ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 


Старик не боялся и, как бы бравируя этим, резал правду-матку, невзирая на лица. Даже в тех нередких, к сожалению, случаях, когда в этом не было особой необходимости. В нём причудливо сочетались крайне противоположные душевные качества.
Он был добр и одновременно мстителен, вспыльчив и терпелив, чувство юмора уживалось у него с постоянным брюзжанием.
— Не накатались ещё по заграницам? — буркнул он, пропуская Гончарука в узкий лаз между двумя шифоньерами. — Или уже во? — отмерил по горло рукой.
— Мы редко заходим в порты, — объяснил Герман Кондратьевич, устраиваясь на кожаном стуле. — А море — оно море и есть. Какая уж тут заграница?
— Но море это прекрасно!
— Да, если бы в нём не было столько воды… Помогите, Иосиф Гаврилович, — Гончарук, по обыкновению, перешёл прямо к делу. — Хорошего человека вытащить надо.
— Из тюрьмы или с того света? — со свойственным ему злоязычием поинтересовался Шехман, ехидно взвизгнув. — И то и другое не по моей части. — Он рассыпался сатанинским прокуренным смешком.
— Очень остроумно, — оценил Гончарук и объяснил терпеливо: — А ведь речь идёт о красивой молодой женщине, Иосиф Гаврилович. Вы же были очень неравнодушны к прекрасному полу? Или уже всё?
— Что значит “или”? — взорвался Шехман. — Оставьте меня с вашими кабацкими намёками! Тоже мне боцман выискался! — Он негодующе дёрнулся и спросил, глядя в сторону: — Что с ней, с вашей очередной пассией?
— Положим, это не так, Иосиф Гаврилович, но вы всё равно не поверите, и я не стану отнекиваться, — Гончарук смиренно опустил долу свои карие шельмовские очи, чем лишь укрепил старика в его мнении.
— Меня не интересуют чужие шашни, — махнул рукой Шехман. — Так что же всё-таки с ней?
— Поражение печени вследствие сильной интоксикации. В точности по вашей части. — Гончарук коротко, но обстоятельно рассказал о происшествии.
— Гонионемус вертенс, — глубокомысленно кивнул Иосиф Гаврилович. — Это намного серьёзнее, чем полагаете вы и ваши сельские эскулапы. Если не принять мер, ваша знакомая может остаться инвалидом до конца жизни. Сколько ей лет?
Будучи в курсе анкетных данных, Гончарук ответил, не задумываясь.
— А вы говорили молодая, — Шехман вызывающе прищурил глаз.
— Побойтесь бога, Иосиф Гаврилович.
— Бога нет. Вас плохо воспитывали в пионерском отряде. У человека, тем более женщины, в этом возрасте печень плохо восстанавливается, вот в чём загвоздка. Эволюционно такая особь уже не нужна. Природа сбрасывает её со счетов.
— Умный человек не бунтует против природы, — процитировал Гончарук излюбленную присказку Шехмана, которую тоже взял на вооружение. — Но ведь можно помочь природе?
— Она что, такая же красивая, как и молодая? — вновь поддел неугомонный старик.
— Женщине столько лет, на сколько она выглядит.
— Вздор! У каждого внутреннего органа свои биологические часы. В том числе и у печени. Я постараюсь помочь вашей знакомой. Но вы тоже не сидите сложа руки. Вам ведь ничего не стоит достать необходимое лекарство из-за границы?
— Скажите только название.
— Не помню. Это пилюли, которые вырабатывает из гималайских трав по рецептам аюр-веды одна фармацевтическая фирма. Стоят они гроши, но действие оказывают поразительное.
— Что прикажете привезти из плавания, Иосиф Гаврилович? Запас не подисчерпался?
— Освежить никогда не мешает, — старик задумался, вспоминая. — Значит так, привезите сейшельский орех, семена лотоса розового, калгана и побольше древесины: сандал, камфорное дерево, мускатный орех. Если попадёте в китайскую аптеку, то обязательно купите желчь питона… Не забудете?
— Я всё аккуратнейшим образом заношу на бумагу, — успокоил Гончарук. После того как Шехман избавил его от хронического гастрита, он неукоснительно выполнял все его заказы. Даже самые курьёзные, вроде скелета летучей мыши или настойки из сколопендр.
— Завтра я приготовлю микстуру для вашей приятельницы. Пусть пьёт, пока вы будете доставать лекарство. Она где, в больнице?
Гончарук кивнул.
— Пусть скажет врачам, что это из элеутерококка. С этим у нас, кажется, примирились, как ни странно.
— Чего же тут странного? Космонавты, и те пьют.
— Э! — кисло скривился Шехман. — Вы мне не говорите.
По возвращении в гостиницу Гончарук плотно поужинал и, несмотря на поздний час, позвонил замначальника пароходства.
— У тебя есть кто-нибудь в Индии? — спросил он, обменявшись традиционными шутками насчёт командированных мужей.
— Представитель в Бомбее тебя устроит?
— Можешь отбить ему телекс насчёт одного лекарства?.. Пусть перешлёт с ближайшей оказией. Очень нужно и очень срочно. За мной не пропадёт.
Когда интересы дела не расходились с “человеческим фактором”, он ощущал душевную приподнятость и просветлённость, любуясь собой как бы со стороны.
XXIII
Когда Светлана, впервые поднявшись с койки, увидела Кирилла, то не сразу узнала его. Прильнув к окошку, она долго всматривалась в явно знакомые, но как бы давно позабытые и ставшие немного чужими черты. Нет, она помнила всё и знала, что он дотащил её на себе почти до самой биостанции, но никак не ожидала увидеть его в этом бедном больничном садике, на этой облупленной скамейке под искалеченным вязом. Понадобилось напрячься, чтобы осмыслить происшедшее смещение, восстановив недостающие звенья. Так бывает во сне, где, слагаясь в небывалые сочетания, разрозненные фрагменты действительности обретают неуловимую текучесть.
Сначала она не ощутила почти ничего, но постепенно сквозь оболочку тупого безразличия затрепетала какая-то беспокойная жилка и вдруг стала расти, набухнув свежей кровью, буйно ветвиться, завоёвывая освободившееся пространство, словно распалась ледяная форма.
Светлана содрогнулась от пронзившей её сладостной боли. В нарастающей горячей волне жалости — к нему, к себе, ко всему на свете — таяли последние льдинки, по живому кромсая острыми, истончёнными до невидимости краями.
Потом они встретились в узеньком коридорчике, где стоял бак с кипячёной водой. Кирилл принес букетик жарков и десяток спелых гранатов, которые, к великому удивлению и радости, купил в продуктовом магазине.
Вокруг были люди, и разговаривать приходилось шёпотом, хотя телевизор, по которому показывали футбольный матч, почти наверняка заглушал их поначалу скованный разговор с его значимыми недосказанностями и потаённым смыслом.
— Почему ты до сих пор не уехал? — спросила Светлана, когда он коротко и не без юмора поведал ей о своём житьё на турбазе.
— Ты же знаешь, — сказал Кирилл, бережно тронув её похудевшую руку.
Нечего было спрашивать. Она знала.
В её глазах, обновлённых пережитым, он изменился не только внешне. Не ощущалось никак то самое переполнявшее его беспокойство, которое, гальванически передаваясь, отравляло им лучшие минуты свиданий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97