Рано или поздно ей встретится приличный молодой человек, который обеспечит ей такую жизнь, какую ей хочется и какую она заслуживает.
У него нет причин встречаться с нею. Никаких причин. Он доберется до Фриско, найдет Розу, если она все еще там, получит свои денежки обратно и пошлет их Джесси. Он будет устраивать свою жизнь, а она пусть устраивает свою.
Нужно просто ехать дальше. Так он думал. И так было бы лучше для них обоих. Но он тем не менее продолжал сидеть и смотреть на гаснущие по очереди окна домов, пока салун «Лэйзи Эйс» не остался единственным освещенным огнями.
«Я поеду дальше, — сказал он себе, — когда… буду уверен, что с Джесси все в порядке».
Понимая, что поступает опрометчиво, но, все-таки будучи не в силах от этого отказаться, он направил мня в проулок, ведущий к пансиону Марты Веллингтон.
Спрыгнув на землю, Крид толкнул заднюю дверь. Она легко открылась на хорошо смазанных петлях. Крид вошел в просторную квадратную кухню. Пахло свежеиспеченным хлебом и щелоковым мылом.
С минуту он постоял, убедившись, что в доме все спят.
Он тихонько прошел через темные комнаты в холл и очутился перед той комнатой под лестницей, о которой писала Джесси. Когда Крид. взялся за ручку двери сердце его бешено колотилось.
С облегчением он убедился, что она не заперта и отворил ее. Он радовался и негодовал одновременно. Радовался тому, что ему не придется взламывать эту проклятую дверь, а негодовал на то, что любой, пусть даже не какой-нибудь громила или насильник, может войти в ее комнату посреди ночи.
Прикрыв за собой дверь, он устремил свой взгляд на узкую кроватку у дальней стены, а уже через мгновение стоял у кроватки, разглядывая спящую девушку. Ее волосы, как пламя, разметались по белоснежной подушке. Одна рука покоилась у щеки, губы полуоткрылись. Не в силах сдержаться, он отодвинул прядь волос с ее лба. Боже, она выглядела такой молоденькой, такой невинной.
— Джесси, — позвал он, стоя на коленях у кровати и приложил руку к ее рту, — Джесси.
Она проснулась сразу же, но веки открытых глаз еще сонно дрожали. В неясном свете луны он заметил мелькнувший в ее взгляде страх, быстро сменившийся изумлением, а потом — неподдельной радостью и счастьем.
Убрав ладонь с ее рта, он сменил ее своими губами. На вкус она была чистой и свежей, как солнце или летнее утро.
— Крид, — прошептала Джесси, когда он попытался сделать вдох. Она притянула его к себе, неистово обнимая, а потом вдруг отпрянула: — Что ты здесь делаешь?
— Я сбежал из тюрьмы.
Она поморгала, не веря своим ушам:
— Что ты сделал?
— Ты слышала, что я сказал.
— Ох, Крид.
— Ты как будто разочарована?
— Я же получила письмо от судьи Пэкстона, — сказала она.
Потом она торопливо пересказала, что написала судье и что тот обещал пересмотреть дело Крида.
«Проклятье! Я только сделал себе хуже. Но ведь судья не пообещал ничего определенного. Сказать, что он разберется, не означает, что меня признают невиновным».
— Может, тебе вернуться с повинной? — робко предложила Джесси.
Крид посмотрел на нее, как на сумасшедшую.
— Ну уж нет. Туда я не вернусь. Никогда.
— Но…
— Нет, Джесси. — Он провел рукой по волосам, как делал всегда, когда нервничал. — Не стоило мне сюда приезжать, — пробормотал он, — но я должен был убедиться, что с тобой все в порядке.
Его взгляд блуждал по ее лицу, запоминая каждую милую черточку: черные густые ресницы, упрямый подбородок, глубокую темноту карих глаз.
Он резко встал:
— Мне пора. Береги себя.
— Нет! — Она схватила его за руку и крепко к ней прижалась. — Я так скучала по тебе. — Она старалась снова притянуть его к себе и посадить рядом. — Не уходи. Не сейчас.
Она села, протягивая к нему руки и губы. Он не мог уйти от нее. Не сейчас.
С глухим стоном Крид прижался к ней, безотчетно блуждая руками по ее телу, плечам и спине, сжимая ее все крепче. Она была надеждой и любовью, поддержкой и хлебом для изголодавшегося по ласке мужчины. В тот момент он думал, что никогда не выпустит ее из своих объятий. И когда он обрушил град поцелуев на ее лицо и шею, из ее груди вырвалось мурлыканье довольной кошечки.
— Джесси…— Ее имя сорвалось с его губ, как стон, как призыв, как мольба.
— Я здесь. — Она обвила его руками, сжимая все крепче, а пробуждающаяся в ней женщина подсказывала ей, что ему тоже необходимо, чтобы она крепко прижимала к себе.
— Ох, девочка, — прошептал он и со вздохом oпустил голову ей на грудь, довольный, как она его ласкает.
Прикрыв глаза, он вслушивался в мелодичные звуки ее голоса, когда она шептала его имя, когда говорила, что любит его, что скучала по нему, что теперь все будет хорошо.
«Она такая молоденькая, — думал он. — Такая неискушенная». И ему так хотелось поверить в то, что она говорила. Но ему нельзя было оставаться в Гаррисоне. Теперь он был в бегах. Его разыскивали, за его голову наверняка была назначена награда. «Я уеду — обещал он себе, — через минуту я уеду».
Ее маленькая и теплая ладошка лежала на его щеке. Ее невероятно мягкие губы то и дело нежно касались его лба.
— Мне все еще не верится, что ты здесь, — проговорила она, целуя его в затылок. — Боюсь, что это просто еще один красивый сон и через минуту постучит миссис Веллингтон и скажет, что время вставать на работу.
— Я здесь, с тобой, — заверил ее Крид. — Я здесь и не хочу уходить. — Ему было так приятно держать ее в своих объятиях. Теплую и сонную, пахнущую мылом и солнцем. Ее кожа была нежной, мягкой и гладкой, как у ребенка; к ней так и хотелось прикасаться.
Казалось, время остановилось, пока они сидели, прижавшись друг к другу. Она целовала его снова и снова, ее руки гладили его лицо, и в конце концов он почувствовал прилив страстного желания.
И в тот же миг он, решительно отодвинувшись от нее, поднялся и, подойдя к окну, взглянул на небо. Луна стояла высоко. Наступило время уезжать.
Он подумал, что такое — находиться в бегах. Это означало: жить в седле, избегать больших городов, спать вполглаза и постоянно оглядываться. Длинные дни и еще более длинные ночи.
Он почувствовал, как она обхватила талию своими обнаженными руками.
Ему не следовало приходить сюда. Уехать будет очень трудно.
—Джесси, мне пора уезжать!
— Куда? Почему?
— Надо найти Розу. Она взяла кое-что, ей не принадлежащее. И я намерен забрать это обратно.
— Деньги.
— Правильно.
— Я поеду с тобой.
— Нет, Джесси.
— Она же моя сестра, — настойчиво произнесла Джесси. — И помимо денег она украла золотые часы моего отца.
— Совершенно верно, — согласился Крид, — но ты со мной не поедешь, и это решено окончательно. Я позабочусь о том, чтобы ты получила деньги назад. И часы тоже, если только она их не заложила.
— Не нужны мне эти деньги. Мне нужен ты. Я не доставлю тебе никаких хлопот.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79
У него нет причин встречаться с нею. Никаких причин. Он доберется до Фриско, найдет Розу, если она все еще там, получит свои денежки обратно и пошлет их Джесси. Он будет устраивать свою жизнь, а она пусть устраивает свою.
Нужно просто ехать дальше. Так он думал. И так было бы лучше для них обоих. Но он тем не менее продолжал сидеть и смотреть на гаснущие по очереди окна домов, пока салун «Лэйзи Эйс» не остался единственным освещенным огнями.
«Я поеду дальше, — сказал он себе, — когда… буду уверен, что с Джесси все в порядке».
Понимая, что поступает опрометчиво, но, все-таки будучи не в силах от этого отказаться, он направил мня в проулок, ведущий к пансиону Марты Веллингтон.
Спрыгнув на землю, Крид толкнул заднюю дверь. Она легко открылась на хорошо смазанных петлях. Крид вошел в просторную квадратную кухню. Пахло свежеиспеченным хлебом и щелоковым мылом.
С минуту он постоял, убедившись, что в доме все спят.
Он тихонько прошел через темные комнаты в холл и очутился перед той комнатой под лестницей, о которой писала Джесси. Когда Крид. взялся за ручку двери сердце его бешено колотилось.
С облегчением он убедился, что она не заперта и отворил ее. Он радовался и негодовал одновременно. Радовался тому, что ему не придется взламывать эту проклятую дверь, а негодовал на то, что любой, пусть даже не какой-нибудь громила или насильник, может войти в ее комнату посреди ночи.
Прикрыв за собой дверь, он устремил свой взгляд на узкую кроватку у дальней стены, а уже через мгновение стоял у кроватки, разглядывая спящую девушку. Ее волосы, как пламя, разметались по белоснежной подушке. Одна рука покоилась у щеки, губы полуоткрылись. Не в силах сдержаться, он отодвинул прядь волос с ее лба. Боже, она выглядела такой молоденькой, такой невинной.
— Джесси, — позвал он, стоя на коленях у кровати и приложил руку к ее рту, — Джесси.
Она проснулась сразу же, но веки открытых глаз еще сонно дрожали. В неясном свете луны он заметил мелькнувший в ее взгляде страх, быстро сменившийся изумлением, а потом — неподдельной радостью и счастьем.
Убрав ладонь с ее рта, он сменил ее своими губами. На вкус она была чистой и свежей, как солнце или летнее утро.
— Крид, — прошептала Джесси, когда он попытался сделать вдох. Она притянула его к себе, неистово обнимая, а потом вдруг отпрянула: — Что ты здесь делаешь?
— Я сбежал из тюрьмы.
Она поморгала, не веря своим ушам:
— Что ты сделал?
— Ты слышала, что я сказал.
— Ох, Крид.
— Ты как будто разочарована?
— Я же получила письмо от судьи Пэкстона, — сказала она.
Потом она торопливо пересказала, что написала судье и что тот обещал пересмотреть дело Крида.
«Проклятье! Я только сделал себе хуже. Но ведь судья не пообещал ничего определенного. Сказать, что он разберется, не означает, что меня признают невиновным».
— Может, тебе вернуться с повинной? — робко предложила Джесси.
Крид посмотрел на нее, как на сумасшедшую.
— Ну уж нет. Туда я не вернусь. Никогда.
— Но…
— Нет, Джесси. — Он провел рукой по волосам, как делал всегда, когда нервничал. — Не стоило мне сюда приезжать, — пробормотал он, — но я должен был убедиться, что с тобой все в порядке.
Его взгляд блуждал по ее лицу, запоминая каждую милую черточку: черные густые ресницы, упрямый подбородок, глубокую темноту карих глаз.
Он резко встал:
— Мне пора. Береги себя.
— Нет! — Она схватила его за руку и крепко к ней прижалась. — Я так скучала по тебе. — Она старалась снова притянуть его к себе и посадить рядом. — Не уходи. Не сейчас.
Она села, протягивая к нему руки и губы. Он не мог уйти от нее. Не сейчас.
С глухим стоном Крид прижался к ней, безотчетно блуждая руками по ее телу, плечам и спине, сжимая ее все крепче. Она была надеждой и любовью, поддержкой и хлебом для изголодавшегося по ласке мужчины. В тот момент он думал, что никогда не выпустит ее из своих объятий. И когда он обрушил град поцелуев на ее лицо и шею, из ее груди вырвалось мурлыканье довольной кошечки.
— Джесси…— Ее имя сорвалось с его губ, как стон, как призыв, как мольба.
— Я здесь. — Она обвила его руками, сжимая все крепче, а пробуждающаяся в ней женщина подсказывала ей, что ему тоже необходимо, чтобы она крепко прижимала к себе.
— Ох, девочка, — прошептал он и со вздохом oпустил голову ей на грудь, довольный, как она его ласкает.
Прикрыв глаза, он вслушивался в мелодичные звуки ее голоса, когда она шептала его имя, когда говорила, что любит его, что скучала по нему, что теперь все будет хорошо.
«Она такая молоденькая, — думал он. — Такая неискушенная». И ему так хотелось поверить в то, что она говорила. Но ему нельзя было оставаться в Гаррисоне. Теперь он был в бегах. Его разыскивали, за его голову наверняка была назначена награда. «Я уеду — обещал он себе, — через минуту я уеду».
Ее маленькая и теплая ладошка лежала на его щеке. Ее невероятно мягкие губы то и дело нежно касались его лба.
— Мне все еще не верится, что ты здесь, — проговорила она, целуя его в затылок. — Боюсь, что это просто еще один красивый сон и через минуту постучит миссис Веллингтон и скажет, что время вставать на работу.
— Я здесь, с тобой, — заверил ее Крид. — Я здесь и не хочу уходить. — Ему было так приятно держать ее в своих объятиях. Теплую и сонную, пахнущую мылом и солнцем. Ее кожа была нежной, мягкой и гладкой, как у ребенка; к ней так и хотелось прикасаться.
Казалось, время остановилось, пока они сидели, прижавшись друг к другу. Она целовала его снова и снова, ее руки гладили его лицо, и в конце концов он почувствовал прилив страстного желания.
И в тот же миг он, решительно отодвинувшись от нее, поднялся и, подойдя к окну, взглянул на небо. Луна стояла высоко. Наступило время уезжать.
Он подумал, что такое — находиться в бегах. Это означало: жить в седле, избегать больших городов, спать вполглаза и постоянно оглядываться. Длинные дни и еще более длинные ночи.
Он почувствовал, как она обхватила талию своими обнаженными руками.
Ему не следовало приходить сюда. Уехать будет очень трудно.
—Джесси, мне пора уезжать!
— Куда? Почему?
— Надо найти Розу. Она взяла кое-что, ей не принадлежащее. И я намерен забрать это обратно.
— Деньги.
— Правильно.
— Я поеду с тобой.
— Нет, Джесси.
— Она же моя сестра, — настойчиво произнесла Джесси. — И помимо денег она украла золотые часы моего отца.
— Совершенно верно, — согласился Крид, — но ты со мной не поедешь, и это решено окончательно. Я позабочусь о том, чтобы ты получила деньги назад. И часы тоже, если только она их не заложила.
— Не нужны мне эти деньги. Мне нужен ты. Я не доставлю тебе никаких хлопот.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79