— Ну что вы, никаких документов нет, мэм. Только это лицо и эти волосы. Посмотрите, и вы убедитесь, что мамочка этих сосунков моя сестра Шейли.
Джоли понимала, что он говорит правду, но все равно продолжала сильно сомневаться в искренности и серьезности его намерений.
— Мистер Спрингер, дети требуют большого ухода. Им нужны регулярное питание, чистая одежда и теплая постель.
Спрингер слушал Джоли, не отрывая глаз от бутылки бренди, стоявшей на столе Даниеля. Он облизнул свои обветренные губы, и его пальцы сжали пустую рюмку.
— Да, мэм, вы правы. Но семья есть семья. А дети и я — мы принадлежим друг другу.
Джоли открыла было рот, чтобы оспорить это положение, но Даниель молча положил руку ей на плечо, заставив замолчать.
— Сходи-ка лучше и погляди, как там собираются Хэнк и Джемма, — сказал он.
От перспективы прощания с детишками у Джоли перехватило горло, и она просто не смогла выдавить из себя ни слова — ни ласкового, ни злого. Она только молча кивнула и выскочила из комнаты.
Хэнк и Джемма были в своей комнатке, сидя, прижавшись друг к другу, на кровати. Джемма положила головку на плечо брата, вцепившись обеими ручонками в тряпичную куколку.
— Я удеру из фургона, — по-мужски упрямо сказал Хэнк. — Вам и мистеру Дану может понадобиться мальчишка для работы на ферме.
На секунду Джоли отвела горящие от слез глаза, затем опустилась на колени и, взяв каждого из малышей за руку, спросила:
— Этот человек, мистер Спрингер… вы его знаете? Он добрый?
По щеке Джеммы скатилась крупная слеза, но она не ответила и даже не взглянула на Джоли. Ответил Хэнк:
— Он такой же, как и отец. Любит выпить и приударить за женщинами. Я считаю, что он бросит нас через пару деньков. — Голос мальчика окреп и стал чуть радостнее: — Тогда, может быть, мы сможем с Джеммой найти дорогу обратно к вам. А потом мы оба подрастем и станем сильнее, и мистер Дан может рассчитывать на нашу помощь в работе на ферме.
Джоли проглотила комок в горле. Она повидала в своей жизни достаточно людей типа мистера Спрингера — ее собственный папаша был таким, — и потому она знала, что причины, по которым Спрингер хочет забрать детей своей сестры, вероятно, отнюдь не благородны. Не говоря ни слова, Джоли вскочила и поспешила обратно в кабинет.
Даниель все еще был там вместе с мистером Спрингером и, хмурясь, смотрел на то, как их нежданный гость опустошает уже не то третью, не то четвертую рюмку бренди.
— Мне очень жаль, — бодро солгала Джоли, — но Хэнк и Джемма не смогут уехать сегодня. Нам с мистером Бекэмом нужны еще некоторые доказательства — помимо цвета ваших волос, мистер Спрингер, — что за детьми будет надлежащий уход.
Джоли не осмеливалась взглянуть на Даниеля. Она могла только молиться, чтобы он согласился с ней, однако шансы на это были ничтожно малы, учитывая его желание вести спокойную жизнь одинокого человека. Вдобавок в чете Бекэмов не было ни в чем согласия — взять хотя бы сегодняшний несчастный эпизод на лесопилке Айры Дженьюэри, — к тому же у Джоли была причина считать, что Даниель гораздо больше заботится о некой проститутке, чем о ней, Джоли.
Спрингер пригладил пятерней свои спутанные волосы и заискивающе улыбнулся. Его поведение чем-то напомнило Джоли голодного пса, виляющего хвостом в надежде, что его покормят.
— Да, вы правы, мэм, трудно ухаживать за детьми, не имея в кармане ни гроша. Настоящий мужчина не может позволить себе так безответственно подойти к этому сложному вопросу.
Джоли всю передернуло, однако она постаралась сохранить спокойствие. Никогда в жизни она не придавала особого значения деньгам, однако именно сейчас она хотела бы быть богатой женщиной, чтобы иметь возможность дать взятку. Если она правильно поняла этого мистера Спрингера, то он намеревался продать детишек. Едва Джоли осознала это, как всю ее охватило радостное возбуждение и нетерпение.
Даниель вновь потянулся за бутылкой бренди и в который раз наполнил рюмку гостя, однако оставался все таким же спокойным и невозмутимым.
— Значит, вы предлагаете, — лениво и равнодушно сказал Даниель, — навсегда уступить Джемму и Хэнка… за определенную сумму. Я правильно понял?
Мистер Спрингер огляделся вокруг и заискивающе улыбнулся, снова напомнив пса-подхалима.
— Тут очень уютное местечко и, я вижу, вы добрые и щедрые люди. Да, сэр, моя бедная покойная сестра, будь она жива, была бы рада, что ее малютки подрастают тут в мире и благоденствии.
Даниель отвернулся, ничем не выдавая своих чувств, и Джоли заметила только, как слегка напряглись его плечи.
У самой Джоли от волнения и надежды сердце колотилось так, что ей казалось, будто стук его слышат и другие… И в то же время ей просто хотелось задушить этого наглого мистера Спрингера. Она открыла было рот, чтобы сказать ему все, что о нем думает, но Даниель послал ей такой свирепый взгляд, что Джоли тут же осеклась.
Даниель медленно выдвинул ящик стола, вытащил оттуда черный кожаный бумажник и извлек из него дваддатидолларовую банкноту. У Джоли от волнения перехватило дух. Она стояла ни жива, ни мертва, боясь, что все это ей только кажется. Или что она неправильно поняла намерение Даниеля.
Мистер Спрингер снова облизал языком пересохшие губы. Желание выхватить эти деньги и умчаться с ними так и выпирало из него.
— Запомните то, что я вам скажу, мистер Спрингер, — чистосердечно сказал Даниель. — Сегодня мы заключаем с вами сделку, которая будет действительна до совершеннолетия Джеммы и Хэнка. Если вы тем или иным способом вновь напомните о своем существовании или появитесь здесь, клянусь, вы об этом горько пожалеете. Вам это абсолютно ясно?
Спрингер подпрыгнул, выхватил банкноту, судорожно прижимая свою поношенную шляпу к груди. Уже в следующий миг он пятился к двери, но теперь уже вновь улыбался как прежде — приторно-сладко.
— Все ясно, мистер Бекэм, — торопливо ответил он. — Больше вы меня здесь не увидите.
— Подождите! — раздался повелительный голос Даниеля. Вряд ли кто мог бы не подчиниться ему, и уж, конечно, не этот мистер Спрингер.
— Да, сэр? — замер он у порога.
— Больше нет… э-э… других членов вашей семьи?
— Нет, больше никого нет! — заверил мистер Спрингер. — А папочка сосунков умер пару лет назад в Байлервилле.
Джоли уцепилась за мягкую кожаную спинку кресла, в котором Даниель любил немного почитать перед сном. Ее попеременно обуревали то печаль, то буйная радость. С одной стороны, ей было жаль, потому что Джемма и Хэнк потеряли отца, каким бы человеком тот ни был, а с другой, она ликовала, что Джемма и Хэнк останутся здесь.
Она обернулась к Даниелю, едва закрылась дверь за мистером Спрингером, и глаза ее были полны слез.
— Спасибо, Даниель!
Даниель не смотрел на нее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89