ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Рыбак стоял много часов, всматриваясь в воду, будто бы дома ему нечего было делать. За это время он мог бы прочитать какую?нибудь книгу или газету, выпрямить плохо вбитый в стену гвоздь, поиграть с детьми, пойти погулять с женой; сотни дел можно сделать, вместо того, чтобы смотреть на поплавок. Никогда не было удочки у доктора Негловича, так же, как и у Писателя Любиньского или у художника Порваша. Зато с удочкой можно было увидеть молодого Галембку, Франека Шульца, лесорубов Зентека и Яроша. Так же было и у людей из города. Сколько бы раз Клобук ни встречал пана, который даже в красивом автомобиле приехал на озеро и целый день сидел с удочкой в руке, то, заглядывая в его лишенные мысли глаза, он предчувствовал, что этого человека не ждет что?либо прекрасное. Ведь большой человек любит проверять работу своего разума и сердца. Не могло для него быть достойным противником такое беззащитное существо, как рыба в озере. Если даже это был усатый сом или пугливый карп.
Во время жатвы Клобук узнавал, кто в деревне умный, а кто — глупый. То же самое делали и самые сметливые девушки.
Когда-то молодой Галембка хотел жениться на дочери Кондека, но та — хоть он ей и нравился — выбрала сына Крыщака, потому что молодой Галембка любил во время жатвы рыбачить. И она была права, потому что человек, который ходит на рыбалку, никогда не будет хорошим хозяином, что позже и подтвердилось — ведь молодой Галембка жил за счет трудов своей жены. Может ли быть на свете что-то хуже дурака? Дурак не может понять начала и конца всех вещей, дел и мыслей, не понимает других людей. Если он хочет делать добро, то оно перерождается в зло, если делает зло — оно становится еще большим злом, которое поражает всех вокруг. То, что просто, для дурака бывает сложным. То, что сложно, кажется ему простым. Не доходит до дурака даже настолько явная правда, что некрасивая женщина должна, как правило, подчиниться чьему-то выбору, а красивая женщина может сама себе выбирать мужчину. Дурак бегает за красавицей, просит, скулит, уговаривает, обещает весь мир — и становится предметом насмешек, шуток и презрения людей. Умный ждет спокойно, потому что знает, что если его красивая женщина выбрала, то раньше или позже она найдет способ положить на него руку, как хозяин на холку своего коня. Дурак обращает внимание на красивую женщину, умный старается обратить ее внимание на себя.
С пасхи Франек Шульц носил при себе государственный документ, разрешающий ему выезд в далекие края. Он собирался сколотить там большое состояние и в Скиролавки приезжать только в гости, на автомобиле, таком же красивом, как у Герхарда Вебера. Достаточно было поехать в большой город, купить билет на самолет или на поезд — и айда, за добром и счастьем. Но Франек Щульц все сидел с другими на лавочке возле магазина и только показывал всем то и дело тот документ, билет, однако, не покупал, будто бы ему жаль было поездок к сестре в Барты или словно он все еще надеялся, что ему, а не младшему брату достанется хозяйство после отца. К сожалению, всего сразу иметь нельзя — об этом не знает только дурак.
Со смерти Дымитра Васильчука, где только можно было и когда только выпадал удобный случай, Франек Шульц уговаривал Юстыну и просил ее, чтобы она ночью впустила его в свой дом.
— Ты красивая женщина, Юстына, — говорил ей Франек. — Я ношу при себе паспорт для выезда в далекие края. Если ты мне велишь, я останусь, а если захочешь — уеду, заработаю большие деньги и тебя заберу к себе. Я не знаю, почему мой отец так меня ненавидит, что все свое добро перевел на младшего брата. Может, это я виноват, что слишком быстро хотел стать хозяином в доме. Мой младший брат послушный, а послушный теленок двух маток сосет. Может, злые люди отца против меня восстановили. Болтают, что я живу со своей сестрой, Ингеборг, но ты в это не верь. Я обидел когда-то в сердцах своего отца, сказал ему, что не верю, что все мальтийские рыцари погибли во время военной заварухи. Я ему со злости сказал: они вернутся, и таких, как ты, повесят на деревьях. Поэтому некоторые болтают, что уезжаю, чтобы служить мальтийским рыцарям. Но ты этому не верь, Юстына, меня они не волнуют. В далеких краях живет сестра моего отца, я хочу возле нее заработать денег. Впусти меня к себе, и мы будем счастливы, здесь или там, где захочешь.
Так он говорил, а она молчала презрительно, потому что в это время думала, как приманить к себе Клобука и высказать ему свое самое тайное желание. Во время жатвы Франек сообщил своему отцу, что, прежде чем уехать, он еще ему немного поможет в работе. Он уселся в седло трактора и два дня косил сноповязалкой пшеницу. На третий день поехал на поле Юстыны, сжал делянку ячменя для кур, потом помог ей снопы в суслоны ставить. Но хоть он и работал для нее в поте лица, она даже не посмотрела на него поласковее, ни словом, ни жестом его не поощрила, чтобы за эту работу он взял то, что мужчине положено. Юстына в ту пору думала о Клобуке, который от нее сбежал.
Под вечер, после работы на жатве, Юстына села в лодку и поплыла на полуостров, чтобы подоить свою корову. Потом она поставила большую флягу на руль велосипеда и поспешила на молоканку за рыбацкими сараями. Там ее схватил за грудь молодой Галембка, она, однако, так странно посмотрела на него, что ему стало страшно. На обратной дороге цепь велосипеда громко скрипела, аж в голове у нее сверлило от этого визга. Тогда она слезла с велосипеда и повела его. Художник Порваш поправлял ограду возле своего дома, он был в тесных черных брюках и без рубашки, тело его было бронзовым от загара, грудь в черных кудрях. «Прибраться у меня надо, Юстына. Не хватает у меня женской руки», — зацепил он ее. И смотрел на ее бледное лицо, как зачарованный, а когда его взгляд, переместился на ее длинную шею, его восхитил нежный розовый оттенок тела. «У вас Видлонгова прибирает», — ответила ему Юстына певуче и пошла дальше, не замедлив шаг и не ускорив, как будто он не был мужчиной. Вскоре огромное краснеющее солнце опустилось над лесом, Юстына сидела на колоде для рубки дров, и при мысли о Клобуке ее охватывало оцепенение. Вскоре ей удалось его стряхнуть. «А может быть, он вернется?» — подумала она. И тут же к ней возвратилась жизнь, она затопила печку, нагрела воды и мылась так долго и старательно, как тогда, когда пошла к доктору на врачебный осмотр. Она сменила белье на постели и долго лежала ночью в темноте, не двигаясь, словно боясь, что зашуршит солома в сеннике и этот шум спугнет доброго духа. И когда она так лежала, то поняла, что она не одна в избе и даже в постели. В ее теле жило какое-то другое существо, без имени, без тела, жило в ней, кажется, всегда, с детства, но только с недавнего времени стало взрослым и самостоятельным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212