Дэниел, лицо которого и без того было мертвенно бледным, побледнел еще больше и придвинулся поближе ко мне. По чести говоря, мне тоже было как-то не по себе от рассказов младшего Блэквуда.
— И впредь призрак появлялся в замке всякий раз, — голос Грегори дрогнул, — как умирал очередной его хозяин. Хозяева очень редко умирали здесь — в основном, смерть настигала их на поле брани. Поэтому призрак появлялся лишь семь раз за шестьсот прошедших лет. И каждый раз история повторялась: всякий, кто оставался в замке на вторую ночь после появления призрака, был обречен.
— Я вижу, вы не очень-то боитесь посланцев потустороннего мира, если так спокойно рассказываете об этом, — заметил Холмс.
— На подошве моего ботинка выбит крест, — улыбнулся Грегори. — Говорят, это помогает. — Он обвел взглядом наши бледные лица. — К тому же, это всего лишь красивая древняя сказка. На Блэквуда старшего последние слова не произвели ни малейшего впечатления. Он забился под кресло-качалку, в котором Хьюго Блэквуд провел последние часы, и дрожал крупной дрожью. Создалось неловкое молчание.
— Извините, джентльмены, мне пора, — грустно сказал Грегори. — Утром у меня деловая встреча в Сити.
— Да, — согласно кивнул доктор Мак-Кензи. — Эст модус ин рэбус [всему есть мера (лат) — прим. OCR]. Всему есть предел. Пора и честь знать. — И он потянулся за шляпой.
— Пожалуй, нам тоже пора, — серьезно сказал Холмс, когда Грегори и доктор вышли. — Мне необходимо хорошенько подумать
— Не оставляйте меня одного!!! — заорал Дэниел. Он пулей вылетел из-под кресла и вцепился в Холмса мертвой хваткой. — Будьте моими гостями хоть на одну ночь!
— Нет, нет, — с ужасом сказал я. — Вы же слышали? Нам надо подумать. Хорошенько подумать. — И я стал пробираться к выходу. Тогда Дэниел внезапно отпустил Холмса и вцепился в меня.
— Нет, мой милый Уотсон, не уходите! Я не могу нарушить законы гостеприимства… К тому же, мне очень-очень страшно.
Постепенно мне удалось выбраться в коридор. Стало ясно, что если я буду продвигаться к выходу такими темпами, то провести ночь мне все равно придется в замке. Я сдался.
— Ладно. Я согласен, — обречено сказал я, в моем мозгу мелькнула последняя надежда. — Если, конечно, согласен мистер Холмс!
— А почему бы и нет? — невозмутимо сказал Холмс. — Здесь вполне можно думать.
— Было бы чем, — как всегда мрачно добавил некстати проснувшийся Квентин. — Только вот куда мы их денем?
— Да хоть сюда! — обрадовано воскликнул Дэниел, показывая на ближайшую дверь. — Тут у нас, кажется, довольно большой чулан.
— Ну, если приемную лорда можно назвать чуланом… — начал Квентин.
— О! Видите, как вам повезло! — радостно обратился к нам Дэниел. — Целая приемная! Квентин, проводи их.
И тихонечко добавил:
— Смотри, чтобы не сбежали.
Глава 8.
Приемная, в которую проводил нас Квентин, освещалась тусклым светом двух грязно-желтых огарков, торчащих в старой, позеленевшей от времени люстре.
Вся обстановка этой унылой комнаты состояла из двух побитых молью диванов, низенького столика, одна из ножек которого была заботливо подвязана тряпочкой, и нескольких столь же шикарных стульев. Голые каменные стены были едва прикрыты: на одной из них висел вытертый ковер, а на другой — картина, совершенно почерневшая от неправильного хранения и изображавшая, как с особой гордостью сообщил нам Квентин, венчание императора Константина. По виду Квентина можно было заключить, что император Константин приходится ему дальним родственником. Как это и ни досадно, но даже при внимательном рассмотрении я не обнаружил на полотне ни великого императора, ни его невесты. Вероятно, венчание происходило ночью.
Прямо напротив входа располагалась дверь в кабинет покойного Хьюго Блэквуда. Соседство с этой комнатой навевало на меня страх, но Холмс не обращал на нее внимания.
— Ну что же, здесь можно жить, — сказал он и плюхнулся на диван. Раздался треск, обивка расползлась, и Холмс провалился внутрь.
— Однако… — послышался его голос из дивана. — Это не слишком-то располагает…
Диван приподнялся, и из-под него показался Холмс, в пыли, вате и пружинах. Сердито сопя, он стал отряхиваться.
— Хм, — сказал, наконец, мой друг, — придется нам потесниться. — И он направился к другому дивану.
Второй диван оказался точным подобием первого, с той, однако, разницей, что его ножки были привинчены к полу, и Холмсу пришлось изрядно попотеть, прежде чем он выворотил из каменного пола здоровенные болты. Видимо, в замке боялись грабителей.
— Досадно, — сказал Холмс, приведи себя в порядок, — но спать нам, по-видимому, придется на полу.
Я бы не сказал, что очередная идея Холмса привела меня в восторг.
— Видите ли, как врач… — начал я. Холмс задумчиво посмотрел на меня.
— Ну… Раз медицина против… — он развел руками. — То нам остается провести ночь, сидя на стульях…
Я тактично отвернулся.
— Что они хотели этим сказать?! — мрачно бормотал Холмс минутой позже, рассовывая обломки стульев по углам.
Мы решили пойти к Блэквуду и потребовать объяснений, но тяжелая дубовая дверь, ведущая в коридор, не открывалась.
— Я бы, конечно, мог высадить дверь плечом, — заметил Холмс — Но сперва попытаемся выбраться через кабинет покойного.
— А может быть, он тоже заперт? — с надеждой спросил я. Холмс с разбегу ударился о дверь кабинета Хьюго Блэквуда.
Она устояла.
— Терпение, друг мой, терпение, — назидательно сказал Холмс, и, разбежавшись, вложил в удар такую силу, что с потолка сорвалась люстра и упала прямо на меня. Огарки погасли, и мы оказались в полной темноте.
— Уотсон, где вы? — донесся из темноты голос моего друга.
— Здесь! — Поднявшись, я широко расставил руки и отправился, на поиски Холмса. Мне удалось нащупать диван, стену, торчащую из стены странную металлическую скобу, которая внезапно поддалась.
Комната осветилась. В двух шагах от меня стоял бледный Холмс, с зажженной спичкой в руке.
— Так у вас был ключ? — подозрительно спросил он. Я обнаружил, что держусь за ручку полуоткрытой двери кабинета. Холмс подошел поближе и уставился на дверь.
— А… — пробормотал Холмс. — Она открывается вовнутрь… Кто бы мог подумать. И как это вы не догадались? — язвительно добавил он, зажигая поднятую с пола свечу. — Вперед, Уотсон! Я буду вам светить.
Сделать первый шаг в кабинет было страшно. По стенам плясали уродливые тени. В колеблющемся свете свечи вещи теряли привычные очертания и казались фантастическими существами, даже ящики на полу и те казались живыми.
Холмс укрепил огарок на каминной доске и стал расхаживать взад-вперед, о чем-то задумавшись.
— Кстати, Уотсон! — внезапно обратился он ко мне. Тут его взгляд упал на скрытый прежде креслом покойного маленький столик, уставленный несметным количеством бутылочек, баночек, рюмочек и горшочков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23