— Родственники попросили?
— Да нельзя сказать, что они родственники.., друзья.
— Они хотят его забрать? — спросил Овсов.
— А его можно забрать? — и в голосе парня прозвучало облегчение. Он понял слова хирурга как подтверждение того, что пострадавший умер.
— Когда угодно, — сказал Овсов и сделал небрежный жест рукой. Дескать, о чем говорить. — Когда угодно, — повторил он.
— Ну что ж, — парень попятился к двери. — Я так и передам.
— Кому? — жестко спросил Овсов.
— Ну.., этим... Друзьям.
— Оставьте их телефон, мы позвоним и скажем, когда они могут приехать.
— Хорошо, — парень полез было в карман, но остановился. — Они сами позвонят. Спасибо. У них будет много хлопот... В таких случаях всегда много хлопот... До свиданья.
— Вы не хотите записать мой телефон? — спросил Овсов — Да, действительно, — опять парень захлопал ладошками по карманам. — А впрочем, ваш телефон узнать нетрудно... В любой справочной. Всего доброго!
— Как будет угодно, — холодно ответил Овсов и отвернулся к окну, по которому уже хлестали сильные частые струи дождя. Парень пятясь вышел из кабинетика, быстро пересек ординаторскую и вышел в коридор с явным облегчением. Он опасался продолжения разговора, не мог ответить на вопросы, которые здесь были просты и уместны.
— Странный тип, — проговорила Валя.
— Немного есть, — кивнул Овсов.
— Я так и не поняла, чего он хотел?
— Он хотел убедиться, что наш клиент мертв. За этим и приходил. Можно сказать точнее — его за этим и присылали.
— Вы думаете.., он из них? Из тех, кто расправился с нашим больным?
— Черт его знает! — в сердцах ответил Овсов. — Но мне он не понравился. Ему хотелось знать, что клиент мертв. Я дал ему повод так думать.
— А я и не поняла, — беспомощно улыбнулась Валя.
— Я сказал, что нашего клиента можно забирать когда угодно. Он понял так, что можно забирать труп. И тут же сбежал, подпрыгивая от счастья. Ему больше ничего не требовалось. Ему было сказано — больной не опознан. Но он не пожелал назвать его, дать телефон, не сказал, куда и кому сообщить...
— Странный тип, — повторила Валя.
— У меня такое ощущение, что нас ждет еще немало странностей, — Овсов поднялся со стула и пересел к Вале на кушетку. — Ну его к черту! Забудь. Мы свое дело сделали. И настолько хорошо, насколько сумели. Теперь можно и дух перевести, — он положил плотную руку Вале на плечи и она тихонько, почти неуловимо качнулась к нему.
* * *
Простояв у окна, Андрей вернулся в купе и забрался на вторую полку. За окном быстро темнело, жаркое украинское солнце прямо на глазах опускалось в бесконечные поля еще неубранных подсолнухов. Когда совсем стемнело к свет станционных фонарей стал резко бить по глазам, Андрей затянул окно клеенчатой шторой. В купе установилась полная темнота. В темноте было легче и засыпать, и думать. А единственное, о чем он думал последний год, это о собственном возвращении. Он представлял его много раз во всех подробностях, десятки раз поговорил со всеми, кого помнил, к кому стремился, с кем уже никогда не встретится. Каждый раз, когда в своих воспоминаниях он добирался до Светы, до тех печальных событий, которые произошли с ними год назад, словно какой-то несуразный ком застревал в душе и тогда Андрея пугала сама мысль о возвращении — он опасался встретить Свету в городе. Да, это было. Зная, что она погибла, что похоронена, он тем не менее, иногда всерьез думал о том, как неожиданно встретит ее на улице, в магазине, в парке. Она еще жила в нем и он не мог ничего с этим поделать. Да, откровенно говоря, он и не стремился изгнать ее из своей души, из своих мыслей, даже наслаждаясь своими нездоровыми фантазиями.
Вначале он устроился на работу в автоколонну, где его тетка работала диспетчером, исправно выполнял свои обязанности, ни дружбы ни с кем не заводил, в пьянках не участвовал. Пригнав машину в гараж и сдав ключи, тут же уходив домой. И было еще одно место, куда он торопился после работы — секция каратистов. Вот там, в полуподвале пятиэтажки, он выкладывался полностью, доводя себя до изнеможения. Не существовало причин, из-за которых он мог бы пропустить занятие, уклониться от тренировки, позволить себе дольше поспать или раньше лечь. Учебные схватки, часто довольно жесткие, отвлекали его от прошлогодних событий, и он втянулся в этот образ жизни, привязался к нему, как к наркотику, который неизменно давал если не утешение, то забвение.
— К чему готовишься, Андрюша? — однажды спросил его тренер Станислав — человек с перебитым носом, с ушами, превратившимися в два сгустка хрящей, с печальными синими глазами.
— А что, заметно? — усмехнулся Андрей.
— Если спрашиваю, значит, заметно. Присаживайся, — Станислав похлопал узловатой ладошкой по мату, на котором сам сидел. — Дружбы, я смотрю, ты ни с кем не водишь, водку не пьешь, за девушками не ухлестываешь... Хочешь совет?
— Хочу.
— Остановись. Ты неплохо выглядишь, поднакачался, кое-чему научился...
— Нет, Слава. Мое колесо уже покатилось, пусть катится.
— А в нашем городе надолго? — Станислав поглядывал по сторонам, словно и сам Андрей, и разговор не очень-то его интересовали. Так, сидим, обмениваемся словами, которые нас ни к чему не обязывают, потом разойдемся и забудем о чем говорили. Такое примерно было у него выражение.
— Как получится...
— Ну что ж, — Станислав помолчал. — А всерьез... По-настоящему.., этим делом, — он кивнул в сторону ребят, которые увлеченно швыряли друг друга об пол, — не хочешь заняться?
— Хочу.
Станислав поднялся, подошел к ребятам, бросил наземь одного, второго, что-то медленно показал — куда идет рука, куда клонится корпус, как взлетает вверх нога. А вернувшись к Андрею, как ни в чем не бывало, произнес:
— Знаю одного китайца... Хороший мастер. Хиленький, тощенький, всем кланяется, извиняется... Но трогать его, обидеть, оскорбить... Иногда он берет учеников... Но не с улицы. Могу поговорить о тебе... Хочешь?
— Да.
— Долларами берет.
— Пусть.
— У тебя они есть?
— Неважно, — Андрей передернул плечами, видимо, вопрос Станислава задел какую-то его болевую точку. — Если он берет доллары, он их получит.
— И ты не спрашиваешь, сколько берет? — Станислав посмотрел на Андрея с явным интересом.
— Не спрашиваю.
— Ты ему понравишься! — Станислав улыбнулся.
— Чем?
— Он разговаривает так же, как и ты. Без лишних слов.
— Когда пойдем?
— Подожди... Ты не представляешь, о чем я говорю... То, что ты получишь от китайца.,. Если, конечно, получишь... Очень опасно. Ты сделаешься опасным.
— Для кого?
— Хм... Для окружающих. Если станет известно, что ты брал у него уроки, занимался... Пригласят для разговора в какую-нибудь организацию, внесут в какие-нибудь списки, могут предупредить, предложить...
— Не станет, — сказал Андрей, не сводя глаз с ребят на жестком ковре.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153