– Для острастки нам следует сбить этого парня.
– “Фокстрот Исполкома Один” разрешили снижение на посадку, – доложила Тейт. – Он в двадцати милях к северо-востоку от поттстаунского всенаправленного курсового маяка УКВ-диапазона.
– Он останется без хвоста, если хочет добраться до перекрестка РОННИ на высоте восьми тысяч футов, – заметил один из сотрудников управления вооружений, сидевших за спиной Тейт, наблюдая за тем, как снижается VC-25. Перекресток РОННИ в пятидесяти милях к северу от базы Эндрюс был обычным местом поворота для правительственных самолетов, совершающих посадку в Эндрюс. Пилоты получали прекрасный долгий и прямой подход, где почти не было движения и можно было обойтись минимумом поворотов, а значит, и не очень беспокоить пассажиров.
– Хорошо еще, что на борту нет президента, – сказал второй сотрудник управления. – Я слышал, Стальная Магнолия приходит в ярость и поносит весь экипаж, если ей закладывает уши при посадке.
– Сейчас ее мысли заняты делами поважнее... например, как добиться того, чтобы ей и президенту не предъявили обвинения.
Все засмеялись.
– Вот он, – доложил первый чиновник, следя по монитору за снижением “Фокстрота” и мысленно высчитывая его скорость. – Он идет на посадку со скоростью по меньшей мере полторы тысячи футов в минуту Я думаю, сегодня вечером полетят головы.
– Всем следить за изменением дискретного кода ответчика, – велела Тейт.
Прежде чем пройти высоту в десять тысяч футов, правительственные самолеты вроде “Фокстрота” переключали свои ответчики на какой-нибудь дискретный код, например, 2222, используемый только в районе терминалов, с тем, чтобы диспетчеры все поняли и предоставили самолету быстрое обслуживание. Когда происходило это переключение, цель обычно исчезала с экрана радара примерно секунд на двенадцать, пока компьютеры радара не подхватывали новый код. Если диспетчеры оказывались не готовы к этому переключению, они иногда терялись и нажимали кнопку тревоги.
Милфорд сканировал свои четыре жизненно важных объекта. Воздушное движение еще отнюдь не нормализовалось, но за последние несколько суток ночные полеты почти прекратились, а вот теперь они постепенно возобновлялись. Помогло сокращение числа ограничений на выбор маршрута полета, расширение полномочий диспетчеров и частичный отход от устоявшихся процедур прибытия и отправления. Этот новый самолет, медленно шедший по правилам визуального полета, который начался где-то в Мэриленде, находился сейчас над ноттингемским всенаправленным курсовым маяком УКВ-диапазона, по-прежнему направляясь на северо-запад – его курс наверняка приведет к базе ВВС Эндрюс с юга, но он определенно должен был ворваться в воздушное пространство класса Б. Этот дурак заслуживает того, чтобы его лишили лицензии, подумал Милфорд.
– Есть какие-нибудь данные об этом самолете, летящем по правилам визуального полета? – спросил Милфорд отдел воздушного наблюдения и оповещения.
– Все еще проверяю, КК.
Господи Иисусе, подумал Милфорд, какой непроходимый дурак. Чрезвычайное положение в воздухе официально еще не было отменено, хотя ФУГА и объявило, что полеты в крупнейшие аэропорты страны уже не должны проходить по специальным коридорам прибытия. Нетрудно было скрыть и идущее по всей стране перебазирование ракет “пэтриот” большого радиуса действия.
– КК, никаких изменений в системе опознавания государственной принадлежности цели по рейсу “Фокстрота”.
Милфорд немедленно переключился на радарный экран воздушного пространства класса Б над Вашингтоном и увеличил изображение, поместив VC-25 вверху радароскопа, а базу ВВС Эндрюс, место назначения самолета, внизу. “Фокстрот” находился на перекрестке РОННИ, заходя на посадку по приборам на левую взлетно-посадочную полосу один-восемь и уже опустившись до восьми тысяч футов... Однако по-прежнему никакого изменения в коде ответчика.
Экипажи, летающие на этих правительственных самолетах, подобных ошибок никогда не делали. Никогда.
Следующий вопрос заключался в том, как оповестить экипаж об этой промашке. Конечно, от экипажей VC-25 не требовалось менять коды ответчика или быстрого обслуживания этих самолетов, но задерживать в воздухе любой из президентских самолетов, особенно если президент на борту, считалось дурным тоном. Но и болтать об этом на открытой частоте тоже не ахти как умно. Милфорд переключил свою радиопанель на центр операций миссий поддержки 89-й авиабригады – на людей, которые поддерживали непрерывную связь со всеми правительственными самолетами:
– “Полночь”, это “Кожа-90” на общей линии ЦОМП, перехожу на прием.
– “Кожа-90”, это ЦОМП 89-й авиабригады, подождите. – Последовала довольно продолжительная пауза. Вероятно, таким образом старший дежурный на Эндрюс мог посмотреть в своей книге позывных, кто такой “Кожа”. Затем послышалось: – Я вас слушаю, девяностый.
– Я слежу за вашим самолетом SAM-2800 “Фокстротом”, находящимся в пятидесяти двух милях от Эндрюс, куда он направляется. Вы не можете попросить его сменить свой код запросчика? Прием.
– Простите, что вы сказали, девяностый?
– Повторяю, я слежу за “Фокстротом”, идущим на посадку в Эндрюс, а он не сменил свой код запросчика в соответствии с процедурой терминала. Вы можете попросить его сменить свой код запросчика?
Последовала еще одна небольшая пауза. Вероятно, старший дежурный запрашивал экипаж VC-25, передают ли они свой правильный код, и просил их немедленно изменить его, если они об этом забыли. Милфорд смотрел на свой радарный экран, ожидая, что код в любую минуту изменится, однако этого не произошло.
– Э-э... “Кожа-90”, мы не можем подтвердить вам местонахождение наших самолетов по этому каналу. Придется вам связаться с нами по безопасной линии. Прием.
– Что за чертовщину несет этот парень? – пробормотал Милфорд. – Весь белый свет знает, что этот самолет находится там. – По радио же он сказал: – “Полночь”, у меня есть подтвержденный военный план полета SAM-2800 и разрешение ФУГА на “Фокстрот”, летящий по приборам из Манчестера, штат Нью-Гемпшир, в Эндрюс. Сейчас он находится менее чем в пятидесяти милях от Эндрюс, снижается для посадки. Наблюдение за ним в воздухе ведется более часа. Я думаю, играть с этим самолетом в кошки-мышки поздновато. Мне только и нужно, чтобы он сменил свой запросчик системы государственной принадлежности цели. Прием.
После еще одной неопределенной паузы, из-за которой Милфорд чуть не чокнулся и из-за которой на него теперь обратили внимание все члены экипажа самолета АВАКС, дежурный ЦОМП заговорил снова:
– “Кожа-90”, старший диспетчер велит мне сказать вам, что нет никакого SAM-2800 или “Фокстрота”, идущего на посадку в Эндрюс.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137
– “Фокстрот Исполкома Один” разрешили снижение на посадку, – доложила Тейт. – Он в двадцати милях к северо-востоку от поттстаунского всенаправленного курсового маяка УКВ-диапазона.
– Он останется без хвоста, если хочет добраться до перекрестка РОННИ на высоте восьми тысяч футов, – заметил один из сотрудников управления вооружений, сидевших за спиной Тейт, наблюдая за тем, как снижается VC-25. Перекресток РОННИ в пятидесяти милях к северу от базы Эндрюс был обычным местом поворота для правительственных самолетов, совершающих посадку в Эндрюс. Пилоты получали прекрасный долгий и прямой подход, где почти не было движения и можно было обойтись минимумом поворотов, а значит, и не очень беспокоить пассажиров.
– Хорошо еще, что на борту нет президента, – сказал второй сотрудник управления. – Я слышал, Стальная Магнолия приходит в ярость и поносит весь экипаж, если ей закладывает уши при посадке.
– Сейчас ее мысли заняты делами поважнее... например, как добиться того, чтобы ей и президенту не предъявили обвинения.
Все засмеялись.
– Вот он, – доложил первый чиновник, следя по монитору за снижением “Фокстрота” и мысленно высчитывая его скорость. – Он идет на посадку со скоростью по меньшей мере полторы тысячи футов в минуту Я думаю, сегодня вечером полетят головы.
– Всем следить за изменением дискретного кода ответчика, – велела Тейт.
Прежде чем пройти высоту в десять тысяч футов, правительственные самолеты вроде “Фокстрота” переключали свои ответчики на какой-нибудь дискретный код, например, 2222, используемый только в районе терминалов, с тем, чтобы диспетчеры все поняли и предоставили самолету быстрое обслуживание. Когда происходило это переключение, цель обычно исчезала с экрана радара примерно секунд на двенадцать, пока компьютеры радара не подхватывали новый код. Если диспетчеры оказывались не готовы к этому переключению, они иногда терялись и нажимали кнопку тревоги.
Милфорд сканировал свои четыре жизненно важных объекта. Воздушное движение еще отнюдь не нормализовалось, но за последние несколько суток ночные полеты почти прекратились, а вот теперь они постепенно возобновлялись. Помогло сокращение числа ограничений на выбор маршрута полета, расширение полномочий диспетчеров и частичный отход от устоявшихся процедур прибытия и отправления. Этот новый самолет, медленно шедший по правилам визуального полета, который начался где-то в Мэриленде, находился сейчас над ноттингемским всенаправленным курсовым маяком УКВ-диапазона, по-прежнему направляясь на северо-запад – его курс наверняка приведет к базе ВВС Эндрюс с юга, но он определенно должен был ворваться в воздушное пространство класса Б. Этот дурак заслуживает того, чтобы его лишили лицензии, подумал Милфорд.
– Есть какие-нибудь данные об этом самолете, летящем по правилам визуального полета? – спросил Милфорд отдел воздушного наблюдения и оповещения.
– Все еще проверяю, КК.
Господи Иисусе, подумал Милфорд, какой непроходимый дурак. Чрезвычайное положение в воздухе официально еще не было отменено, хотя ФУГА и объявило, что полеты в крупнейшие аэропорты страны уже не должны проходить по специальным коридорам прибытия. Нетрудно было скрыть и идущее по всей стране перебазирование ракет “пэтриот” большого радиуса действия.
– КК, никаких изменений в системе опознавания государственной принадлежности цели по рейсу “Фокстрота”.
Милфорд немедленно переключился на радарный экран воздушного пространства класса Б над Вашингтоном и увеличил изображение, поместив VC-25 вверху радароскопа, а базу ВВС Эндрюс, место назначения самолета, внизу. “Фокстрот” находился на перекрестке РОННИ, заходя на посадку по приборам на левую взлетно-посадочную полосу один-восемь и уже опустившись до восьми тысяч футов... Однако по-прежнему никакого изменения в коде ответчика.
Экипажи, летающие на этих правительственных самолетах, подобных ошибок никогда не делали. Никогда.
Следующий вопрос заключался в том, как оповестить экипаж об этой промашке. Конечно, от экипажей VC-25 не требовалось менять коды ответчика или быстрого обслуживания этих самолетов, но задерживать в воздухе любой из президентских самолетов, особенно если президент на борту, считалось дурным тоном. Но и болтать об этом на открытой частоте тоже не ахти как умно. Милфорд переключил свою радиопанель на центр операций миссий поддержки 89-й авиабригады – на людей, которые поддерживали непрерывную связь со всеми правительственными самолетами:
– “Полночь”, это “Кожа-90” на общей линии ЦОМП, перехожу на прием.
– “Кожа-90”, это ЦОМП 89-й авиабригады, подождите. – Последовала довольно продолжительная пауза. Вероятно, таким образом старший дежурный на Эндрюс мог посмотреть в своей книге позывных, кто такой “Кожа”. Затем послышалось: – Я вас слушаю, девяностый.
– Я слежу за вашим самолетом SAM-2800 “Фокстротом”, находящимся в пятидесяти двух милях от Эндрюс, куда он направляется. Вы не можете попросить его сменить свой код запросчика? Прием.
– Простите, что вы сказали, девяностый?
– Повторяю, я слежу за “Фокстротом”, идущим на посадку в Эндрюс, а он не сменил свой код запросчика в соответствии с процедурой терминала. Вы можете попросить его сменить свой код запросчика?
Последовала еще одна небольшая пауза. Вероятно, старший дежурный запрашивал экипаж VC-25, передают ли они свой правильный код, и просил их немедленно изменить его, если они об этом забыли. Милфорд смотрел на свой радарный экран, ожидая, что код в любую минуту изменится, однако этого не произошло.
– Э-э... “Кожа-90”, мы не можем подтвердить вам местонахождение наших самолетов по этому каналу. Придется вам связаться с нами по безопасной линии. Прием.
– Что за чертовщину несет этот парень? – пробормотал Милфорд. – Весь белый свет знает, что этот самолет находится там. – По радио же он сказал: – “Полночь”, у меня есть подтвержденный военный план полета SAM-2800 и разрешение ФУГА на “Фокстрот”, летящий по приборам из Манчестера, штат Нью-Гемпшир, в Эндрюс. Сейчас он находится менее чем в пятидесяти милях от Эндрюс, снижается для посадки. Наблюдение за ним в воздухе ведется более часа. Я думаю, играть с этим самолетом в кошки-мышки поздновато. Мне только и нужно, чтобы он сменил свой запросчик системы государственной принадлежности цели. Прием.
После еще одной неопределенной паузы, из-за которой Милфорд чуть не чокнулся и из-за которой на него теперь обратили внимание все члены экипажа самолета АВАКС, дежурный ЦОМП заговорил снова:
– “Кожа-90”, старший диспетчер велит мне сказать вам, что нет никакого SAM-2800 или “Фокстрота”, идущего на посадку в Эндрюс.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137