В ту минуту она готова была поклясться, что он разозлился.
– Нет, – прошептала Онор. – Я даже не впускала его в дом.
– Почему?
– Все дело в его глазах:
– Она содрогнулась. – Рядом с ним и змея покажется другом человека.
– Большинство змей не враги нам.
– Вы с Фейт – два сапога пара. Вот и она тоже говорит, что бояться следует лишь тех змей, которые «о двух ногах».
– Выпейте еще, – посоветовал он, наполняя ее стакан. –Я же вижу, как у вас натянуты нервы. Вы сама не своя.
Она несколько раз пригубила, затем сделала хороший полноценный глоток. Вздохнула, откинулась на спинку стула и вновь с интересом уставилась на свою тарелку.
– А помимо глаз? спросил Джейк. – Вам еще что-нибудь в нем запомнилось?
Она как раз подносила ко рту вилку с кусочком краба, но рука замерла в воздухе. Онор задумалась.
– Смуглый, – сказала она. – Ему лет за тридцать, темные волосы, среднего роста, среднего телосложения и вообще у него все среднее… за исключением, пожалуй, голоса. Он говорил с каким-то странным акцентом.
– Европейским?
– Возможно, но это было точно не французское, не итальянское и не немецкое произношение.
– Откуда вы знаете?
– Мы с Фейт много работаем с европейцами и научились разбираться.
– В Анакортес недавно приехало несколько русских, – медленно проговорил Джейк. – В основном сезонные рабочие. Есть также финны и хорваты, но их семьи перебрались сюда так давно, что с акцентом по-английски говорит только старшее поколение.
– Для человека, живущего в Сиэтле, вы неплохо знаете Анакортес.
– Я здесь вырос.
– О! Так вот откуда вы знаете капитана с оранжевой лодки?
– Конрой. Ладно, оставим его. Как был одет этот ваш посетитель?
– Вы знаете, довольно характерно. Темная ветровка и брюки, как от тренировочного костюма. Кожаная куртка, по-моему дешевая. И старые кроссовки. Наконец, бейсболка, у которой был такой вид, будто она побывала в преисподней.
В связи с этим описанием Джейку тут же припомнился человек, с которым он неоднократно встречался на другом конце света. И хотя он говорил себе, что это практически невозможно, перед глазами все стоял Дмитрий Павлов. Маленькие черные глазки и стандартный бандитский «прикид», пользующийся большой популярностью у русских бандитов: спортивный костюм и кожаная куртка. Такой наряд может считаться модным лишь в той стране, где западные товары появились совсем недавно.
А проблема с Дмитрием была одна: отсутствие денег на билет до Штатов. Порой у него не наскребалось даже на водку. С другой стороны, на слухи о нахождении Янтарной комнаты могли слететься еще и не такие персонажи со всего света. И что такое несколько сотен долларов на авиабилет в сравнении со стоимостью легендарных сокровищ бывшей русской императрицы?
– У него на руках все пальцы? – спросил Джейк.
Онор поморщилась. Ей тут же припомнились аналогичные вопросы полиции по поводу выловленного ими утопленника.
– Я не считала, – ответила она наконец. – Но по крайней мере в глаза ничего такого не бросилось.
– Когда вы его увидели в первый раз?
– Четыре дня назад.
– А в последний?
– Спустя десять секунд после первого. Я сказала ему, что вакансия уже занята, и закрыла дверь перед его носом.
– Ему это не понравилось?
Онор пожала плечами.
– Я не интересовалась. Но, во всяком случае, он не стал поднимать шум и ломиться в дом.
– И с тех пор вы его не видели?
– Нет, слава Богу.
– Что ж, зацепок немного, но я похожу по местным забегаловкам, поспрашиваю.
– Не стоит, – быстро сказала она.
– Боитесь за меня?
Она как-то неестественно рассмеялась.
– Да нет, просто терпеть не могу, когда из-за меня у других людей неприятности.
– Со мной все будет нормально.
– Следует ли вас, понимать так, что в местных забегаловках вы свой человек? – спросила она. Ей было интересно узнать, что за человек Джейк. И хоть он, похоже, не любил распространяться о себе, она пыталась использовать каждый шанс.
– Я давно уже перестал шататься по забегаловкам, – ответил он, – Но это как езда на велосипеде. Раз научившись крутить педали, уже никогда не ткнешься носом в землю.
– Я и не предполагала, что инструктора ходят по таким местам.
– Дело не в профессии, а в самом этом захолустном городишке. Тут мало других заведений, куда можно сходить.
К Онор тем временем вернулся аппетит, и она принялась за краба.
– Чем занимался ваш отец?
– Всем понемногу. – Джейк глотнул вина. – Что там лежит рядом с моим морским справочником? Уж не альбом ли для рисования?
Онор вздохнула, поняв, что тема Джейка Мэллори опять закрыта. Жаль.
– Хорошо, давайте поговорим о векторах и углах пересечения, – сказала она. – Это моя любимая тема, и я готова обсуждать ее до изнеможения.
Он усмехнулся.
– А потом начинаете рисовать?
– Это часть моей работы. Я имею дело с полудрагоценными камнями.
– Изобретаете ювелирные украшения?
– Не только. Создаю вещи, способные радовать глаз человека и греть его душу. Братья называют наши с сестрой творения «безделушками».
Джейк вновь улыбнулся.
– Вы смогли бы изобразить того вашего гостя?
– Запросто.
Она отклонилась на стуле назад и взяла альбом. Карандаш лежал чуть дальше, и она потянулась за ним. Стул вдруг закачался на двух задних ножках и едва не опрокинулся.
С удивительной скоростью Джейк вскочил из-за стола и подхватил Онор.
– Ваша мама никогда не говорила, что нельзя раскачиваться на стуле? – проговорил он, передавая ей карандаш.
– Постоянно говорила.
– А вы пропускали это мимо ушей.
– Как все дети, – отозвалась Онор. – Ладно, только чур не подглядывать. Я не могу сосредоточиться, когда мне смотрят через плечо.
Чуть поколебавшись, Джейк вернулся на свое место, где его поджидал недоеденный краб.
Онор склонилась над чистым листом бумаги и сосредоточенно нахмурилась. Ей нетрудно было вспомнить, как выглядел тот человек с змеиными глазами. И хотя она видела его, можно сказать, лишь мельком, облик его прочно врезался ей в память. До сих пор становилось сильно не по себе, когда она вспоминала его.
А после первого же звонка этот человек стал являться к ней и в снах. Она стала ловить себя на том, что в последние дни часто просыпается среди ночи, резко садясь на постели с округлившимися от страха глазами, и замирает на несколько мгновений, прислушиваясь к малейшим звукам в доме, в лесу и на море.
Наконец карандаш быстро забегал по бумаге, и мысленный образ стал воплощаться в зрительный. Вначале Онор наметила контуры лица, затем позу, детали одежды, выражение. Едва начав, она уже не прерывалась ни на мгновение. Она рисовала медленно, лишь когда приходилось переносить на бумагу образ, целиком родившийся в ее воображении и не имевший аналогов в реальной жизни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93
– Нет, – прошептала Онор. – Я даже не впускала его в дом.
– Почему?
– Все дело в его глазах:
– Она содрогнулась. – Рядом с ним и змея покажется другом человека.
– Большинство змей не враги нам.
– Вы с Фейт – два сапога пара. Вот и она тоже говорит, что бояться следует лишь тех змей, которые «о двух ногах».
– Выпейте еще, – посоветовал он, наполняя ее стакан. –Я же вижу, как у вас натянуты нервы. Вы сама не своя.
Она несколько раз пригубила, затем сделала хороший полноценный глоток. Вздохнула, откинулась на спинку стула и вновь с интересом уставилась на свою тарелку.
– А помимо глаз? спросил Джейк. – Вам еще что-нибудь в нем запомнилось?
Она как раз подносила ко рту вилку с кусочком краба, но рука замерла в воздухе. Онор задумалась.
– Смуглый, – сказала она. – Ему лет за тридцать, темные волосы, среднего роста, среднего телосложения и вообще у него все среднее… за исключением, пожалуй, голоса. Он говорил с каким-то странным акцентом.
– Европейским?
– Возможно, но это было точно не французское, не итальянское и не немецкое произношение.
– Откуда вы знаете?
– Мы с Фейт много работаем с европейцами и научились разбираться.
– В Анакортес недавно приехало несколько русских, – медленно проговорил Джейк. – В основном сезонные рабочие. Есть также финны и хорваты, но их семьи перебрались сюда так давно, что с акцентом по-английски говорит только старшее поколение.
– Для человека, живущего в Сиэтле, вы неплохо знаете Анакортес.
– Я здесь вырос.
– О! Так вот откуда вы знаете капитана с оранжевой лодки?
– Конрой. Ладно, оставим его. Как был одет этот ваш посетитель?
– Вы знаете, довольно характерно. Темная ветровка и брюки, как от тренировочного костюма. Кожаная куртка, по-моему дешевая. И старые кроссовки. Наконец, бейсболка, у которой был такой вид, будто она побывала в преисподней.
В связи с этим описанием Джейку тут же припомнился человек, с которым он неоднократно встречался на другом конце света. И хотя он говорил себе, что это практически невозможно, перед глазами все стоял Дмитрий Павлов. Маленькие черные глазки и стандартный бандитский «прикид», пользующийся большой популярностью у русских бандитов: спортивный костюм и кожаная куртка. Такой наряд может считаться модным лишь в той стране, где западные товары появились совсем недавно.
А проблема с Дмитрием была одна: отсутствие денег на билет до Штатов. Порой у него не наскребалось даже на водку. С другой стороны, на слухи о нахождении Янтарной комнаты могли слететься еще и не такие персонажи со всего света. И что такое несколько сотен долларов на авиабилет в сравнении со стоимостью легендарных сокровищ бывшей русской императрицы?
– У него на руках все пальцы? – спросил Джейк.
Онор поморщилась. Ей тут же припомнились аналогичные вопросы полиции по поводу выловленного ими утопленника.
– Я не считала, – ответила она наконец. – Но по крайней мере в глаза ничего такого не бросилось.
– Когда вы его увидели в первый раз?
– Четыре дня назад.
– А в последний?
– Спустя десять секунд после первого. Я сказала ему, что вакансия уже занята, и закрыла дверь перед его носом.
– Ему это не понравилось?
Онор пожала плечами.
– Я не интересовалась. Но, во всяком случае, он не стал поднимать шум и ломиться в дом.
– И с тех пор вы его не видели?
– Нет, слава Богу.
– Что ж, зацепок немного, но я похожу по местным забегаловкам, поспрашиваю.
– Не стоит, – быстро сказала она.
– Боитесь за меня?
Она как-то неестественно рассмеялась.
– Да нет, просто терпеть не могу, когда из-за меня у других людей неприятности.
– Со мной все будет нормально.
– Следует ли вас, понимать так, что в местных забегаловках вы свой человек? – спросила она. Ей было интересно узнать, что за человек Джейк. И хоть он, похоже, не любил распространяться о себе, она пыталась использовать каждый шанс.
– Я давно уже перестал шататься по забегаловкам, – ответил он, – Но это как езда на велосипеде. Раз научившись крутить педали, уже никогда не ткнешься носом в землю.
– Я и не предполагала, что инструктора ходят по таким местам.
– Дело не в профессии, а в самом этом захолустном городишке. Тут мало других заведений, куда можно сходить.
К Онор тем временем вернулся аппетит, и она принялась за краба.
– Чем занимался ваш отец?
– Всем понемногу. – Джейк глотнул вина. – Что там лежит рядом с моим морским справочником? Уж не альбом ли для рисования?
Онор вздохнула, поняв, что тема Джейка Мэллори опять закрыта. Жаль.
– Хорошо, давайте поговорим о векторах и углах пересечения, – сказала она. – Это моя любимая тема, и я готова обсуждать ее до изнеможения.
Он усмехнулся.
– А потом начинаете рисовать?
– Это часть моей работы. Я имею дело с полудрагоценными камнями.
– Изобретаете ювелирные украшения?
– Не только. Создаю вещи, способные радовать глаз человека и греть его душу. Братья называют наши с сестрой творения «безделушками».
Джейк вновь улыбнулся.
– Вы смогли бы изобразить того вашего гостя?
– Запросто.
Она отклонилась на стуле назад и взяла альбом. Карандаш лежал чуть дальше, и она потянулась за ним. Стул вдруг закачался на двух задних ножках и едва не опрокинулся.
С удивительной скоростью Джейк вскочил из-за стола и подхватил Онор.
– Ваша мама никогда не говорила, что нельзя раскачиваться на стуле? – проговорил он, передавая ей карандаш.
– Постоянно говорила.
– А вы пропускали это мимо ушей.
– Как все дети, – отозвалась Онор. – Ладно, только чур не подглядывать. Я не могу сосредоточиться, когда мне смотрят через плечо.
Чуть поколебавшись, Джейк вернулся на свое место, где его поджидал недоеденный краб.
Онор склонилась над чистым листом бумаги и сосредоточенно нахмурилась. Ей нетрудно было вспомнить, как выглядел тот человек с змеиными глазами. И хотя она видела его, можно сказать, лишь мельком, облик его прочно врезался ей в память. До сих пор становилось сильно не по себе, когда она вспоминала его.
А после первого же звонка этот человек стал являться к ней и в снах. Она стала ловить себя на том, что в последние дни часто просыпается среди ночи, резко садясь на постели с округлившимися от страха глазами, и замирает на несколько мгновений, прислушиваясь к малейшим звукам в доме, в лесу и на море.
Наконец карандаш быстро забегал по бумаге, и мысленный образ стал воплощаться в зрительный. Вначале Онор наметила контуры лица, затем позу, детали одежды, выражение. Едва начав, она уже не прерывалась ни на мгновение. Она рисовала медленно, лишь когда приходилось переносить на бумагу образ, целиком родившийся в ее воображении и не имевший аналогов в реальной жизни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93