Они завидовали Фиби. Фиби, выбравшей себе Кросби из первейшего семейства в Ипсуиче. И пока других английских наследниц, упирающихся изо всех сил, посылали в мрачные замки к обнищавшим дворянам, девушка думала о будущем с молодым, красивым, жизнерадостным мужчиной, который часто смеялся, умело льстил и преследовал удовольствия с чарующей небрежностью.
Беда была в том, что представление Саймона об удовольствии несколько изменилось.
Его руки бесстыдно шарили по ее телу. Грубо целуя Фиби, мужчина овладел ею. Когда же девушке удалось освободиться от поцелуя, это молодое тело, которым она когда-то так восторгалась, продолжало совершать ритмичные движения.
Она лишилась дара речи. Не от потрясения, хотя, безусловно, поведение Саймона глубоко шокировало, и не от ярости, хоть ненависть сейчас и переполняла ее сердце.
Нет, молчать, словно лишенную языка рабыню, Фиби заставляла вежливость, чувство, если она сейчас позовет на помощь, то ей будет потом так стыдно и неудобно, что лучше пока терпеть все, что вытворял с ней Саймон.
Она оказалась слишком вежливой для того, чтобы вовремя остановить своего жениха. Всю жизнь девушку учили сохранять спокойствие и быть послушной. Она и представления не имела о том, что ее готовят именно к этому. Ведь это всегда было такой большой тайной. О, великая ложь!
– Тебе ведь это нравится, ты этого хочешь, ты ведь этого ждала, – шептал Саймон.
Фиби не знала, что ей ответить и что предпринять, и потому бездействовала и… сгорала от стыда. Она доверилась мужчине, который оказался способным на такое.
Девушка словно онемела. А когда, наконец, стала вырываться и кричать, то поняла, что это только в мыслях. В действительности она лежала на диванчике и делала то, что заставлял ее делать Саймон.
Оперные арии резали ее ножом. Девушке казалось, что душа ее рассталась с телом. Она была уничтожена, раздавлена, убита.
И лишь когда Саймон наконец-то остановился, Фиби дала волю слезам. Ее плач привел мужчину в ярость, но когда чуть позже в ту ночь он отвез ее к мисс Олборн, то выглядел чрезвычайно самодовольным и гордым.
– Я избавил тебя от дискомфорта первой брачной ночи, дорогуша, – хвастался Кросби. – Отныне ты будешь находить в этом лишь удовольствие.
Фиби сидела напротив него в фаэтоне, недвижимая и бесчувственная как соляной столб. Молодой человек застал ее врасплох, зная о том, что она совершенно не способна действовать. Неужели она всегда была такой?
Саймон, конечно же, продемонстрировал свою… девушка не знала, как это назвать. Скорее всего, наглость. Она надеялась, что он попросит прощения и поднесет ее руку к своим губам, и мир опять исправится.
Но Кросби не выказывал ни малейших угрызений совести. А Фиби так и не поняла, что же именно с ней случилось. В этом не было никакого здравого смысла. Девушка чувствовала лишь стыд и унижение да и вспышки бессильного гнева. Ей казалось, что теперь эти чувства уже никогда ее не покинут.
Прежде Фиби обожала оперу и любила все, что было с ней связано. Теперь при первых же аккордах ее одолевал страх. И все из-за Саймона. Это он сделал так, что теперь она боялась прикоснуться к любому мужчине.
И именно в этот момент девушка осознала, насколько серьезную травму ей нанес Саймон Кросби.
Она заставила себя успокоиться. Ведь все было кончено. Хоть и против своей воли, но Фиби оказалась в таком месте, где Саймон ни за что ее не найдет.
Но Фиби понятия не имела, как же объяснить все случившееся Алексу?
«Беременна. О Господи, а что если и впрямь?»
Она посмотрела в глаза Хосмену. Конечно же, он мало походил на исповедника, но именно этому мужчине ей сейчас захотелось довериться.
Вздохнув, Фиби начала рассказ.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ
Алекс терпеливо ждал.
И вот, очень медленно, словно подстреленная птица, Фиби повернулась к окну. Из скрытых уголков ее души нехотя полились слова.
– В ту ночь перед пожаром, – запинаясь, прошептала она, – я пошла в оперу вместе с моим же… с Саймоном Кросби. Мы сидели в личной ложе моего отца.
Пальцы ее дрогнули.
Хосмен мало что знал об опере. Какая-то театральная постановка, где много поют и скачут. Чудесные костюмы и декорации и битвы на деревянных мечах. И ради этого горожане готовы выкладывать деньги и соответствующе наряжаться. Ему легко было представить Фиби Кью разодетую, как сказочная принцесса, в сопровождении ипсуичского денди в модном фраке.
– Наша свадьба уже была спланирована до последних мелочей, – продолжила девушка, не глядя на Алекса.
Она все еще смотрела в окно, но Хосмен прекрасно понимал, что сейчас девушка не видит лежащих за ним заснеженных полей.
– И я думаю, что именно поэтому я… мы… Она смолкла, закусив губу.
Алекс ждал. Ему было любопытно, как же это все-таки произошло. Неужели Фиби загляделась на своего милого и ее обуяла похоть? А может, он уговорил ее при помощи шампанского и комплиментов?
Хосмен стиснул зубы, прекрасно понимая, что никогда не будет для нее таким мужчиной, как этот Кросби. А может быть, ей сейчас стыдно за свои желания? Или же между тем, что она познала, и тем, чего хотела, оказалась большая разница?
– И вот во время оперы Саймон попросил меня уединиться вместе с ним в салоне. Видишь ли, каждая личная ложа имеет примыкающий к ней приватный салон, где мужчины могут покурить, а женщины вволю посплетничать. В тот вечер там оказались только я и Саймон. Конечно, со мной должна была быть его кузина, но в последний момент она заболела. А может, он просто попросил ее уйти, чтобы мы остались наедине. В тот вечер Саймон был особенно любвеобилен, ума не могу приложить, с чего бы?
Алекс мысленно рассмеялся. С чего бы? Да прежде всего потому, что у Фиби были лицо и тело, заставлявшие мужчин вспоминать о первородном грехе. И была в ее прекрасных глазах такая неуловимая меланхолия, что невольно хотелось ее обнять. А может, все дело в искрящемся водопаде ее каштановых с рыжими прядями волос, благодаря которым она так походила на сказочную принцессу?
– Ну, он, прежде всего мужчина, – хладнокровно ответил Хосмен. – А ведь даже самые слабые представители моего пола становятся любвеобильными, когда рядом такая женщина, как ты.
Фиби побледнела, и у Алекса возникло такое чувство, что он сболтнул лишнее.
– Могу биться об заклад, – сказал он, – что и ты, соответственно, настроилась на амурный лад.
Девушка проглотила застрявший в горле ком.
– Теперь я думаю, что именно так и решил Саймон, но точно так же, как и ты, он заблуждался.
Алексу было не по душе, что у него хоть что-то общее с этим Кросби. Не нравилось молодому человеку и то, что, несмотря на многие недели совместного проживания, эта женщина по-прежнему оставалась для него загадкой.
– Так, значит, ему хотелось любви, а тебе нет, – бесстрастно констатировал он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76
Беда была в том, что представление Саймона об удовольствии несколько изменилось.
Его руки бесстыдно шарили по ее телу. Грубо целуя Фиби, мужчина овладел ею. Когда же девушке удалось освободиться от поцелуя, это молодое тело, которым она когда-то так восторгалась, продолжало совершать ритмичные движения.
Она лишилась дара речи. Не от потрясения, хотя, безусловно, поведение Саймона глубоко шокировало, и не от ярости, хоть ненависть сейчас и переполняла ее сердце.
Нет, молчать, словно лишенную языка рабыню, Фиби заставляла вежливость, чувство, если она сейчас позовет на помощь, то ей будет потом так стыдно и неудобно, что лучше пока терпеть все, что вытворял с ней Саймон.
Она оказалась слишком вежливой для того, чтобы вовремя остановить своего жениха. Всю жизнь девушку учили сохранять спокойствие и быть послушной. Она и представления не имела о том, что ее готовят именно к этому. Ведь это всегда было такой большой тайной. О, великая ложь!
– Тебе ведь это нравится, ты этого хочешь, ты ведь этого ждала, – шептал Саймон.
Фиби не знала, что ей ответить и что предпринять, и потому бездействовала и… сгорала от стыда. Она доверилась мужчине, который оказался способным на такое.
Девушка словно онемела. А когда, наконец, стала вырываться и кричать, то поняла, что это только в мыслях. В действительности она лежала на диванчике и делала то, что заставлял ее делать Саймон.
Оперные арии резали ее ножом. Девушке казалось, что душа ее рассталась с телом. Она была уничтожена, раздавлена, убита.
И лишь когда Саймон наконец-то остановился, Фиби дала волю слезам. Ее плач привел мужчину в ярость, но когда чуть позже в ту ночь он отвез ее к мисс Олборн, то выглядел чрезвычайно самодовольным и гордым.
– Я избавил тебя от дискомфорта первой брачной ночи, дорогуша, – хвастался Кросби. – Отныне ты будешь находить в этом лишь удовольствие.
Фиби сидела напротив него в фаэтоне, недвижимая и бесчувственная как соляной столб. Молодой человек застал ее врасплох, зная о том, что она совершенно не способна действовать. Неужели она всегда была такой?
Саймон, конечно же, продемонстрировал свою… девушка не знала, как это назвать. Скорее всего, наглость. Она надеялась, что он попросит прощения и поднесет ее руку к своим губам, и мир опять исправится.
Но Кросби не выказывал ни малейших угрызений совести. А Фиби так и не поняла, что же именно с ней случилось. В этом не было никакого здравого смысла. Девушка чувствовала лишь стыд и унижение да и вспышки бессильного гнева. Ей казалось, что теперь эти чувства уже никогда ее не покинут.
Прежде Фиби обожала оперу и любила все, что было с ней связано. Теперь при первых же аккордах ее одолевал страх. И все из-за Саймона. Это он сделал так, что теперь она боялась прикоснуться к любому мужчине.
И именно в этот момент девушка осознала, насколько серьезную травму ей нанес Саймон Кросби.
Она заставила себя успокоиться. Ведь все было кончено. Хоть и против своей воли, но Фиби оказалась в таком месте, где Саймон ни за что ее не найдет.
Но Фиби понятия не имела, как же объяснить все случившееся Алексу?
«Беременна. О Господи, а что если и впрямь?»
Она посмотрела в глаза Хосмену. Конечно же, он мало походил на исповедника, но именно этому мужчине ей сейчас захотелось довериться.
Вздохнув, Фиби начала рассказ.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ
Алекс терпеливо ждал.
И вот, очень медленно, словно подстреленная птица, Фиби повернулась к окну. Из скрытых уголков ее души нехотя полились слова.
– В ту ночь перед пожаром, – запинаясь, прошептала она, – я пошла в оперу вместе с моим же… с Саймоном Кросби. Мы сидели в личной ложе моего отца.
Пальцы ее дрогнули.
Хосмен мало что знал об опере. Какая-то театральная постановка, где много поют и скачут. Чудесные костюмы и декорации и битвы на деревянных мечах. И ради этого горожане готовы выкладывать деньги и соответствующе наряжаться. Ему легко было представить Фиби Кью разодетую, как сказочная принцесса, в сопровождении ипсуичского денди в модном фраке.
– Наша свадьба уже была спланирована до последних мелочей, – продолжила девушка, не глядя на Алекса.
Она все еще смотрела в окно, но Хосмен прекрасно понимал, что сейчас девушка не видит лежащих за ним заснеженных полей.
– И я думаю, что именно поэтому я… мы… Она смолкла, закусив губу.
Алекс ждал. Ему было любопытно, как же это все-таки произошло. Неужели Фиби загляделась на своего милого и ее обуяла похоть? А может, он уговорил ее при помощи шампанского и комплиментов?
Хосмен стиснул зубы, прекрасно понимая, что никогда не будет для нее таким мужчиной, как этот Кросби. А может быть, ей сейчас стыдно за свои желания? Или же между тем, что она познала, и тем, чего хотела, оказалась большая разница?
– И вот во время оперы Саймон попросил меня уединиться вместе с ним в салоне. Видишь ли, каждая личная ложа имеет примыкающий к ней приватный салон, где мужчины могут покурить, а женщины вволю посплетничать. В тот вечер там оказались только я и Саймон. Конечно, со мной должна была быть его кузина, но в последний момент она заболела. А может, он просто попросил ее уйти, чтобы мы остались наедине. В тот вечер Саймон был особенно любвеобилен, ума не могу приложить, с чего бы?
Алекс мысленно рассмеялся. С чего бы? Да прежде всего потому, что у Фиби были лицо и тело, заставлявшие мужчин вспоминать о первородном грехе. И была в ее прекрасных глазах такая неуловимая меланхолия, что невольно хотелось ее обнять. А может, все дело в искрящемся водопаде ее каштановых с рыжими прядями волос, благодаря которым она так походила на сказочную принцессу?
– Ну, он, прежде всего мужчина, – хладнокровно ответил Хосмен. – А ведь даже самые слабые представители моего пола становятся любвеобильными, когда рядом такая женщина, как ты.
Фиби побледнела, и у Алекса возникло такое чувство, что он сболтнул лишнее.
– Могу биться об заклад, – сказал он, – что и ты, соответственно, настроилась на амурный лад.
Девушка проглотила застрявший в горле ком.
– Теперь я думаю, что именно так и решил Саймон, но точно так же, как и ты, он заблуждался.
Алексу было не по душе, что у него хоть что-то общее с этим Кросби. Не нравилось молодому человеку и то, что, несмотря на многие недели совместного проживания, эта женщина по-прежнему оставалась для него загадкой.
– Так, значит, ему хотелось любви, а тебе нет, – бесстрастно констатировал он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76