– Данте!
Инстинкт воина говорил Данте, что ему нужно немедленно ехать, чтобы защитить ее в схватке. Но увидев, как она прижимает пальцы к своему подбородку, который он только что гладил, он словно прирос к земле.
– Да, Глориана?
– Это же всего лишь ранчо, а не королевство.
– Я начинаю понимать, – медленно проговорил он, – что королевство не единственное, за что можно сражаться.
Глори не знала, что человек способен плакать так, как плакала она. Она молча сидела, опершись спиной о гладкую каменную стену пещеры, и из глаз ее лились слезы; этим ливнем, наверное, можно было бы наполнить ведро, из которого в цирке поили слона.
Перестрелка, казалось, никогда не кончится.
Время тянулось мучительно медленно. Повисшая в воздухе зловещая тишина, казалось, с каждой минутой все более усиливала опасность.
Ждали Данте.
Глори почти не волновалась за Питера, и ей совсем не было стыдно за такую черную неблагодарность. Еще до знакомства с нею он присматривал за ранчо Кэньон-Рок и не задумываясь ринулся в битву за ее землю. Он долгие часы рассказывал ей об ее отце и, как настоящий джентльмен, не надоедал расспросами, почему на этом пикнике ей вдруг пришло в голову отказаться от услуг Данте. Она была обязана Питеру многим, но в эту минуту не могла даже вспомнить, как он выглядел. Песок – вот какое неожиданное объяснение нашлось ее глухому, беспричинному раздражению против Питера. С песком никогда ничего плохого не случится. Вы можете поддавать его ногой, наполнив им снаряд, выстрелить из пушки, набросать его в клетку ко львам для нужд этих крупных кошек, скрести и бить молотком – и каждое мелкое зернышко его останется нетронутым.
Она была полностью поглощена мыслями о Данте, ее мрачном возлюбленном, который несся по долине, низко пригнувшись к гриве черной лошади, выпряженной из тарантаса. Солнце играло бронзовыми бликами в его шевелюре и вспыхивало серебром на висевшем у него на боку старинном мече. Бронзовый и черный – цвета тигра, нападающего на каждого, кто осмелится подойти к его логову. Данте – ее тигр, ее человек-гора. Ей больше ничего не оставалось, как смотреть через отверстие в пещере на расщелину в гряде Мойан-Рим, пытаясь представить себе, что здесь происходило, когда горы противостояли мощной стихии.
Эта пещера и ее спящая тайна не оставляли никаких сомнений в правдивости истории, рассказанной Данте. Только теперь она поняла, что он когда-то был отправлен в путешествие во времени, чтобы привезти ее в эти края и заставить ее полюбить. В этом виделся промысел Божий, вмешательство неких сверхъестественных сил, но она не могла о них думать, поглощенная тревогой о Данте.
Может быть, она так никогда этого и не узнает. Некоторые вещи находятся за пределами человеческого понимания.
– Эй! – послышалось снаружи. – Эй, там, в пещере!
– О Боже, на нас напали бандиты! – Мод вцепилась в Глори.
Потом раздался пронзительный свист, напоминавший свист одного испанского капитана, посылавшего своих собак танцевать на арену. Хотя он прозвучал совсем не угрожающе, Мод от страха зажмурилась.
Секундой позже в пещеру ворвался Питер Хенли.
– Надеюсь, вы слышали мои предупредительные сигналы? Я боялся испугать вас, появившись неожиданно. – Он шагнул к Глориане и, подняв ее, прижал к груди. Он сжал ее так сильно, что она не могла шевельнуться и задать единственный вопрос, который волновал ее: «Где Данте?»
– Было трудно? – спросил мистер Блу.
– Хуже некуда. – Пока Глори тщетно пыталась успокоиться и освободиться из тисков Питера, тот прижал подбородок к макушке ее головы. – Двое убитых, – пробормотал он в ее волосы.
Данте. Горе охватило ее так внезапно, что она совершенно лишилась сил. Удивленный Питер непроизвольно ослабил свои объятия, и она выскользнула из его рук.
– Он обещал мне, что не… что не воспользуется этим, чтобы уйти… он обещал.
– Кто обещал, мисс Глори?
– Данте, – еле вымолвила Глориана.
– О! – В глазах Питера мелькнула боль и обида, что совсем не соответствовало представлениям Глорианы о песке, не поддающемся ударам судьбы. – С Тревани все в порядке. Хотя, возможно, он немного повредил себе руку, отбивая мечом удары… Ладно. Как бы то ни было, он сказал, что вы наняли его для ухода за лошадьми, и поэтому остался присмотреть за кобылой.
– Кристель ранена? – как ни любила она свою кобылу, ей показалось странным услышать, что Данте решил остаться с лошадьми, вместо того чтобы вернуться, успокоить ее и возвратить ей силы. А он остался с лошадьми. Ей больше нечего беспокоиться о нем, переживать. Его отсутствие говорило само за себя.
– Кобыла испугалась, когда эти проклятые парни Ножа Мясника стали стрелять.
– Она боится выстрелов.
– Будь они прокляты! Ваша кобыла ждет жеребенка, мисс Глори, а они подняли такую стрельбу, что у нее может случиться выкидыш.
Глори взглянула на Питера, не говоря ни слова: только сейчас она наконец поняла, что ее любимой кобыле угрожает опасность.
– Скорее всего головорезы Ножа Мясника пронюхали, что вы в отъезде, и решили нагнать на вас страху. Они подожгли амбар. Судя по тому, что рядом с сараем валялась сбруя, они хотели потом спалить и его, но, очевидно, увидели там лошадей и решили их угнать, забыв о поджоге. Отменные лошади, мисс Глори. Жеребец стал отбиваться от них, и наверное, разбудил моих ребят, оставленных охранять ваш дом. Они помогли Близзару и прогнали бандитов. – Питер выглядел смущенным и был зол на своих людей за то, что они так опростоволосились.
– Отвезите меня к нему. Я должна быть с ним. – В глазах Питера снова вспыхнула обида, и хотя Глори не могла взять свои слова обратно, она постаралась смягчить удар по его самолюбию: – Кристель почти не знает Данте. Ей будет гораздо лучше, если я помогу ему ухаживать за нею.
Глава 17
Данте почувствовал легкое движение воздуха, когда Глориана вошла в сарай. Он с трудом сохранил непринужденную позу, сидя на куче мешков с крупой.
– Миссис Кристель, – проговорил он, – прикосновение хозяйки облегчит ваши страдания. Кто-кто, а я-то уж знаю, насколько это помогает.
Он также знал и то, что прикосновение Глорианы могло вызвать безмерное наслаждение, но отогнал эту мысль, обратив все свое внимание на несчастное животное. Кристель стояла, широко расставив ноги, бока ее поднимались и опускались от тяжелого дыхания, а изящная шея повисла до самой земли. Обычно выразительные глаза ее были пустыми. Близзар фыркал, то и дело озабоченно, как-то свистяще постанывая, и непрерывно постукивал копытом по своей подстилке.
Данте чувствовал, что Глориана его рассматривает, сравнивая каждую мелочь с тем образом, который сложился в ее голове. Он не раз видел, как женщины, которые встречали своих мужей, возвращавшихся с поля битвы, так же пристально их рассматривали, а потом радостно бросались в их объятия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90