку, а его попутчик, и главным образом лошадь простолюдина, изнывали под тяжестью доспехов их тучного хозяина. Несмотря на это балладу изредка прерывали едкие замечания на ломаном французском:
Во славу милых сердцу дам в поход собрался наш Бертрам.
И если б не один порок, сам черт сравниться б с ним не мог.
— Ведь, пил безбожно сэр Бертрам, как не советуем мы вам!
— Ио-го-го! Иого-го! — откликнулась лошадь слуги.
— Молчит, дурак! Тебе ли судить благородного сира!
— Я что? Я ничего, хозяин! Это моя кобыла…
— Тогда замолкните… замолчите… А, какая разница! Оба… Вдвоем… Тишина!
Раз едет лесом на коне… И видит замок на горе…
Он надевает свой шелом на всякий случай, если что!
— выдал рыцарь новые перлы.
— А в замке том, небось, дракон?
— Угу! И впрямь, ведь там живет дракон! — подтвердил Роже.
— Крадет, подлец, девиц и жен! — вставил слуга тихо.
— Заткнись, скотина, и слушай дальше, если ни на грош не разбираешься в высоком искусстве рифмопле… рифмо-сло-же-ния.
— Сэр рыцарь! Может быть, нам сделать привал. Глядите! Вон и солнышко к закату клонится!
На мощной городской стене мелькает белый силуэт…
Глаза бросают томный взгляд — вот так все женщины глядят…
— Сир!
— Вперед, бездельник, Том!
«А, так он из тех норманнов, что осели на острове,» — догадался Святобор.
— Только вперед! Завтра мы должны быть в Альденбурге. Туда же прибудут маркграф Альбрехт и даже Генрих Вельф. В их свите есть немало доблестных норманнов, хотя я считаю, что не пристало благородным рыцарям обивать ступени у чьего бы то ни было кресла, тем более немецкого.
«Отлично, — подумал Святобор, — и мне туда же».
— Я слышал, господина маркграфа прозвали Бранденбургским Медведем…
— А он такой и есть.
Некогда в Старграде стоял Богов столп самому Прове, именно там пожал молодой Святобор красное железо испытаний. Бывал он и в Браниборе, и помнил рассказы старожилов, как алчные монахи волокли златой кумир Триглаву с горы Гартунгсберг.
Поскольку лошади рыцаря и его слуги давно уже не знали, что такое галоп, предпочитая неспешный шаг, ругу ничего не стоило бы обогнать их. Но то ли его заинтересовало продолжение этой глупой баллады, то ли мелькнула удачная мысль — Святобор поправил лук за плечом и вновь обратился в слух. В поле его внимания попадали лишь значимые строки развернувшегося повествования, а припев разудалой песенки «тарам-пам-пам» или «тра-ла-ла ла» он пропускал мимо ушей:
Коль не отдашь Инесс добром, не быть ли битому, дракон? -
Купился бедный сэр Бертрам на «кроткий взор и гибкий стан».
— Да, ради бога! Забери — дракон Бертраму говорит
Ведь, я, поди не джентльмен, чтоб упустить такой момент!
Дурак ты, милый мой Бертрам! Не пей так много по утрам!
И вот что, друг, прошу учесть! В ней что-то дьявольское есть!
— В ней что-то дьявольское есть! — вставил Том.
— Иого-го! Иого-го! — откликнулась его лошадь.
Однако сэр Роджер таки прогорланил балладу до логического конца:
«Прощай, красавица Инесс!» — сказал дракон и вмиг исчез.
Доподлинно известно нам, почил безвременно Бертрам!
Дослушав сей скорбный эпилог, Святобор решил поближе познакомиться с исполнителем баллады, тем более, это соответствовало его плану.
ГЛАВА ШЕСТАЯ. ДРУЖБА ДРУЖБОЙ…
Утром Кот куда-то пропал. Наверное, вылез в форточку. Игорь по этому поводу особо не горевал. Переписав файлы на дискету, он отправился к Всеславу, который недавно снял комнату в коммуналке на Самотеке.
Тренер был в веселом расположении духа. Всеслав тяжело переживал развал общины и поэтому иногда позволял себе пропустить одну-другую рюмочку, чего ранее с ним не случалось. Спиртное согревало, отвлекало от горьких мыслей о недолговечности сущего. Вот в таком, слегка расслабленном состоянии, наш герой и застал своего бывшего тренера.
— Игорь! Сколько лет!? Сколько зим!? Заходи!
Он тут же потянул друга за рукав внутрь комнаты, где усадил в кресло, сунув под нос пухлый томик Толстого.
— Ты смотри, во как Лексей Константиныч дает!
Следует отметить, что последний год Игорь вообще не касался художественной литературы, поскольку давно переболел детской начитанностью.
— Занятно. Но я пришел по делу, — напомнил Игорь.
— Выкладывай. Тебе кофе с молоком? — осведомился Всеслав.
— Спасибо, я не пью кофе, если можно — чай, и не очень крепкий.
— Итак?
— Итак, в меня стреляли, — продолжил Игорь.
— Вот это да?! Зачем? Кто?
— Интуиция подсказывает, что вот эти ребята, — Игорь протянул Всеславу изрядно помятый в кармане сложенный вчетверо листок проспекта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88
Принял Святобор волшебное оружие, и вмиг оно стало ему впору, уменьшившись в размерах. Но даже теперь лук был шести локтей и с превеликим трудом согнул его богатырь, натянув тетиву. Словно струну на гуслях, осторожно тронул ее смертный — зазвенела тугая тетива, взяв мрачные низкие ноты.
— Аж дух захватывает! — завороженно вымолвил человек.
— Нет спасения от его призрачных далекоразящих стрел, нет им преград. Лук мой не знает промаха! — сказал суровый бог. — Владей им, Святобор, пока не сгинет твой злейший враг. Но большего ты не проси. На то она — Явь — вам, смертным, и дана… Теперь, закрой глаза! Но лишь откроешь их — узришь ты путников, и, следуя за ними, найдешь успокоение терзаниям своим.
— Благодарю, Всеотец… — начал было Святобор, но властный взгляд заставил его поберечь все слова на потом, когда выпадет либо срок, либо случай.
И он почувствовал всей кожей, всей своей непрочной сущностью, как бурный, стремительный порыв ветра поднял тело над землей, как неукротимым ураганом понес куда-то ввысь, превратив лицо в колыхающийся студень.
* * *
Когда любопытство взяло верх, и волхв приоткрыл глаз, потом открыл и второй — он стоял на выжженном солнцем поле, крепко сжимая в кулаке кибит лука за верхний из рогов. У ног он увидел вечно полный стрелами колчан Стрибога и сафьяновый налуч, сложенный поверх него, а также пару своих мечей.
Стрелы ж были самыми разными, кипарисовыми, березовыми, тростниковыми, кленовыми или тисовыми. Но как он вскоре убедился, хозяин лука всегда доставал из тула именно ту из них, что была необходима, можно кайдалик с плоским железком или обыкновенную севергу, а хочешь — длинную дардес-стрелу или барбилон с зубчатым наконечником. В кармане на боковой стороне колчана хранилась крепкая круглая тетива, и как потом оказалось, она не знала сносу.
Лишь только он разобрался со снаряжением и выбрался на более-менее заметную дорогу, ведущую через поле, как невдалеке замаячили две фигуры. Святобор ускорил шаг и вскоре догнал странную парочку — это были мертвецки пьяный франк и его более трезвый слуга.
Веселый рыцарь горланил незатейливую песенку, а его попутчик, и главным образом лошадь простолюдина, изнывали под тяжестью доспехов их тучного хозяина. Несмотря на это балладу изредка прерывали едкие замечания на ломаном французском:
Во славу милых сердцу дам в поход собрался наш Бертрам.
И если б не один порок, сам черт сравниться б с ним не мог.
— Ведь, пил безбожно сэр Бертрам, как не советуем мы вам!
— Ио-го-го! Иого-го! — откликнулась лошадь слуги.
— Молчит, дурак! Тебе ли судить благородного сира!
— Я что? Я ничего, хозяин! Это моя кобыла…
— Тогда замолкните… замолчите… А, какая разница! Оба… Вдвоем… Тишина!
Раз едет лесом на коне… И видит замок на горе…
Он надевает свой шелом на всякий случай, если что!
— выдал рыцарь новые перлы.
— А в замке том, небось, дракон?
— Угу! И впрямь, ведь там живет дракон! — подтвердил Роже.
— Крадет, подлец, девиц и жен! — вставил слуга тихо.
— Заткнись, скотина, и слушай дальше, если ни на грош не разбираешься в высоком искусстве рифмопле… рифмо-сло-же-ния.
— Сэр рыцарь! Может быть, нам сделать привал. Глядите! Вон и солнышко к закату клонится!
На мощной городской стене мелькает белый силуэт…
Глаза бросают томный взгляд — вот так все женщины глядят…
— Сир!
— Вперед, бездельник, Том!
«А, так он из тех норманнов, что осели на острове,» — догадался Святобор.
— Только вперед! Завтра мы должны быть в Альденбурге. Туда же прибудут маркграф Альбрехт и даже Генрих Вельф. В их свите есть немало доблестных норманнов, хотя я считаю, что не пристало благородным рыцарям обивать ступени у чьего бы то ни было кресла, тем более немецкого.
«Отлично, — подумал Святобор, — и мне туда же».
— Я слышал, господина маркграфа прозвали Бранденбургским Медведем…
— А он такой и есть.
Некогда в Старграде стоял Богов столп самому Прове, именно там пожал молодой Святобор красное железо испытаний. Бывал он и в Браниборе, и помнил рассказы старожилов, как алчные монахи волокли златой кумир Триглаву с горы Гартунгсберг.
Поскольку лошади рыцаря и его слуги давно уже не знали, что такое галоп, предпочитая неспешный шаг, ругу ничего не стоило бы обогнать их. Но то ли его заинтересовало продолжение этой глупой баллады, то ли мелькнула удачная мысль — Святобор поправил лук за плечом и вновь обратился в слух. В поле его внимания попадали лишь значимые строки развернувшегося повествования, а припев разудалой песенки «тарам-пам-пам» или «тра-ла-ла ла» он пропускал мимо ушей:
Коль не отдашь Инесс добром, не быть ли битому, дракон? -
Купился бедный сэр Бертрам на «кроткий взор и гибкий стан».
— Да, ради бога! Забери — дракон Бертраму говорит
Ведь, я, поди не джентльмен, чтоб упустить такой момент!
Дурак ты, милый мой Бертрам! Не пей так много по утрам!
И вот что, друг, прошу учесть! В ней что-то дьявольское есть!
— В ней что-то дьявольское есть! — вставил Том.
— Иого-го! Иого-го! — откликнулась его лошадь.
Однако сэр Роджер таки прогорланил балладу до логического конца:
«Прощай, красавица Инесс!» — сказал дракон и вмиг исчез.
Доподлинно известно нам, почил безвременно Бертрам!
Дослушав сей скорбный эпилог, Святобор решил поближе познакомиться с исполнителем баллады, тем более, это соответствовало его плану.
ГЛАВА ШЕСТАЯ. ДРУЖБА ДРУЖБОЙ…
Утром Кот куда-то пропал. Наверное, вылез в форточку. Игорь по этому поводу особо не горевал. Переписав файлы на дискету, он отправился к Всеславу, который недавно снял комнату в коммуналке на Самотеке.
Тренер был в веселом расположении духа. Всеслав тяжело переживал развал общины и поэтому иногда позволял себе пропустить одну-другую рюмочку, чего ранее с ним не случалось. Спиртное согревало, отвлекало от горьких мыслей о недолговечности сущего. Вот в таком, слегка расслабленном состоянии, наш герой и застал своего бывшего тренера.
— Игорь! Сколько лет!? Сколько зим!? Заходи!
Он тут же потянул друга за рукав внутрь комнаты, где усадил в кресло, сунув под нос пухлый томик Толстого.
— Ты смотри, во как Лексей Константиныч дает!
Следует отметить, что последний год Игорь вообще не касался художественной литературы, поскольку давно переболел детской начитанностью.
— Занятно. Но я пришел по делу, — напомнил Игорь.
— Выкладывай. Тебе кофе с молоком? — осведомился Всеслав.
— Спасибо, я не пью кофе, если можно — чай, и не очень крепкий.
— Итак?
— Итак, в меня стреляли, — продолжил Игорь.
— Вот это да?! Зачем? Кто?
— Интуиция подсказывает, что вот эти ребята, — Игорь протянул Всеславу изрядно помятый в кармане сложенный вчетверо листок проспекта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88