— Полно, полно, не затевайте ссоры, — остановил своего друга маркиз, — лучше поедем ко мне, поужинаем и повеселимся.
— Увы, любезный маркиз, — отвечал д'Ангилем, — вы забываете, что мне надо ехать к невесте.
Мы должны признаться, что шевалье произнес эти слова с гораздо менее удрученным видом, чем можно было ожидать. В ту минуту он думал о том, как будет гордиться его отец и радоваться его матушка, когда они вдруг окажутся столь баснословно богаты. И бедный юноша был настолько хорошим сыном, что старался побыстрее забыть о том, как будет горевать Констанс.
Кроме того, к благоденствию быстро привыкают: Роже вышел из судебной палаты столь горделивой походкой и до того напыжившись, как будто он был миллионером с самого своего рождения.
Кретте предоставил в распоряжение друга свою карету, чтобы тот мог отправиться с визитом к метру Буто; затем маркиз распрощался с Роже, напомнив, что в восемь вечера он ждет его к ужину.
Только тут шевалье заметил позади себя человека с бородавками. Опаловые глаза таинственного посредника метали молнии.
— Метр Буто только что покинул Дворец правосудия и поехал к себе домой. Не соблаговолите ли вы, господин барон, не мешкая, нанести ему визит?
— Разумеется, любезнейший, — отвечал шевалье, — я и сам этого очень хочу.
— Ну как, вы довольны, господин д'Ангилем?
— Да, сударь, вы в точности сдержали свое слово; но осталось выполнить еще два моих условия.
— И они будут выполнены, милостивый государь, также неукоснительно, как было выполнено первое, по крайней мере, я уповаю на это.
— Сударь, доставьте мне удовольствие, поднимитесь ко мне в карету и едем.
Человек с бородавками принял приглашение, однако, несмотря на все настояния Роже, он согласился ехать только на переднем откидном сиденье.
Они остановились на улице Планш-Мибре и поднялись на четвертый этаж. Метр Буто принял шевалье у себя в кабинете; это был человек очень маленького роста, с огромным лбом, крошечными глазками, почти совсем скрытыми за очками, с густыми седеющими бровями и тонкогубым ртом, затерявшимся среди морщин и складок, — словом, будущий тесть шевалье оказался человеком весьма уродливым, правда, ведь жениться-то юноше предстояло, к счастью, не на нем. Роже учтиво поклонился и открыл было рот, чтобы выразить свою признательность.
— Не благодарите меня, милостивый государь, — сказал метр Буто, — ваши права были совершенно бесспорны; к тому же я только следовал велениям своей совести, и судьям, хотя они были предубеждены против вас, пришлось согласиться с моими скромными доводами и вынести справедливое решение, как и подобает служителям правосудия.
Роже снова поклонился метру Буто; тот, казалось, почти не глядел на него, но на самом деле, отвечая на поклон юноши, буравил его своими глазками поверх очков. Внимательно оглядев будущего зятя, он повернулся к стоявшей позади ширме, обтянутой узорчатым шелком, и сказал самым натуральным голосом:
— Дочь моя, выйдите к нам и поздоровайтесь с моим гостем, шевалье Роже Танкредом д'Ангилемом.
Юноше показалось, что земля уходит у него из-под ног, на его лбу выступил холодный пот, сердце сжалось, он с трудом дышал и не мог отвести испуганных глаз от ширмы.
И тут его взору вдруг предстало очаровательное создание.
Из-за ширмы вышла высокая, тоненькая, гибкая, великолепно сложенная девушка, ее длинные черные волосы крупными локонами ниспадали на белоснежные плечи, черные глаза были прикрыты бархатистыми ресницами; Сильвандир Буто не исполнилось еще восемнадцати лет, и ее смело можно было назвать чудом красоты.
Ошеломленный Роже до такой степени оторопел, что даже забыл поклониться; он стоял как вкопанный, окаменев от восторга, разинув рот и не сводя глаз с Сильвандир: он походил на статую Аполлона, готовую вот-вот заговорить.
— Дитя мое, — сказал судебный советник, беря дочь за руку, — представляю тебе шевалье Роже Танкреда д'Ангилема, он делает нам честь и просит твоей руки.
Сильвандир подняла на юношу огромные черные глаза и бросила на него взгляд, проникший в самую глубину души.
«Я погиб! — подумал Роже. — У такой красивой девушки, без сомнения, уже был возлюбленный, разве только ее держали в запертом шкафу».
— Надеюсь, ты разрешишь шевалье д'Ангилему немного побеседовать с тобой? — продолжал судебный советник.
Сильвандир вновь посмотрела на Роже, и в ее взгляде можно было прочесть удивление, смутную боязнь и томную нежность; однако она и на этот раз не произнесла ни слова.
— Молчание, как известно, знак согласия, милостивый государь, — провозгласил метр Буто. — Кстати, вам надлежит знать, что Сильвандир — моя единственная дочь, и она принесет своему мужу триста тысяч ливров в приданое.
Сильвандир в знак признательности нежно сжала руку отца.
«Черт побери, — подумал Роже. — Он мог бы смело дать за ней и шестьсот тысяч ливров, ведь деньги ему легко достались. Ну ладно! Следует еще поблагодарить его за скромность».
— А когда же сыграем свадьбу, господин д'Ангилем? — спросил метр Буто.
— Пусть мадемуазель Буто сама назначит день, — проговорил Роже, — и как только она выразит…
Девушка снова поклонилась, но опять ничего не сказала.
— Да она немая! — вырвалось у шевалье.
Бедняга решил, что он разгадал наконец скрытый порок своей невесты, и он не мог совладеть со страхом, охватившим его.
Сильвандир звонко расхохоталась и сказала:
— Нет, милостивый государь, слава Богу, я не лишена дара речи.
«Должно быть, она просто дурочка, — пронеслось в голове у Роже. — Но нет, не может быть, чтобы женщина с такими глазами была глупа».
Заметив, что первая встреча явно тягостна для всех, советник выразительно посмотрел на дочь: она сделала реверанс и уже собралась удалиться.
— Как! — воскликнул Роже. — Вы уходите, мадемуазель, так и не сказав мне, когда соблаговолите…
— Я оставляю вас с моим отцом, милостивый государь, — отвечала Сильвандир, — хотя он и служитель правосудия, но не любит, чтобы дело чересчур затягивалось. Пусть он и решает, а его решения всегда хороши.
«Видно, я опять ошибся на ее счет, — подумал шевалье, — дурочкой ее никак не назовешь».
Счастливый Роже переходил от одной приятной неожиданности к другой.
Девушка ушла, и шевалье остался наедине со своим будущим тестем.
Свадьбу решили сыграть через две недели.
Подробно условившись обо всем, Роже распрощался с метром Буто и стал спускаться по лестнице; теперь походка его была гораздо более уверенной, нежели тогда, когда он поднимался наверх.
На улице возле дома он увидел человека с бородавками.
— Ну так как, милостивый государь, — спросил таинственный незнакомец, — надеюсь, вы довольны?
— О да! — ответил шевалье. — Так доволен, что если и последнее мое условие будет выполнено столь же точно, как оба предыдущих, вы получите тысячу луидоров, милейший.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110