Сколько ученые мужи ни усердствовали, они так и не смогли прийти к цели, и быстроходные скакуны их мысли бессильно завязли, словно осел в глине. Тут падишах постиг, что человеческий разум не в силах изменить божественных предписаний, оставил шахзаде в покое и предоставил ему полную свободу действий.
Шахзаде, избавившись от бдительного наблюдения наставников, влекомый своей сжигающей и всевластной любовью, которая всецело овладела его волей, отправился по свету, сам не зная, куда держит путь и к чему стремится. Он пошел в пустыню. Сын везира Джафар, который с младенческих лет воспитывался вместе с шахзаде, поспешил за ним словно на крыльях, соблюдая верность в дружбе, что в наше время так же редко встретишь, как и птицу Анка. Джафар стал сопровождать его на чужбине по трудным дорогам, полным превратностей и опасностей.
Долго скитались они по пустыням и тернистым дорогам, ноги их покрылись волдырями и язвами. Наконец они прибыли в какой-то город, такой цветущий и благоустроенный, что и вообразить нельзя. В поисках красавицы они бродили по улицам города, но благоуханный ветер надежды так и не коснулся их. Тогда они покинули город и остановились в одном загородном храме, высоком и просторном.
Фаррухфал спасает дочь падишаха той страны от разбойников и попадает в тенета беды по причине непостоянства судьбы
Однажды Джафар, чтобы успокоить шахзаде, решил отправиться в город, надеясь разузнать что-либо о девушке, нарисованной на портрете и нарушившей покой шахзаде. А Фаррухфал остался в старом храме и прилег в уголке. Когда золотой идол скрылся в кумирне запада, а на небе заблистали звезды-кумиры, то служитель храма побоялся оставаться один и тоже ушел в город. Наступила темнота, шахзаде встал со своего места и сел словно идол около кумира, как раз там, где жрецы обычно зажигали свои лампады. Он проливал слезы, вспоминая свой кумир. Настала полночь, и вдруг он услышал у входа шум шагов. Шахзаде решил, что это джинны, испугался, так как был один, вскочил с освещенного места и спрятался в тени за идолом. Тут в храм вошли разбойники, упали ниц перед идолом по обычаю идолопоклонников-индусов и стали молиться.
— Мы слышали, — говорили они, — что дочь правителя города восседает на инкрустированном престоле и что на ней украшения, которые стоят податей целой страны. Если сегодня ночью мы завладеем этими сокровищами, то голову царевны мы принесем тебе в жертву.
Сказавши так, они поднялись и отправились вершить задуманное. А Фаррухфал, крайне пораженный их словами, подумал: «Дочь падишаха возлежит на роскошных подушках в неприступной шахской крепости, ее охраняет бесчисленная стража. Как же это воры могут захватить ее?»
Но прошло немного времени, и восемь силачей внесли в храм царевну, которая, погрузившись в сон, не ведала, где она. Они поставили перед идолом инкрустированный престол, на котором она спала, а сами пали ниц в молитве. Фаррухфал из-за спины идола взглянул на прекрасную царевну, и изумление овладело им. Он счел великим грехом убивать без вины такую солнцеликую красавицу, стал придумывать, как бы спасти ее. И вот он произнес таинственным голосом:
— Обет ваш исполнен, и я принял его. Впредь я всегда буду покровительствовать вам, и вам будут открыты врата успеха.
Воры с каменными сердцами, полагая, что это голос идола, стали молиться еще усерднее, решив, что идол спасет их от наказания. Фаррухфал понял, что хитрость его удалась, и снова сказал:
— Повелеваю вам теперь покинуть храм, всем кроме одного, самого благочестивого и стойкого, чтобы он отрезал голову девушки и возложил к моим стопам.
Воры без промедления повиновались, оставив в храме одного из сотоварищей для отсечения головы царевне. Тут Фаррухфал выскочил из-за идола стремительно, как молния, и острым мечом отрубил голову тому нечестивцу. Прошел час или больше, и воры, судя по себе, предположили, что их дружок решил присвоить драгоценности царевны. Они послали в храм другого, чтобы тот выяснил, за чем дело стало, и предостерег товарища от измены. Второй вор тоже свалился рядом с первым, и ему пришлось испить чашу смерти из стального родника. Короче говоря, все восемь мерзавцев отправились на тот свет один за другим, так что пол храма от крови тех несчастных стал багряным, словно цветущая лужайка.
Расправившись с ворами, шахзаде разбудил от сна красавицу, спавшую сном неведения. Владычица сладкоустых увидела, что творится вокруг, затрепетала и побледнела от страха. Шахзаде заметил, что она от страха ничего не понимает, стал утешать и успокаивать ее и рассказал ей, что произошло.
— О дорогая сестра! — говорил он. — Не горюй, не устремляйся по улице скорби, ибо я — твой утешитель и покровитель и вновь доставлю тебя целой и невредимой в твои покои.
Вымолвив эти слова, шахзаде, словно обретя силу Фархада, взвалил себе на плечи трон с владычицей сладкоустых и отнес его к падишахскому дворцу. Из своей чалмы он свил веревку, привязал ее крепко к подножию трона, поднялся, словно канатоходец, на крышу, а потом поднял наверх трон и целой и невредимой доставил царевну в ее покои. Царевна стала благодарить его от всей души, говоря:
— О садовник в цветнике благородства и великодушия! О блистающее светило милосердия! Воистину, добро и помощь, которые ты оказал мне, еще не виданы на свете. Не знаю, как мне отблагодарить тебя, — разве только всю жизнь быть твоей служанкой. Ради бога, расскажи мне о себе. С таким царским величием — какой страны ты властитель?
Фаррухфал, хоть он и торопился, рассказал вкратце о себе и попросил разрешения удалиться.
— Пусть сердце и душа мои будут жертвой тебе! — воскликнула царевна. — Хоть я и не могу отблагодарить тебя за твое благодеяние, я не теряю надежды, что, если перед тобой встанут какие-нибудь трудности, ты окажешь мне милость своим доверием, чтобы я по мере сил своих постаралась помочь тебе.
— О благородная царевна! — ответил шахзаде. — Трудная задача стоит передо мной, и не в твоей власти решить ее, хоть ты и владычица всех стран. Удача и успех зависят от длани всевышнего. И, если будет на то его воля, в назначенное время красавица моего желания выйдет из-за завесы и явит свой лик. А теперь разум велит тебе отпустить меня, так как мне не подобает более оставаться здесь.
— О мой возлюбленный брат! — воскликнула царевна. — Ты навеки обязал меня благодарностью. Было бы несправедливо и неблагородно с моей стороны не приложить всех усилий, чтобы помочь тебе. Я не хочу, чтобы ты страдал. Ради бога, освети своим благословенным пребыванием мою скорбную келью и отдохни здесь одну ночь так, как хочет твое утомленное сердце. А когда дева-утро откроет свои глаза под сверкающим солнцем и взглянет на вселенную, я сделаю необходимые приготовления для твоего дела и отпущу тебя, чтобы ты мог без особого труда достигнуть того, к чему стремишься.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113
Шахзаде, избавившись от бдительного наблюдения наставников, влекомый своей сжигающей и всевластной любовью, которая всецело овладела его волей, отправился по свету, сам не зная, куда держит путь и к чему стремится. Он пошел в пустыню. Сын везира Джафар, который с младенческих лет воспитывался вместе с шахзаде, поспешил за ним словно на крыльях, соблюдая верность в дружбе, что в наше время так же редко встретишь, как и птицу Анка. Джафар стал сопровождать его на чужбине по трудным дорогам, полным превратностей и опасностей.
Долго скитались они по пустыням и тернистым дорогам, ноги их покрылись волдырями и язвами. Наконец они прибыли в какой-то город, такой цветущий и благоустроенный, что и вообразить нельзя. В поисках красавицы они бродили по улицам города, но благоуханный ветер надежды так и не коснулся их. Тогда они покинули город и остановились в одном загородном храме, высоком и просторном.
Фаррухфал спасает дочь падишаха той страны от разбойников и попадает в тенета беды по причине непостоянства судьбы
Однажды Джафар, чтобы успокоить шахзаде, решил отправиться в город, надеясь разузнать что-либо о девушке, нарисованной на портрете и нарушившей покой шахзаде. А Фаррухфал остался в старом храме и прилег в уголке. Когда золотой идол скрылся в кумирне запада, а на небе заблистали звезды-кумиры, то служитель храма побоялся оставаться один и тоже ушел в город. Наступила темнота, шахзаде встал со своего места и сел словно идол около кумира, как раз там, где жрецы обычно зажигали свои лампады. Он проливал слезы, вспоминая свой кумир. Настала полночь, и вдруг он услышал у входа шум шагов. Шахзаде решил, что это джинны, испугался, так как был один, вскочил с освещенного места и спрятался в тени за идолом. Тут в храм вошли разбойники, упали ниц перед идолом по обычаю идолопоклонников-индусов и стали молиться.
— Мы слышали, — говорили они, — что дочь правителя города восседает на инкрустированном престоле и что на ней украшения, которые стоят податей целой страны. Если сегодня ночью мы завладеем этими сокровищами, то голову царевны мы принесем тебе в жертву.
Сказавши так, они поднялись и отправились вершить задуманное. А Фаррухфал, крайне пораженный их словами, подумал: «Дочь падишаха возлежит на роскошных подушках в неприступной шахской крепости, ее охраняет бесчисленная стража. Как же это воры могут захватить ее?»
Но прошло немного времени, и восемь силачей внесли в храм царевну, которая, погрузившись в сон, не ведала, где она. Они поставили перед идолом инкрустированный престол, на котором она спала, а сами пали ниц в молитве. Фаррухфал из-за спины идола взглянул на прекрасную царевну, и изумление овладело им. Он счел великим грехом убивать без вины такую солнцеликую красавицу, стал придумывать, как бы спасти ее. И вот он произнес таинственным голосом:
— Обет ваш исполнен, и я принял его. Впредь я всегда буду покровительствовать вам, и вам будут открыты врата успеха.
Воры с каменными сердцами, полагая, что это голос идола, стали молиться еще усерднее, решив, что идол спасет их от наказания. Фаррухфал понял, что хитрость его удалась, и снова сказал:
— Повелеваю вам теперь покинуть храм, всем кроме одного, самого благочестивого и стойкого, чтобы он отрезал голову девушки и возложил к моим стопам.
Воры без промедления повиновались, оставив в храме одного из сотоварищей для отсечения головы царевне. Тут Фаррухфал выскочил из-за идола стремительно, как молния, и острым мечом отрубил голову тому нечестивцу. Прошел час или больше, и воры, судя по себе, предположили, что их дружок решил присвоить драгоценности царевны. Они послали в храм другого, чтобы тот выяснил, за чем дело стало, и предостерег товарища от измены. Второй вор тоже свалился рядом с первым, и ему пришлось испить чашу смерти из стального родника. Короче говоря, все восемь мерзавцев отправились на тот свет один за другим, так что пол храма от крови тех несчастных стал багряным, словно цветущая лужайка.
Расправившись с ворами, шахзаде разбудил от сна красавицу, спавшую сном неведения. Владычица сладкоустых увидела, что творится вокруг, затрепетала и побледнела от страха. Шахзаде заметил, что она от страха ничего не понимает, стал утешать и успокаивать ее и рассказал ей, что произошло.
— О дорогая сестра! — говорил он. — Не горюй, не устремляйся по улице скорби, ибо я — твой утешитель и покровитель и вновь доставлю тебя целой и невредимой в твои покои.
Вымолвив эти слова, шахзаде, словно обретя силу Фархада, взвалил себе на плечи трон с владычицей сладкоустых и отнес его к падишахскому дворцу. Из своей чалмы он свил веревку, привязал ее крепко к подножию трона, поднялся, словно канатоходец, на крышу, а потом поднял наверх трон и целой и невредимой доставил царевну в ее покои. Царевна стала благодарить его от всей души, говоря:
— О садовник в цветнике благородства и великодушия! О блистающее светило милосердия! Воистину, добро и помощь, которые ты оказал мне, еще не виданы на свете. Не знаю, как мне отблагодарить тебя, — разве только всю жизнь быть твоей служанкой. Ради бога, расскажи мне о себе. С таким царским величием — какой страны ты властитель?
Фаррухфал, хоть он и торопился, рассказал вкратце о себе и попросил разрешения удалиться.
— Пусть сердце и душа мои будут жертвой тебе! — воскликнула царевна. — Хоть я и не могу отблагодарить тебя за твое благодеяние, я не теряю надежды, что, если перед тобой встанут какие-нибудь трудности, ты окажешь мне милость своим доверием, чтобы я по мере сил своих постаралась помочь тебе.
— О благородная царевна! — ответил шахзаде. — Трудная задача стоит передо мной, и не в твоей власти решить ее, хоть ты и владычица всех стран. Удача и успех зависят от длани всевышнего. И, если будет на то его воля, в назначенное время красавица моего желания выйдет из-за завесы и явит свой лик. А теперь разум велит тебе отпустить меня, так как мне не подобает более оставаться здесь.
— О мой возлюбленный брат! — воскликнула царевна. — Ты навеки обязал меня благодарностью. Было бы несправедливо и неблагородно с моей стороны не приложить всех усилий, чтобы помочь тебе. Я не хочу, чтобы ты страдал. Ради бога, освети своим благословенным пребыванием мою скорбную келью и отдохни здесь одну ночь так, как хочет твое утомленное сердце. А когда дева-утро откроет свои глаза под сверкающим солнцем и взглянет на вселенную, я сделаю необходимые приготовления для твоего дела и отпущу тебя, чтобы ты мог без особого труда достигнуть того, к чему стремишься.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113