Все холмы были низкими и округлыми и походили друг на друга вплоть до таких мелочей, как обломки сухого кустарника на верхушке. Изредка среди холмов встречались птицы или ящерицы, следы маратайских солдат отсутствовали.
Хобарт зевнул от усталости и скуки. Каждый сегмент этого мира состоял из ограниченного набора комбинирующихся между собой элементов: несколько топографических типов, конические горы, куполообразные холмы, равнины и прочее; определенное число вариантов растительности, джунгли, трава или ничего. Он, разумеется, еще не видел всех комбинаций, но мог легко их себе представить, так что пользы от путешествия не намечалось никакой. Все, о чем он просил — это спасти Аргуменду одним быстрым броском, удостовериться, что она на пути к отцу, и... А кто станет ханом того или иного племени, и что будет с логайскими мушкетами, его вовсе не интересовало.
Так он рассуждал, пока один за другим медленно тянулись часы бесплодных поисков. Ближе к полудню быстрым галопом примчался всадник и прокричал ему что-то странное. Подъехавший следом Хорват перевел:
— Он говорит, что лошади правого крыла заартачились. Это то, что ты хотел?
— Угу, пусть развернутся, — ответил Хобарт. Пусть Законс испепелит его, все лучше, чем вечно слоняться по этому отвратительному миру!
Паратаи быстро прикинули, в чем причина нервозности лошадей, и не выказывали воодушевления от предстоящей встречи с колдуном. Возможно, Хобарт мог бы ободрить их какой-нибудь воодушевляющей речью, однако он ни разу в своей жизни не произносил подобных речей и не планировал делать этого в будущем. Так что отряду было просто приказано окружить область магического воздействия. Потом инженер спешился и привязал лошадь к кустам. Ни лошади, ни варвары теперь не помогут ему. Он достал череп грызуна и позвал: «Кай!» В воздухе как будто взметнулось облачко пыли, и со знакомым свистом перед ним появился лекарь иктепели. По мере объяснений Хобарта широкое шафрановое лицо Кая вытягивалось все больше и больше.
— Я — не великий волшебник, — завопил он под конец. — У меня в запасе всего несколько заговоров для защиты моих людей!
— Кое-что все же лучше, чем ничего, — тоном, не терпящим возражений, сказал Хобарт. — Что ты можешь сделать для того, чтобы отразить волшебство Законса и нейтрализовать его?
— Ну... дай подумать... я бы мог... у-у-уф! Х-хан, вели своему льву прекратить обнюхивать мою ногу, я от этого н-нервничаю!
Единственное, что Кай, по его словам, мог сделать заключалось в создании некоего подобия щита, отражающего все заклинания, кроме самых сильных. Для этого нужны были ветки и рыбья кожа. Для веток годились любые кусты, загвоздка заключалась только в рыбе.
— Призови ее сюда, — выдвинул идею Хобарт.
— Воды нет, — ответил Кай, разводя руками.
— О господи, так наколдуй дождь! — рявкнул инженер. Знание самой настоящей магии, как оказалось, вовсе не сделало из дикаря... гения. С помощью Феакса они вырыли небольшое углубление двух футов в диаметре, и с началом заклинания Кая «Марекула эроманга» оно постепенно начало заполняться водой. После воды лекарь наколдовал и рыбу. На этом мыслительные способности дикаря опять дали сбой; и Хобарту пришлось доказывать нервничающему лекарю, что для завершения процедуры достаточно использовать разделочный нож из все равно какой кости.
Щит вполне обычного вида и размера больше всего походил на самодельного воздушного змея, у которого бумагу заменили на рыбью кожу.
— Держи его перед собой как настоящий щит. Осторожно, он очень хрупкий, — объяснил Кай.
Хобарт спросил, какие еще заклинания известны Каю. Тот с серьезным видом пересчитал их на пальцах; многообещающе звучал только вызов роя шершней.
— Ладно, пошли, — вздохнул Хобарт.
— Что? Нет, только не я! Мне не выстоять против великого Законса. Я и в школу волшебства никогда не ходил. Просто бедный рыбоед...
— Я сказал, пошли! — разозлился Хобарт. — Если не хочешь навлечь на своих людей серьезные напасти!
Они плелись между низкими холмами, пока Феакс неожиданно не застыл с одной поднятой лапой, прижатыми к голове ушами и тихим рыком. Приглядевшись, Хобарт различил на самом дальнем холме на границе поля зрения небольшой выступ. Инженер поджег запал мушкета и рассказал свой план.
— Я попробую подкрасться поближе и выстрелить. Если не попаду, так хоть напугаю. Буду держать впереди себя щит и подбираться к Законсу с мечом в руке, вы оба держитесь сзади, тогда щит прикроет и вас.
— А вдруг он улетит? — предположил Феакс.
— Вполне вероятно. — Хобарт поскреб подбородок. — Что за крылья вырастают из его одежды?
— Думаю, как у стервятника, — ответил лев.
— Прекрасно! Кай, если он взлетит, обрушь на него дождь, посильнее! Намокшие перья заставят его приземлиться.
Когда между ними и убежищем Законса остался только один холм, спасатели медленно заползли на его вершину и принялись всматриваться через заросли. Хобарт услышал, как у Феакса прервалось дыхание — на вершине башни виднелись очертания человеческой фигуры в легком одеянии. Это Аргуменда!
— Где же Законс? — зашептал он.
— Я чувствую его присутствие, — пробурчал лев. — Ага, вон там, у подножия башни!
Башня представляла собой полуразрушенное строение, простой цилиндр с единственным отверстием — дверью. Вход частично блокировали головы и шеи двух громадных змей, лежащих одна поверх другой. Их единое тело окружало основание башни.
— Амфисбена, — пробубнил лев.
— Что это?
— Змея с двумя головами — по одной на каждом конце. Аксиус говорил, что Законс может превращаться в такую, но я сам никогда не видел.
— Все готовы? — тихо спросил Хобарт. Он выставил вперед щит и просунул мушкет сквозь кусты. Змеиная голова является вполне подходящей целью, только вот какая лучше? Разум Законса сосредоточен в одной из них или в обеих? И если верно первое, то как различить?
А черт с ним, решил Хобарт, сердце громко колотилось. Он резко выдохнул и выстрелил. Бу-у-ум! Приклад ударил в плечо, наученный горьким опытом, Хобарт быстро отвернулся, чтобы дым не попал в глаза. Он успел заметить фонтанчик пыли в двадцати футах от голов рептилий и чуть правее. Вот незадача, ему бы следовало помнить, что затвор этой рухляди вовсе не сравним с автоматикой винчестера.
— Дождь! — рявкнул он через плечо Каю. Кай нехотя начал. Змеиные головы приподнялись от выстрела. Одна из них медленно поворачивалась, как сканирующая камера слежения, другая — бесцельно вертелась во все стороны. Затем «медлительная» голова скрылась в дверном проеме, за ней потянулось все тело чудовища. Вторая голова ненадолго исчезла за башней, затем появилась с другой стороны, символизируя собой зад.
Дождевая туча клубилась и потихоньку выпускала свое содержимое.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
Хобарт зевнул от усталости и скуки. Каждый сегмент этого мира состоял из ограниченного набора комбинирующихся между собой элементов: несколько топографических типов, конические горы, куполообразные холмы, равнины и прочее; определенное число вариантов растительности, джунгли, трава или ничего. Он, разумеется, еще не видел всех комбинаций, но мог легко их себе представить, так что пользы от путешествия не намечалось никакой. Все, о чем он просил — это спасти Аргуменду одним быстрым броском, удостовериться, что она на пути к отцу, и... А кто станет ханом того или иного племени, и что будет с логайскими мушкетами, его вовсе не интересовало.
Так он рассуждал, пока один за другим медленно тянулись часы бесплодных поисков. Ближе к полудню быстрым галопом примчался всадник и прокричал ему что-то странное. Подъехавший следом Хорват перевел:
— Он говорит, что лошади правого крыла заартачились. Это то, что ты хотел?
— Угу, пусть развернутся, — ответил Хобарт. Пусть Законс испепелит его, все лучше, чем вечно слоняться по этому отвратительному миру!
Паратаи быстро прикинули, в чем причина нервозности лошадей, и не выказывали воодушевления от предстоящей встречи с колдуном. Возможно, Хобарт мог бы ободрить их какой-нибудь воодушевляющей речью, однако он ни разу в своей жизни не произносил подобных речей и не планировал делать этого в будущем. Так что отряду было просто приказано окружить область магического воздействия. Потом инженер спешился и привязал лошадь к кустам. Ни лошади, ни варвары теперь не помогут ему. Он достал череп грызуна и позвал: «Кай!» В воздухе как будто взметнулось облачко пыли, и со знакомым свистом перед ним появился лекарь иктепели. По мере объяснений Хобарта широкое шафрановое лицо Кая вытягивалось все больше и больше.
— Я — не великий волшебник, — завопил он под конец. — У меня в запасе всего несколько заговоров для защиты моих людей!
— Кое-что все же лучше, чем ничего, — тоном, не терпящим возражений, сказал Хобарт. — Что ты можешь сделать для того, чтобы отразить волшебство Законса и нейтрализовать его?
— Ну... дай подумать... я бы мог... у-у-уф! Х-хан, вели своему льву прекратить обнюхивать мою ногу, я от этого н-нервничаю!
Единственное, что Кай, по его словам, мог сделать заключалось в создании некоего подобия щита, отражающего все заклинания, кроме самых сильных. Для этого нужны были ветки и рыбья кожа. Для веток годились любые кусты, загвоздка заключалась только в рыбе.
— Призови ее сюда, — выдвинул идею Хобарт.
— Воды нет, — ответил Кай, разводя руками.
— О господи, так наколдуй дождь! — рявкнул инженер. Знание самой настоящей магии, как оказалось, вовсе не сделало из дикаря... гения. С помощью Феакса они вырыли небольшое углубление двух футов в диаметре, и с началом заклинания Кая «Марекула эроманга» оно постепенно начало заполняться водой. После воды лекарь наколдовал и рыбу. На этом мыслительные способности дикаря опять дали сбой; и Хобарту пришлось доказывать нервничающему лекарю, что для завершения процедуры достаточно использовать разделочный нож из все равно какой кости.
Щит вполне обычного вида и размера больше всего походил на самодельного воздушного змея, у которого бумагу заменили на рыбью кожу.
— Держи его перед собой как настоящий щит. Осторожно, он очень хрупкий, — объяснил Кай.
Хобарт спросил, какие еще заклинания известны Каю. Тот с серьезным видом пересчитал их на пальцах; многообещающе звучал только вызов роя шершней.
— Ладно, пошли, — вздохнул Хобарт.
— Что? Нет, только не я! Мне не выстоять против великого Законса. Я и в школу волшебства никогда не ходил. Просто бедный рыбоед...
— Я сказал, пошли! — разозлился Хобарт. — Если не хочешь навлечь на своих людей серьезные напасти!
Они плелись между низкими холмами, пока Феакс неожиданно не застыл с одной поднятой лапой, прижатыми к голове ушами и тихим рыком. Приглядевшись, Хобарт различил на самом дальнем холме на границе поля зрения небольшой выступ. Инженер поджег запал мушкета и рассказал свой план.
— Я попробую подкрасться поближе и выстрелить. Если не попаду, так хоть напугаю. Буду держать впереди себя щит и подбираться к Законсу с мечом в руке, вы оба держитесь сзади, тогда щит прикроет и вас.
— А вдруг он улетит? — предположил Феакс.
— Вполне вероятно. — Хобарт поскреб подбородок. — Что за крылья вырастают из его одежды?
— Думаю, как у стервятника, — ответил лев.
— Прекрасно! Кай, если он взлетит, обрушь на него дождь, посильнее! Намокшие перья заставят его приземлиться.
Когда между ними и убежищем Законса остался только один холм, спасатели медленно заползли на его вершину и принялись всматриваться через заросли. Хобарт услышал, как у Феакса прервалось дыхание — на вершине башни виднелись очертания человеческой фигуры в легком одеянии. Это Аргуменда!
— Где же Законс? — зашептал он.
— Я чувствую его присутствие, — пробурчал лев. — Ага, вон там, у подножия башни!
Башня представляла собой полуразрушенное строение, простой цилиндр с единственным отверстием — дверью. Вход частично блокировали головы и шеи двух громадных змей, лежащих одна поверх другой. Их единое тело окружало основание башни.
— Амфисбена, — пробубнил лев.
— Что это?
— Змея с двумя головами — по одной на каждом конце. Аксиус говорил, что Законс может превращаться в такую, но я сам никогда не видел.
— Все готовы? — тихо спросил Хобарт. Он выставил вперед щит и просунул мушкет сквозь кусты. Змеиная голова является вполне подходящей целью, только вот какая лучше? Разум Законса сосредоточен в одной из них или в обеих? И если верно первое, то как различить?
А черт с ним, решил Хобарт, сердце громко колотилось. Он резко выдохнул и выстрелил. Бу-у-ум! Приклад ударил в плечо, наученный горьким опытом, Хобарт быстро отвернулся, чтобы дым не попал в глаза. Он успел заметить фонтанчик пыли в двадцати футах от голов рептилий и чуть правее. Вот незадача, ему бы следовало помнить, что затвор этой рухляди вовсе не сравним с автоматикой винчестера.
— Дождь! — рявкнул он через плечо Каю. Кай нехотя начал. Змеиные головы приподнялись от выстрела. Одна из них медленно поворачивалась, как сканирующая камера слежения, другая — бесцельно вертелась во все стороны. Затем «медлительная» голова скрылась в дверном проеме, за ней потянулось все тело чудовища. Вторая голова ненадолго исчезла за башней, затем появилась с другой стороны, символизируя собой зад.
Дождевая туча клубилась и потихоньку выпускала свое содержимое.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43