Дотер проглотил кусок ветчины, запил его квартой молока и кратко ответил:
— Шлюха. — Он произнес это слово так, словно оно означало школьную учительницу, или домохозяйку, или запевалу в церковном хоре.
Хотя Джоли снова и снова повторяла себе, что знает, что Даниель отправился в город искать утешения у женщины, все же ей было очень больно услышать подтверждение своих подозрений. Она отвернулась от Дотера, щеки ее пылали от унижения, и она слишком громко гремела посудой.
Когда наконец Дотер ушел, Джоли выскребла пол и поднялась наверх застелить постели, свою и Даниеля. Затем вымыла руки и направилась в столовую, где разложила на столе коричневый сатин, из которого предполагала сшить платье для посещения церкви. Случайно она подняла глаза и увидела, как во дворе остановилась небольшая двухместная коляска.
Джоли отложила ножницы и заторопилась вниз. У нее бешено колотилось сердце от того, что кто-то составит ей компанию. Она страстно желала иметь друга, но была грубо отвергнута женской частью городка Просперити.
Дама, одетая во все черное, вышла из коляски и, улыбаясь, подошла к Джоли. Ее пепельные волосы были едва прикрыты миниатюрной, изящно вышитой шляпкой, а от юбок исходил нежный аромат розовой воды.
— Вы, должно быть, новая жена Даниеля, — сказала незнакомка и, к вящему удивлению Джоли, протянула ей ухоженную руку, на которой не было колец. По этой руке совершенно невозможно было определить возраст женщины. Джоли отчаянно ломала голову, но так и не смогла припомнить ее лицо в числе тех, кого видела в суде или в толпе стервятников, жаждущих увидеть, как ее вздернут. Джоли протянула свою слегка дрожащую руку. Она едва сдержалась, чтобы в полном смятении грубо не отдернуть ее.
— Итак, — проворковала гостья, — это вы?
«А кто такая я?» — чуть не закричала Джоли, но потом сообразила, что подразумевает эта дама, и спохватилась:
— Да, это я, миссис Бекэм.
Одна рука гостьи была затянута в изящную перчатку.
— А я Верена Дейли. Я живу вниз по дороге, тут неподалеку. До вашего появления я прибирала в доме Даниеля.
Джоли не знала, что и сказать. Возможно, эта женщина затаила на нее зло, поскольку потеряла деньги, которые платил ей Даниель за то, что она поддерживала в порядке его дом.
— Я ничего не потеряю, — словно разгадав ее мысли, продолжила Верена, понижая голос до радостно-взволнованного шепота и пару раз похлопав Джоли по щечкам, как бы подчеркивая свои слова. — Господь свидетель, что Дан Бекэм мой друг, но он самый большой негодник, какого только можно сыскать в ближайших трех округах.
Радостная улыбка осветила осунувшееся было лицо Джоли, словно солнечный свет пшеничное поле ранним утром.
— Не хотите ли войти в дом и выпить чашку кофе, миссис Дейли? — пылко спросила Джоли, отступая в сторону и давая дорогу гостье.
— Просто Верена, — поправила дама, которая была старше Джоли. — Никогда не могла привыкнуть к соблюдению этих формальностей, мне всегда казалось, что это занимает слишком много времени. — Верена помахала у себя перед лицом рукой, едва переступила через порог. — Извините меня, дитя мое, но здесь слишком жарко. Лучше оставьте дверь открытой, пусть немного просквозит.
Джоли бросила обеспокоенный взгляд на дверь, ведущую в кухню. Там на столе лежал коричневый сатин, предназначенный для платья, на котором настаивал Даниель. И Джоли выполняла его пожелание, несмотря на то, что не хотела ходить в церковь и ей не нравился сам материал.
— О Господи! — только и ахнула она, бросаясь к двери кладовой. Когда вернулась оттуда, неся приличный кусок ветчины, который еще утром мужчины притащили из коптильни, Верена уже тонко нарезала хлеб для бутербродов.
— А мне как звать вас? — щебеча спросила Верена.
— Джоли, — едва слышно произнесла хозяйка дома, проверяя, как там ведет себя на плите кофейник. Она даже чуть застонала, когда, подняв крышку, убедилась что он совсем пуст.
— Так коротко и просто?
— Да, — ответила Джоли, заторопилась к двери и вылила остатки утреннего кофе в отхожую яму. Под ногами у нее испуганно заметались переполошенные куры, кудахтая и хлопая крыльями. — Да, просто Джоли.
Она вымыла, наполнила кофейник водой и возвратилась на кухню. Верена уже накрыла на стол и сейчас доканчивала сложную конструкцию, отдаленно напоминающую бутерброды. По крайней мере, Джоли разглядела в ней ломти хлеба, ветчину, масло и кое-что из приправ, вроде острой горчицы. Верена рукой отогнала муху, которая влетела в кухню, когда открылась входная дверь.
— А не Джозефина?
Джоли вновь метнула испуганный взгляд на часы. Ей представился неодобрительный взгляд Даниеля, когда тот войдет в свой дом, а обед не будет готов.
— Просто Джоли, — повторила она, но уже с чуть заметным нетерпением. К ее величайшему удивлению, Верена неожиданно схватила ее за плечи и с силой усадила в кресло.
— Присядь и переведи дыхание, дитя мое. Если ты будешь всякий раз с готовностью выполнять любую прихоть этого человека, стоит ему лишь щелкнуть пальцами, TO потом до скончания веков будешь горько жалеть об этом.
Все, что Джоли могла сделать, так это не вскочить на ноги, а остаться сидеть и слушать. Пусть у Джоли было подозрительное прошлое, но это не давало права Даниелю относиться к ней как к китайскому кули.
— Вы ведь не были ни на суде, ни на казни, — сказала Джоли, обращаясь к Верене.
А Верена тем временем поставила на стол бутерброды и консервированные груши, потом быстро проверила кофейник. Кофе был уже почти готов. В кухне было очень жарко, и обе женщины блестели от пота.
— Я, как и Дан, не нахожу особой радости в подобных вещах. Глазеть по сторонам в поисках праздных развлечений — это занятие не для тех, кому есть что делать. Я предпочитаю побыть в своем доме и возиться с фруктами и овощами, ну, еще помогаю поддерживать этот дом в относительном порядке.
Огород Даниеля Ломился от всевозможных овощей. Скоро они должны были созреть, и Джоли была полна решимости закатать в банки или засолить на зиму столько, сколько сможет. Но сейчас не это было первоочередной задачей.
— Я не удивляюсь, что вы так дружелюбны, — заметила Джоли.
— А ты не давала мне повода не быть таковой, — ответила Верена, когда снаружи донеслись цокот копыт, позвякивайте конской упряжки и мужские голоса. — К тому же Даниелю нужна жена. Он слишком долго был одинок, горюя по своей Илзе и утраченным детям.
Джоли опустила глаза и чуть прикусила губу. Скоро Даниель появится на пороге, покрытый грязью и потом, и ее больше всего волновало, как она посмотрит ему в лицо и не выкажет притом, сколь сильно нуждается в нем.
— Он, должно быть, сильно любил Илзе, — произнесла подавленно Джоли, потому что не забывала ни на секунду, как Даниель в согбенной позе стоял у этих могил под кленом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89