Как-то на одной из остановок Крид попросил помощника шерифа снять с него наручники.
— Я не собираюсь убегать, — сказал он прямо. — Даю слово.
— Вы это серьезно? — спросил Флендерс. — Вы хотите, чтобы я снял с вас наручники? — Он печально улыбнулся. — Я не могу этого сделать.
Потом они снова ехали на дилижансе. К тому времени, когда они добрались до Гаррисона, Крид был готов взорваться.
Джесси прижалась к нему, покачивая ребенка на руках, пока Флендерс ожидал получения своего чемодана.
— Все сработает. — говорила она, сжимая его руку. — Вот увидишь.
Крид кивнул:
— Иди лучше в гостиницу, Джесси. Отдохни.
Но Джесси не хотела оставлять его одного ни на минуту. Ей не нравились его глаза, диковатые, как у загнанного зверя, и она очень боялась, чтобы он не натворил каких-нибудь глупостей, например, не попытался бы убежать. Ей хотелось быть с ним, и в то же время нужно было заняться ребенком. Маленькую Розу пора было купать и укладывать спать.
Поднявшись на цыпочки, она поцеловала его в щеку:
— Мы скоро придем тебя навестить.
Крид глубоко вздохнул и кивнул. Ему не хотелось, чтобы она приходила к нему в тюрьму, но он боялся, что не сможет долго не видеть ее.
Джесси еще раз поцеловала его, прошептала, что любит, и заторопилась к гостинице «Гаррисон-хауз». Чем быстрее она обоснуется, тем быстрее снова сможет повидать Крида.
Прохожие оборачивались и провожали взглядами Крида и Флендерса, направлявшихся по тротуару к тюрьме. Крид смотрел прямо перед собой, остро ощущая и свое унизительное положение с оковами на руках, и любопытствующие взгляды, которыми его провожают горожане.
Стюарт Флендерс сопроводил Крида в тюрьму, подписал необходимые бумаги, свидетельствовавшие о передаче заключенного под охрану шерифа на новом месте, и тут же уехал, чтобы не опоздать на поезд в направлении Сан-Франциско.
Фрэнк Гаррингтон с печальным недоумением покачал головой, запирая за Кридом замок той же самой камеры.
— Никак не можешь от нас избавиться, да? — проговорил он, с лязгом вытаскивая длинный ключ из замка. — Что же, давай руки, сниму с тебя наручники.
— Скажи, Пэкстон в городе? — первым долгом спросил Крид, потирая натертые железом запястья. «Черт! Эти проклятые наручники — на редкость гадкое изобретение».
Гаррингтон отрицательно покачал головой.
— Нет. У него дело в Лидвилле. Пару дней назад прислал телеграмму, что собирается быть здесь примерно через неделю.
«Через неделю, а может, и больше того!» — Крид оглядел решетку и молча выругался.
— Вряд ли ты освободишь меня до его прибытия.
— Что это ты задумал?
Крид пожал плечами:
— Попытка не пытка.
Гаррингтон фыркнул и, по привычке насвистывая, вышел.
Крид вне себя от бессилия и ярости схватился за железо прутьев, прижался лбом к холодному металлу и закрыл глаза.
«Боже, как же я ненавижу неволю!»
Джесси пришла навестить его сразу после обеда, одетая в бледно-желтое платье и капор в тон ему. Ему показалось, что ничего более прекрасного он не видел за всю свою жизнь.
Гаррингтон отпер замок камеры, открыл дверь и, не убирая руки с рукоятки револьвера, отступил в сторону, пропуская Джесси.
— Тридцать минут, — сказал шериф коротко и вышел.
Как только дверь за ним закрылась, Джесси бросилась Криду на шею.
— Ты хорошо себя чувствуешь?
— Когда ты со мной, да.
— Шериф сказал, что судьи Пэкстона не будет в городе еще целую неделю.
— Я знаю.
— Мне жаль, Крид. Я понимаю, как тебе должно быть трудно.
Крид кивнул. Его нервы были натянуты до предела.
— А где малышка?
— Моя подруга, Кейт Брэдшо, предложила присмотреть за ней.
— А я и не знал, что у тебя в городе уже появились подруги.
— Только две. Но многие люди в городе стали относиться ко мне гораздо лучше, когда увидели, что я не такая, какой была моя мать, — она сглотнула комок, вдруг вставший у нее в горле, — или Роза.
— Мне очень приятно, Джесси.
Крид взял ее за руку, сел на край койки и привлек ее к себе. Он прижимал ее все крепче. «Боже, как хорошо. Какой чудесный у нее запах».
Джесси прижалась к мужу, положив голову ему на плечо.
— Они тебя тоже полюбят, когда смогут узнать поближе.
— Сомневаюсь. — Он уже жил здесь, появляясь в течение нескольких лет от случая к случаю. Тех, кто его признавал, он мог бы перечесть по пальцам одной руки.
— Давай забудем о них. — Она влюбленно смотрела на него, страстно желая стереть с его лица напряженное выражение и боль из глаз. — Я люблю тебя.
— Джесси.
Она обвила его шею руками и поцеловала, стараясь прижаться потеснее. Крид застонал, когда ее язычок метнулся за его нижнюю губу. Обняв, он потянул ее за .собой на тюремную койку, не в силах унять биение сердца. Ее теплые и сладкие губы сулили блаженство и надежду на будущее, и он в отчаянии, еще не веря в то, что они смогут когда-нибудь счастливо жить вместе, прильнул к ней, невзирая на все сомнения, терзавшие его.
— Крид… — ее голос, беззвучный, как порыв ветра, был наполнен страстью и томлением.
— Я понимаю тебя, — сказал он вдруг севшим до хрипоты голосом, выдававшим его желание. — Я знаю…— Он крепче прижал ее к себе, вдыхая благоухание волос и кожи. Его руки нежно трогали ее груди, еще тяжелые, набухшие молоком. Он страдал от неутоленного желания обладать ею, от понимания того, что эта встреча могла быть одним из их последних свиданий и что у него может никогда не оказаться возможности устроить жизнь их семьи.
— Джесси, если дела пойдут плохо, если меня снова отправят в Кэнон-сити, то…
— Нет! — Она отпрянула от него и совсем по-детски зажала уши ладошками.
— Я знаю, что ты хочешь сказать, и не хочу этого даже слышать.
— Джесси, послушай…
— Нет! — Она беспрестанно качала головой. — Ты меня больше никуда не отошлешь, Крид Мэддиган слышишь? Я твоя жена. И не важно, что еще может случиться, мы пройдем через все невзгоды вместе.
— Черт побери, Джесси, будь же благоразумной. — Что ты станешь делать, если меня снова упрячут в тюрьму? Ты не можешь провести двадцать лет жизни, ожидая меня.
— Могу и буду.
— Нет. — Он резко встал и заметался из угла в угол. — Я не хочу, чтобы ты меня ждала, чтобы ты провела свою жизнь в одиночестве. Если меня отправят обратно, я хочу, чтобы ты взяла развод, нашла себе хорошего… приличного человека, чтобы…— Он не закончил свою мысль и вцепился руками в решетку. — Я хочу чтобы ты нашла отца для моей дочери.
Джесси посмотрела на Крида, на побелевшие костяшки его кулаков, обхвативших прутья. Она знала, чего стоило ему произнести эти слова. Он был гордым человеком и страстно любил и глубоко уважал ее. Ревновал. И все же думал только о ее счастье. Еще никогда он не был ей так дорог.
— Ты обещаешь мне, Джесси?
— Не могу.
Он повернулся. На его побледневшем лице она увидела выражение незащищенности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79