Вместо неё появилось существо среднего рода и среднего возраста, судя по поведению немая. Умеет Николай Дмитриевич подбирать персонал, ничего не скажешь. Надо будет его поблагодарить как-нибудь потеплее.
При мысли о форме благодарности лицо Ирины слегка омрачилось. Наличных денег фактически не было, где их взять, она понятия не имела, а обаятельнейший Лев Валерианович в ответ на довольно прозрачный намек просто вынул из кармана пачку банкнот и сказал:
- Потом сочтемся, голубушка.
Интересное кино получается! Он - душеприказчик или опекун? Если ей теперь до скончания века придется клянчить у него каждую копейку, так уж лучше бы Попугаю и не умирать. Тем более, что друг его закадычный, кажется, метит на ещё теплое место. Поменять одного старика на другого - только этого и не хватало для полного счастья! А послать его открытым текстом далеко и надолго нельзя. Пока - нельзя. Он в отместку может так все финансовые дела запутать, что она голой по миру пойдет, да ещё будет радоваться, что жива осталась. Нравы в этой среде простые, церемониться не будут.
Надо бы с Николаем Дмитриевичем пошептаться. Этот может кое-что подсказать. Не за так, конечно, но с ним хоть спать не придется. Пообещать твердый процент с каждой получаемой суммы - и ладушки. Зря она его со Львом свела, недодумала. Старый пройдоха может охранника перекупить, тогда они её с двух сторон прижмут - мало не покажется. Надо срочно наводить мосты, перетягивать полковника в отставке на свою сторону.
Ирина бросила из-под ресниц короткий взгляд в сторону переднего сидения, где в обманчивой неподвижности застыл Николай Дмитриевич. За три дня он успел узнать много, даже слишком много, так что выбирать не приходится. Убить его? Как? Это не Юля, с которой можно было делать все, что душеньке угодно. Нанять кого-нибудь? Она никого, кроме Музыканта, не знает, а он и без того не в восторге, что пришлось труп "подружки" вывозить. Кстати, Музыкант первый сказал, что начальник охраны опасен. Нет, ну до чего подло все-таки устроена жизнь! Молодая, красивая, богатая вдова должна оглядываться при каждом своем шаге! Не-е-т, хватит с неё таких развлечений! Девять дней ещё можно потерпеть, а потом нужно продать это самое "дело", положить денежки в какой-нибудь заграничный банк и жить в свое удовольствие подальше от России...
- Ирина Феликсовна, - услышала она негромкий голос.
- Да? - отозвалась она, маскируя надменностью испуг.
(Неужели о чем-то догадался? Тогда придется платить ещё дороже.)
- Я попрошу вас во время похорон держаться поближе ко мне. Не отходите ни на шаг.
- Вы что, ждете покушения на меня?
- У меня такая работа, - терпеливо, как малому ребенку, пояснил ей Николай Дмитриевич. - Я отвечаю за вашу безопасность головой, в прямом и переносном смысле слова. Да и Лев Валерианович обеспокоен...
- Он первый киллера и наймет! - брякнула Ирина и тут же прикусила язык.
Когда она отучится говорить то, что думает? А если этот секьюрити тут же доложит Льву Валериановичу, о странных умозаключениях вдовицы? А если в этом дурацком завещании что-то такое предусмотрено на случай её смерти, причем предусмотрено исключительно в пользу душеприказчика? А если...
- Вы серьезно? - отозвался Николай Дмитриевич. - Ему это выгодно?
- У меня мысли путаются, - вполне естественно пожаловалась Ирина. Никак не приду в себя после всего этого кошмара. И потом... я первый раз в жизни на похоронах. До этого только в кино видела.
- Успокойтесь, Ирина Феликсовна, - почти мягко сказал Николай Дмитриевич. - Вы действительно измучены, у вас нервы на пределе. Вам нужно отдохнуть хотя бы неделю, таблеточки какие-нибудь попить, с подружкой поболтать. С другом пообщаться...
"Намекает! На усопшую подружку, на Олега, на то, что в курсе всех моих проблем! Или... просто успокаивает? Да какая разница, в конце-то концов! Будет шантажировать - пожалуюсь Льву, всего и делов-то. А со Львом проблем не возникнет, он на меня здорово запал."
Машина остановилась, и Николай Дмитриевич снова повернулся к Ирине:
- Значит, прошу: будьте все время рядом со мной. Просто для подстраховки. Мои люди все держат под контролем, да и нечего вам опасаться. Прошу вас, Ирина Феликсовна.
Она молча кивнула, дождалась, пока он выйдет из машины и откроет ей дверцу, опустила на лицо полупрозрачную вуаль и медленно пошла ко входу в церковь. Краем глаза заметила, что народу собралось очень даже немало, причем случайных зевак среди них, судя по всему, нет. Интересно, неужели это все - представители того круга, к которому принадлежал Попугай? Это сколько же бандитов развелось на Руси-матушке! А милиции-то! Милиция охраняет бандитов от законопослушных граждан - ума можно лишиться от такой ситуации! Точно, живем в стране чудес, в ней же и умираем...
Во время отпевания Ирина была слишком ошеломлена принципиально новыми для неё ощущениями, чтобы вообще о чем-то думать. Так сложилось, что порог церкви она не переступала ни разу в жизни. До знакомства с Боссом было не до того, а потом - тем более. Сам Босс к религии относился, мягко говоря, прохладно, точнее - никак не относился, а моду новых русских освящать все подряд и выстаивать службы напоказ откровенно высмеивал. Из всего священного писания знал и цитировал одно-единственное высказывание, снабжая его достаточно развернутым комментарием:
- Сказано: легче верблюду пройти сквозь игольное ушко, чем богатому попасть в царствие небесное. Так зачем стараться? От того, что я свечку зажгу, грехов у меня не уменьшится, а от того, что не зажгу - не увеличится. Да и в раю мне делать нечего: там ангелы на музыкальных инструментах играют, а у меня от любой музыки крапивница делается. А с моими деньгами я себе и в аду курорт организую, черти - ребята ушлые, своей выгоды не упустят.
"Интересно, существует ли загробный мир? - лениво думала Ирина, рассеянно слушая заупокойную службу. - Если существует, папик, наверное, сейчас здорово забавляется всем этим мероприятием. Вот было бы здорово, если бы он вдруг приподнялся, сел, состроил свою обычную рожу и проскрипел: "А ну, все вон отсюда!" Даже странно, что он такой тихий..."
Взгляд Ирины задержался на изображении какого-то святого и ей показалось, что иконописный старец пристально её рассматривает. Ощущение живого взгляда было настолько четким, что она невольно вздрогнула и сделала шаг в сторону. Но взгляд не отпускал её, а сам святой словно бы тоже шелохнулся. Или это ей показалось из-за густых клубов ладанного дыма?
В следующее мгновение произошло сразу несколько событий, причем одинаково невероятных. Стоявший рядом с Ириной Николай Дмитриевич вдруг резко толкнул её плечом в сторону, а сам, как подкошенный, упал навзничь, а во лбу у него появилась маленькая темная дырочка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156
При мысли о форме благодарности лицо Ирины слегка омрачилось. Наличных денег фактически не было, где их взять, она понятия не имела, а обаятельнейший Лев Валерианович в ответ на довольно прозрачный намек просто вынул из кармана пачку банкнот и сказал:
- Потом сочтемся, голубушка.
Интересное кино получается! Он - душеприказчик или опекун? Если ей теперь до скончания века придется клянчить у него каждую копейку, так уж лучше бы Попугаю и не умирать. Тем более, что друг его закадычный, кажется, метит на ещё теплое место. Поменять одного старика на другого - только этого и не хватало для полного счастья! А послать его открытым текстом далеко и надолго нельзя. Пока - нельзя. Он в отместку может так все финансовые дела запутать, что она голой по миру пойдет, да ещё будет радоваться, что жива осталась. Нравы в этой среде простые, церемониться не будут.
Надо бы с Николаем Дмитриевичем пошептаться. Этот может кое-что подсказать. Не за так, конечно, но с ним хоть спать не придется. Пообещать твердый процент с каждой получаемой суммы - и ладушки. Зря она его со Львом свела, недодумала. Старый пройдоха может охранника перекупить, тогда они её с двух сторон прижмут - мало не покажется. Надо срочно наводить мосты, перетягивать полковника в отставке на свою сторону.
Ирина бросила из-под ресниц короткий взгляд в сторону переднего сидения, где в обманчивой неподвижности застыл Николай Дмитриевич. За три дня он успел узнать много, даже слишком много, так что выбирать не приходится. Убить его? Как? Это не Юля, с которой можно было делать все, что душеньке угодно. Нанять кого-нибудь? Она никого, кроме Музыканта, не знает, а он и без того не в восторге, что пришлось труп "подружки" вывозить. Кстати, Музыкант первый сказал, что начальник охраны опасен. Нет, ну до чего подло все-таки устроена жизнь! Молодая, красивая, богатая вдова должна оглядываться при каждом своем шаге! Не-е-т, хватит с неё таких развлечений! Девять дней ещё можно потерпеть, а потом нужно продать это самое "дело", положить денежки в какой-нибудь заграничный банк и жить в свое удовольствие подальше от России...
- Ирина Феликсовна, - услышала она негромкий голос.
- Да? - отозвалась она, маскируя надменностью испуг.
(Неужели о чем-то догадался? Тогда придется платить ещё дороже.)
- Я попрошу вас во время похорон держаться поближе ко мне. Не отходите ни на шаг.
- Вы что, ждете покушения на меня?
- У меня такая работа, - терпеливо, как малому ребенку, пояснил ей Николай Дмитриевич. - Я отвечаю за вашу безопасность головой, в прямом и переносном смысле слова. Да и Лев Валерианович обеспокоен...
- Он первый киллера и наймет! - брякнула Ирина и тут же прикусила язык.
Когда она отучится говорить то, что думает? А если этот секьюрити тут же доложит Льву Валериановичу, о странных умозаключениях вдовицы? А если в этом дурацком завещании что-то такое предусмотрено на случай её смерти, причем предусмотрено исключительно в пользу душеприказчика? А если...
- Вы серьезно? - отозвался Николай Дмитриевич. - Ему это выгодно?
- У меня мысли путаются, - вполне естественно пожаловалась Ирина. Никак не приду в себя после всего этого кошмара. И потом... я первый раз в жизни на похоронах. До этого только в кино видела.
- Успокойтесь, Ирина Феликсовна, - почти мягко сказал Николай Дмитриевич. - Вы действительно измучены, у вас нервы на пределе. Вам нужно отдохнуть хотя бы неделю, таблеточки какие-нибудь попить, с подружкой поболтать. С другом пообщаться...
"Намекает! На усопшую подружку, на Олега, на то, что в курсе всех моих проблем! Или... просто успокаивает? Да какая разница, в конце-то концов! Будет шантажировать - пожалуюсь Льву, всего и делов-то. А со Львом проблем не возникнет, он на меня здорово запал."
Машина остановилась, и Николай Дмитриевич снова повернулся к Ирине:
- Значит, прошу: будьте все время рядом со мной. Просто для подстраховки. Мои люди все держат под контролем, да и нечего вам опасаться. Прошу вас, Ирина Феликсовна.
Она молча кивнула, дождалась, пока он выйдет из машины и откроет ей дверцу, опустила на лицо полупрозрачную вуаль и медленно пошла ко входу в церковь. Краем глаза заметила, что народу собралось очень даже немало, причем случайных зевак среди них, судя по всему, нет. Интересно, неужели это все - представители того круга, к которому принадлежал Попугай? Это сколько же бандитов развелось на Руси-матушке! А милиции-то! Милиция охраняет бандитов от законопослушных граждан - ума можно лишиться от такой ситуации! Точно, живем в стране чудес, в ней же и умираем...
Во время отпевания Ирина была слишком ошеломлена принципиально новыми для неё ощущениями, чтобы вообще о чем-то думать. Так сложилось, что порог церкви она не переступала ни разу в жизни. До знакомства с Боссом было не до того, а потом - тем более. Сам Босс к религии относился, мягко говоря, прохладно, точнее - никак не относился, а моду новых русских освящать все подряд и выстаивать службы напоказ откровенно высмеивал. Из всего священного писания знал и цитировал одно-единственное высказывание, снабжая его достаточно развернутым комментарием:
- Сказано: легче верблюду пройти сквозь игольное ушко, чем богатому попасть в царствие небесное. Так зачем стараться? От того, что я свечку зажгу, грехов у меня не уменьшится, а от того, что не зажгу - не увеличится. Да и в раю мне делать нечего: там ангелы на музыкальных инструментах играют, а у меня от любой музыки крапивница делается. А с моими деньгами я себе и в аду курорт организую, черти - ребята ушлые, своей выгоды не упустят.
"Интересно, существует ли загробный мир? - лениво думала Ирина, рассеянно слушая заупокойную службу. - Если существует, папик, наверное, сейчас здорово забавляется всем этим мероприятием. Вот было бы здорово, если бы он вдруг приподнялся, сел, состроил свою обычную рожу и проскрипел: "А ну, все вон отсюда!" Даже странно, что он такой тихий..."
Взгляд Ирины задержался на изображении какого-то святого и ей показалось, что иконописный старец пристально её рассматривает. Ощущение живого взгляда было настолько четким, что она невольно вздрогнула и сделала шаг в сторону. Но взгляд не отпускал её, а сам святой словно бы тоже шелохнулся. Или это ей показалось из-за густых клубов ладанного дыма?
В следующее мгновение произошло сразу несколько событий, причем одинаково невероятных. Стоявший рядом с Ириной Николай Дмитриевич вдруг резко толкнул её плечом в сторону, а сам, как подкошенный, упал навзничь, а во лбу у него появилась маленькая темная дырочка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156