Джесси уже давно могла начать работать в «Лэйзи Эйс», но Дейзи держала ее дома, говоря, что ей нечего делать в салуне до тех поп пока не исполнится восемнадцать, хотя Розе позволила начать работать там в шестнадцать лет. Несмотря на все ее разговоры о том, что Джесси слишком юная Роза знала, что при этом Дейзи втайне надеялась выдать Джесси за порядочного мужчину. Таким образом Дейзи хотела спасти ее от унизительной жизни.
— Роза!?
Она заморгала, глядя на Коултера:
— Что ты сказал?
— Ты мне не ответила.
— Джесси уже взрослая. Милт возьмет ее на работу. — Роза хихикнула, подумав, что все-таки есть на этом свете справедливость. — Она сможет занять мое место.
— Это значит, что мы поедем вдвоем — ты и я? — Коултер криво усмехнулся, глядя на нее. — Ладно девочка, давай поскорее уедем: нас ждут огни большого города.
— А у тебя есть свои деньги, Рэй Коултер?
— У меня отложено несколько сотенных. — Взяв ее за руку, Коултер улыбнулся одной из своих самых соблазнительных улыбок. — Так что. Роза, куда мы едем для начала?
— Не знаю, — улыбнулась она, вдруг почувствовав возбуждение от возможности убежать с Коултером из этого скучного городка и начать новую жизнь в новом месте. — Куда бы ты ни захотел, я согласна.
— Я всегда хотел попасть во Фриско , Роза. А пока иди домой и переоденься. Я зайду за тобой. Через двадцать минут.
Взвизгнув от счастья, Роза бросилась ему на шею и поцеловала.
—Скажи Милту, что я увольняюсь! — воскликнула она и помчалась прочь из бара.
Глава ОДИННАДЦАТАЯ
Крид смотрел невидящими глазами на пробегавший за окном пейзаж, почти не чувствуя, как тюремная карета тряслась и переваливалась с боку на бок на ухабах изъезженного проселка. Наручники не только до крови натирали ему запястья, в них он чувствовал себя еще более униженным. По мере того, как они удалялись от этого городка, он все сильнее проклинал Гаррингтона за то, что тот сковал ему руки не спереди, а за спиной: он даже назойливую муху не мог отогнать от головы. Крид рассеянно слушал казавшиеся ему бессвязными разговоры двух других его спутников по зарешеченной деревянной карете. Одного осудили за убийство, другого — за ограбление банка. Оба утверждали, что невиновны. Крид знал по своему опыту, что вряд ли можно встретить преступника, который признал бы себя виновным. «Но сам-то я, черт возьми, действительно не виноват. По крайней мере в том, за что мне дали такой срок».
Конечно, он признавал свою вину по ряду других проступков в прошлом. И совсем не самым меньшим среди них считал то, что влюбился в девушку, которую заставил поверить, будто только он один способен достать ей с неба звездочку.
Джесси. Милая, нежная Джесси, с гривой темно-рыжих волос и искрящимися карими глазами. Джесси, с губами такими же теплыми, как солнечные лучи, такими же мягкими, как пух, и такими же пьянящими, как виски.
Джесси. Да, теперь он жалел, что не занимался с ней любовью там, в долине, что полностью не отдался ее молодости, нежности и доброте. Прав он или ошибался, но ему хотелось стать тем, кто мог к, показать ей, как прекрасна любовь между мужчиной и женщиной. Ему хотелось заглянуть в ее глаза в тот момент, когда он оказался бы в ней, услышать ее резкий крик или вздох, когда она откроет для себя, что такое страсть.
Но при этом он упрямо радовался тому, что не тронул ее. Он посчитал бы себя преступником, если бы украл у нее девственность и оставил ее ни с чем. Она заслуживала большего. Гораздо большего, черт возьми. Но он сделал все, что мог. Оставил ей большой капитал, все то ценное, что имел. А теперь ему приходилось только надеяться, что она использует деньги для того, чтобы начать новую жизнь.
Погруженный в отчаяние, Крид углубился в себя так, как много лет тому назад научил его Черный Бобер. Уставясь в дощатый пол, он отключился о внешнего мира, голосов, железных решеток и друга знаков мрачного будущего, его ожидавшего. Бродя по закоулкам прошлого, он думал о местах, которые видел с самого детства, о людях, которых когда-то любил, но уже давно ушедших.
Пребывая в этом отрешенном состоянии, он и не заметил, что карета остановилась, пока охранник не ткнул его в спину стволом ружья.
— Эй, Мэддиган, оторви свою задницу и вылезай.
Подавив гнев, готовый волной выплеснуться и него, Крид встал, прошел к выходу и спустился по ступенькам.
Тюремную карету охраняли трое. Старший — техасец Джек Уоткинз, знавший все уловки преступников. Джо Уэст, моложе его всего на пару лет, — высоки и худощавый, со щербатым от оспы лицом и глубок, посаженными глазами. И Морт Сайески, состоявши на охранной службе временно, всего несколько месяцев. Он отличался от других копной рыжих, вечно всклокоченных волос и вздорным характером.
— Привал, — объяснил Сайески коротко. — Все сесть вон там, и без всяких штучек.
Крид свирепо посмотрел на охранника. Сайески напоминал ему бантамского петуха, задиристого и хвастливого.
Он со страхом смотрел на заключенного и постоянно трогал пальцем спусковой крючок ружья, взятого наизготовку.
— Мне надо помочиться, — сказал ему Крид. Сайески поднял ствол ружья и стал медленно опускать его до тех пор, пока он не оказался направленным в ГРУДЬ Криду.
— Ну, так давай.
— Не могу. — Крид стиснул зубы. «Черт бы побрал этого щенка. Он же издевается надо мной. Чтобы всего-навсего опростаться, приходится унижаться перед сопляком», — подумал он.
Морт какое-то мгновение непонимающе смотрел на заключенного, но потом наконец до него дошло, что со скованными за спиной руками этого сделать нельзя.
— Повернись, — приказал он. — Джек, прикрой меня.
На подбородке Крида нервно заиграл мускул, когда молодой охранник отпирал замок наручников. Он понимал, что наручники больше не снимут до самого Кэнон-сити. Поэтому в этот миг он вдруг почувствовал неистовое желание воспользоваться случаем и дать деру, пока еще не поздно, пока свободу не отобрали навсегда. Но против этого желания выступил холодный расчет: «Мне не обогнать пулю сорок четвертого калибра…».
Он повернулся к охраннику и протянул руки вперед, чтобы тот мог надеть наручники снова.
Морт Сайески нервно сглотнул слюну, увидев черные искры гнева, тлеющие в глубине глаз метиса. Будучи не в силах побороть в себе страх, Морт отступил на шаг и снова поднял ружье, положив палец на спусковой крючок.
— Стой так, чтобы я мог тебя видеть, — предупредил он Крида. — И не пытайся ничего предпринимать.
— Слушай, парнишка, если бы мы оказались здесь одни, то твой винчестер я завязал бы у тебя на шее, — отпарировал Крид.
Повернувшись спиной к охраннику, так и стоявшему с выпученными глазами, Крид пошел в кусты.
«Я еще дождусь своего часа, — подумал он. — рано или поздно мне подвернется шанс убежать, и уж я его не упущу».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79
— Роза!?
Она заморгала, глядя на Коултера:
— Что ты сказал?
— Ты мне не ответила.
— Джесси уже взрослая. Милт возьмет ее на работу. — Роза хихикнула, подумав, что все-таки есть на этом свете справедливость. — Она сможет занять мое место.
— Это значит, что мы поедем вдвоем — ты и я? — Коултер криво усмехнулся, глядя на нее. — Ладно девочка, давай поскорее уедем: нас ждут огни большого города.
— А у тебя есть свои деньги, Рэй Коултер?
— У меня отложено несколько сотенных. — Взяв ее за руку, Коултер улыбнулся одной из своих самых соблазнительных улыбок. — Так что. Роза, куда мы едем для начала?
— Не знаю, — улыбнулась она, вдруг почувствовав возбуждение от возможности убежать с Коултером из этого скучного городка и начать новую жизнь в новом месте. — Куда бы ты ни захотел, я согласна.
— Я всегда хотел попасть во Фриско , Роза. А пока иди домой и переоденься. Я зайду за тобой. Через двадцать минут.
Взвизгнув от счастья, Роза бросилась ему на шею и поцеловала.
—Скажи Милту, что я увольняюсь! — воскликнула она и помчалась прочь из бара.
Глава ОДИННАДЦАТАЯ
Крид смотрел невидящими глазами на пробегавший за окном пейзаж, почти не чувствуя, как тюремная карета тряслась и переваливалась с боку на бок на ухабах изъезженного проселка. Наручники не только до крови натирали ему запястья, в них он чувствовал себя еще более униженным. По мере того, как они удалялись от этого городка, он все сильнее проклинал Гаррингтона за то, что тот сковал ему руки не спереди, а за спиной: он даже назойливую муху не мог отогнать от головы. Крид рассеянно слушал казавшиеся ему бессвязными разговоры двух других его спутников по зарешеченной деревянной карете. Одного осудили за убийство, другого — за ограбление банка. Оба утверждали, что невиновны. Крид знал по своему опыту, что вряд ли можно встретить преступника, который признал бы себя виновным. «Но сам-то я, черт возьми, действительно не виноват. По крайней мере в том, за что мне дали такой срок».
Конечно, он признавал свою вину по ряду других проступков в прошлом. И совсем не самым меньшим среди них считал то, что влюбился в девушку, которую заставил поверить, будто только он один способен достать ей с неба звездочку.
Джесси. Милая, нежная Джесси, с гривой темно-рыжих волос и искрящимися карими глазами. Джесси, с губами такими же теплыми, как солнечные лучи, такими же мягкими, как пух, и такими же пьянящими, как виски.
Джесси. Да, теперь он жалел, что не занимался с ней любовью там, в долине, что полностью не отдался ее молодости, нежности и доброте. Прав он или ошибался, но ему хотелось стать тем, кто мог к, показать ей, как прекрасна любовь между мужчиной и женщиной. Ему хотелось заглянуть в ее глаза в тот момент, когда он оказался бы в ней, услышать ее резкий крик или вздох, когда она откроет для себя, что такое страсть.
Но при этом он упрямо радовался тому, что не тронул ее. Он посчитал бы себя преступником, если бы украл у нее девственность и оставил ее ни с чем. Она заслуживала большего. Гораздо большего, черт возьми. Но он сделал все, что мог. Оставил ей большой капитал, все то ценное, что имел. А теперь ему приходилось только надеяться, что она использует деньги для того, чтобы начать новую жизнь.
Погруженный в отчаяние, Крид углубился в себя так, как много лет тому назад научил его Черный Бобер. Уставясь в дощатый пол, он отключился о внешнего мира, голосов, железных решеток и друга знаков мрачного будущего, его ожидавшего. Бродя по закоулкам прошлого, он думал о местах, которые видел с самого детства, о людях, которых когда-то любил, но уже давно ушедших.
Пребывая в этом отрешенном состоянии, он и не заметил, что карета остановилась, пока охранник не ткнул его в спину стволом ружья.
— Эй, Мэддиган, оторви свою задницу и вылезай.
Подавив гнев, готовый волной выплеснуться и него, Крид встал, прошел к выходу и спустился по ступенькам.
Тюремную карету охраняли трое. Старший — техасец Джек Уоткинз, знавший все уловки преступников. Джо Уэст, моложе его всего на пару лет, — высоки и худощавый, со щербатым от оспы лицом и глубок, посаженными глазами. И Морт Сайески, состоявши на охранной службе временно, всего несколько месяцев. Он отличался от других копной рыжих, вечно всклокоченных волос и вздорным характером.
— Привал, — объяснил Сайески коротко. — Все сесть вон там, и без всяких штучек.
Крид свирепо посмотрел на охранника. Сайески напоминал ему бантамского петуха, задиристого и хвастливого.
Он со страхом смотрел на заключенного и постоянно трогал пальцем спусковой крючок ружья, взятого наизготовку.
— Мне надо помочиться, — сказал ему Крид. Сайески поднял ствол ружья и стал медленно опускать его до тех пор, пока он не оказался направленным в ГРУДЬ Криду.
— Ну, так давай.
— Не могу. — Крид стиснул зубы. «Черт бы побрал этого щенка. Он же издевается надо мной. Чтобы всего-навсего опростаться, приходится унижаться перед сопляком», — подумал он.
Морт какое-то мгновение непонимающе смотрел на заключенного, но потом наконец до него дошло, что со скованными за спиной руками этого сделать нельзя.
— Повернись, — приказал он. — Джек, прикрой меня.
На подбородке Крида нервно заиграл мускул, когда молодой охранник отпирал замок наручников. Он понимал, что наручники больше не снимут до самого Кэнон-сити. Поэтому в этот миг он вдруг почувствовал неистовое желание воспользоваться случаем и дать деру, пока еще не поздно, пока свободу не отобрали навсегда. Но против этого желания выступил холодный расчет: «Мне не обогнать пулю сорок четвертого калибра…».
Он повернулся к охраннику и протянул руки вперед, чтобы тот мог надеть наручники снова.
Морт Сайески нервно сглотнул слюну, увидев черные искры гнева, тлеющие в глубине глаз метиса. Будучи не в силах побороть в себе страх, Морт отступил на шаг и снова поднял ружье, положив палец на спусковой крючок.
— Стой так, чтобы я мог тебя видеть, — предупредил он Крида. — И не пытайся ничего предпринимать.
— Слушай, парнишка, если бы мы оказались здесь одни, то твой винчестер я завязал бы у тебя на шее, — отпарировал Крид.
Повернувшись спиной к охраннику, так и стоявшему с выпученными глазами, Крид пошел в кусты.
«Я еще дождусь своего часа, — подумал он. — рано или поздно мне подвернется шанс убежать, и уж я его не упущу».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79