Но если просто ждать, они в конце концов победят.
Ди снова вытерла кровоточащие руки о юбку. Господи, она истекала кровью от порезов, ее одежда намокла. Но это ее не волновало. Ее сознание было поразительно ясным. Эти люди жаждали крови, а если бы они сразу не убили ее, они бы по очереди ее изнасиловали. Она знала, что лучше умереть. Они не должны надругаться над ее телом, которое она делила только с Лукасом — до ее последнего вздоха. Ее инстинктом была борьба, и она считала, что теперь слишком поздно идти против своих инстинктов. Если ей суждено умереть, она собиралась забрать с собой как можно больше этих ублюдков.
Опустившись на колени и приложив винтовку к плечу, Ди снова начала стрелять. Винтовка была магазинной, и Ди стреляла до тех пор, пока магазин не пустел, потом быстро перезаряжала ее и снова начинала стрелять. Ответные пули осыпали дом.
Оконная рама расщепилась, и Ди упала со сдавленным криком. Ее левое плечо горело, и, взглянув на него, она увидела длинную, тонкую щепку, впившуюся в плечо. Она попыталась вытащить щепку, но ее пальцы были слишком скользкими. Поскольку она ничего не могла сделать, Ди решила не думать о боли и продолжать наблюдение.
Как только Беллами и его люди поняли, что их обстреливают с двух позиции, на вторую, то есть на Луиса Фронтераса, было обращено самое пристальное внимание. Он был ранен дважды: сначала — неглубокая царапина на левой руке, на которую он не обратил внимания, потом — в правый бок. Рана не затронула внутренних органов, но сильно кровоточила. Он стащил с себя шейный платок, прижал его к ране и продолжал стрельбу, но вскоре Кровь заструилась по бедру и ноге. Луис попытался остановить кровь; переложив револьвер в левую руку и прижав локоть правой руки к боку. Волна дурноты заставила его потрясти головой, чтобы прояснилось зрение. «Если в ближайшее время Кохран не появится, все будет кончено», — подумал Луис. Женщина продолжала стрелять, но скоро наступит темнота, а он потерял слишком много крови и не сумеет помочь ей.
Лукас разделил своих людей. Часть из них должна была обойти Беллами сзади, другие же незаметно спускались по склону так, чтобы между ними и линией огня находился сарай. Из-за открытого пространства вокруг дома, никто из нападавших не мог действовать с флангов, и Ди сконцентрировала весь огонь на фронте, где они использовали в качестве прикрытия деревья. Услышав выстрелы из дома, Лукас почувствовал легкую слабость. Они пришли вовремя. Черт побери, что за женщина!
Ему пришлось ждать, пока люди, обходившие Беллами, не заняли своих позиций, и тогда он повел огонь со своей стороны. У Беллами не было шансов под беспощадным перекрестным обстрелом людей из Дабл Си. Лукас заметил, что Ди продолжает стрелять. Она не знала, что происходит, и могла застрелить кого-нибудь из его собственных людей, если ее не остановить.
— Я иду в дом, — крикнул он. — Не давайте им поднять головы.
Он побежал к заднему крыльцу, но кто-то все же заметил его, и пуля угодила в пыль прямо перед ним. Когда в воздухе летает свинец, неразумно вежливо стучаться в дверь. Ди могла перерезать его пополам выстрелом из дробовика прежде, чем узнала бы, кто он такой. Вспрыгнув на заднее крыльцо, он с разбега ударил своим мускулистым плечом в дверь, заставив ее отлететь к стене. Ди находилась у одного из передних окон, и, неловко повернувшись на звук, взвизгнула и выстрелила из винтовки. Его сердце сжалось от невыразимого ужаса, когда он увидел ее, залитую кровью. Но Лукас не замешкался ни на секунду. Он кинулся на пол, перекатился и сделал бросок к ней. Продолжая визжать, она направила винтовку ему в голову.
— Ди! — заорал он, хватая ее. — Проклятие, это же я, Лукас!
Он вырвал винтовку из ее окровавленных рук, затем отбросил оружие в сторону и обнял Ди. Она опять взвизгнула, пытаясь высвободиться и молотя кулаками по его лицу. Ее глаза были дикими, зрачки превратились в крошечные точки.
— Ди! — снова прокричал он, пытаясь удержать ее.
Она была ранена. Господи, как сильно она была изранена, и он не хотел причинять ей новую боль, но было необходимо ее успокоить. Опустив Ди на усеянный осколками стекла пол, Лукас крепко обнял ее.
— Ди, — повторял он ее имя снова и снова. — Посмотри на меня. Все в порядке. Я здесь и позабочусь о тебе. Посмотри на меня.
Она постепенно затихла, скорее от изнеможения. Его слова не доходили до ее сознания, и она, вся дрожа, явно, не узнавал его. Ее безумные глаза были прикованы к лицу Лукаса, как если бы она пыталась понять происходящее. А он продолжал говорить с ней мягким, успокаивающим тоном, и сознание наконец стало возвращаться к ней.
— Лукас, — прошептала она.
Он здесь, он действительно здесь. Ди ощутила облегчение в большей степени не оттого, что теперь находилась в относительной безопасности, а оттого, что могла отдохнуть. Она устала, так сильно устала и почему-то замерзла. Боль, которую она старалась столь долго не замечать, сейчас охватила ее полностью. Из ее груди вырвался странный стонущий звук, а голова упала на пол.
Лукас едва дышал. Ди была вымазана кровью. Кровью была пропитана ее одежда, и даже ее волосы был в крови. Только сейчас он заметил длинную щепку, торчавшую из ее плеча, и ему стало нехорошо. С величайшей осторожностью он отпустил бесчувственную Ди и встал. Расшвыряв мебель, которую она навалила перед дверью в спальню и войдя туда, он сорвал с кровати одеяло и встряхнул его, чтобы убедиться, что на нем не было осколков. Затем, положив одеяло обратно, он вернулся в другую комнату, осторожно поднял Ди и перенес ее на кровать.
Лукас огляделся в поисках лампы, но она была разбита. Ему пришлось осмотреть Ди в тусклом вечернем свете, и его сердце колотилось, когда он искал огнестрельные раны. Пуля задела тазовую кость, и в плече была эта проклятая щепка, но все остальные раны были порезами от битого стекла. Они покрывали ее — маленькие порезы на голове, лице, шее, плечах и руках. Каждая взятая в отдельности рана не была серьезной, но их было много, и она потеряла большое количество крови. Ее губы были синими, а кожа под кровяными подтеками пугающе бледней.
Когда Лукас пытался остановить кровотечение, он услышал собственный: голос, изрыгавший тихие и яростные проклятия, но он не осознавал, что говорил. Такие мелкие ранки, и все же она могла умереть…
Он услышал шаги сапогов, давивших битое стекло, и в дверях появился Уильям Тобмас.
— С ней все в порядке, хозяин?
— Нет, она потеряла много крови. Приготовьте фургон. Нам придется отвезти ее в город.
— Этот мексиканец, Фронтерас, получил пару пуль. Он тоже потерял немало крови, но я думаю, что он оправится. Примерно пять человек из Бар Би нуждаются в захоронении, еще нескольким придется лататься.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66
Ди снова вытерла кровоточащие руки о юбку. Господи, она истекала кровью от порезов, ее одежда намокла. Но это ее не волновало. Ее сознание было поразительно ясным. Эти люди жаждали крови, а если бы они сразу не убили ее, они бы по очереди ее изнасиловали. Она знала, что лучше умереть. Они не должны надругаться над ее телом, которое она делила только с Лукасом — до ее последнего вздоха. Ее инстинктом была борьба, и она считала, что теперь слишком поздно идти против своих инстинктов. Если ей суждено умереть, она собиралась забрать с собой как можно больше этих ублюдков.
Опустившись на колени и приложив винтовку к плечу, Ди снова начала стрелять. Винтовка была магазинной, и Ди стреляла до тех пор, пока магазин не пустел, потом быстро перезаряжала ее и снова начинала стрелять. Ответные пули осыпали дом.
Оконная рама расщепилась, и Ди упала со сдавленным криком. Ее левое плечо горело, и, взглянув на него, она увидела длинную, тонкую щепку, впившуюся в плечо. Она попыталась вытащить щепку, но ее пальцы были слишком скользкими. Поскольку она ничего не могла сделать, Ди решила не думать о боли и продолжать наблюдение.
Как только Беллами и его люди поняли, что их обстреливают с двух позиции, на вторую, то есть на Луиса Фронтераса, было обращено самое пристальное внимание. Он был ранен дважды: сначала — неглубокая царапина на левой руке, на которую он не обратил внимания, потом — в правый бок. Рана не затронула внутренних органов, но сильно кровоточила. Он стащил с себя шейный платок, прижал его к ране и продолжал стрельбу, но вскоре Кровь заструилась по бедру и ноге. Луис попытался остановить кровь; переложив револьвер в левую руку и прижав локоть правой руки к боку. Волна дурноты заставила его потрясти головой, чтобы прояснилось зрение. «Если в ближайшее время Кохран не появится, все будет кончено», — подумал Луис. Женщина продолжала стрелять, но скоро наступит темнота, а он потерял слишком много крови и не сумеет помочь ей.
Лукас разделил своих людей. Часть из них должна была обойти Беллами сзади, другие же незаметно спускались по склону так, чтобы между ними и линией огня находился сарай. Из-за открытого пространства вокруг дома, никто из нападавших не мог действовать с флангов, и Ди сконцентрировала весь огонь на фронте, где они использовали в качестве прикрытия деревья. Услышав выстрелы из дома, Лукас почувствовал легкую слабость. Они пришли вовремя. Черт побери, что за женщина!
Ему пришлось ждать, пока люди, обходившие Беллами, не заняли своих позиций, и тогда он повел огонь со своей стороны. У Беллами не было шансов под беспощадным перекрестным обстрелом людей из Дабл Си. Лукас заметил, что Ди продолжает стрелять. Она не знала, что происходит, и могла застрелить кого-нибудь из его собственных людей, если ее не остановить.
— Я иду в дом, — крикнул он. — Не давайте им поднять головы.
Он побежал к заднему крыльцу, но кто-то все же заметил его, и пуля угодила в пыль прямо перед ним. Когда в воздухе летает свинец, неразумно вежливо стучаться в дверь. Ди могла перерезать его пополам выстрелом из дробовика прежде, чем узнала бы, кто он такой. Вспрыгнув на заднее крыльцо, он с разбега ударил своим мускулистым плечом в дверь, заставив ее отлететь к стене. Ди находилась у одного из передних окон, и, неловко повернувшись на звук, взвизгнула и выстрелила из винтовки. Его сердце сжалось от невыразимого ужаса, когда он увидел ее, залитую кровью. Но Лукас не замешкался ни на секунду. Он кинулся на пол, перекатился и сделал бросок к ней. Продолжая визжать, она направила винтовку ему в голову.
— Ди! — заорал он, хватая ее. — Проклятие, это же я, Лукас!
Он вырвал винтовку из ее окровавленных рук, затем отбросил оружие в сторону и обнял Ди. Она опять взвизгнула, пытаясь высвободиться и молотя кулаками по его лицу. Ее глаза были дикими, зрачки превратились в крошечные точки.
— Ди! — снова прокричал он, пытаясь удержать ее.
Она была ранена. Господи, как сильно она была изранена, и он не хотел причинять ей новую боль, но было необходимо ее успокоить. Опустив Ди на усеянный осколками стекла пол, Лукас крепко обнял ее.
— Ди, — повторял он ее имя снова и снова. — Посмотри на меня. Все в порядке. Я здесь и позабочусь о тебе. Посмотри на меня.
Она постепенно затихла, скорее от изнеможения. Его слова не доходили до ее сознания, и она, вся дрожа, явно, не узнавал его. Ее безумные глаза были прикованы к лицу Лукаса, как если бы она пыталась понять происходящее. А он продолжал говорить с ней мягким, успокаивающим тоном, и сознание наконец стало возвращаться к ней.
— Лукас, — прошептала она.
Он здесь, он действительно здесь. Ди ощутила облегчение в большей степени не оттого, что теперь находилась в относительной безопасности, а оттого, что могла отдохнуть. Она устала, так сильно устала и почему-то замерзла. Боль, которую она старалась столь долго не замечать, сейчас охватила ее полностью. Из ее груди вырвался странный стонущий звук, а голова упала на пол.
Лукас едва дышал. Ди была вымазана кровью. Кровью была пропитана ее одежда, и даже ее волосы был в крови. Только сейчас он заметил длинную щепку, торчавшую из ее плеча, и ему стало нехорошо. С величайшей осторожностью он отпустил бесчувственную Ди и встал. Расшвыряв мебель, которую она навалила перед дверью в спальню и войдя туда, он сорвал с кровати одеяло и встряхнул его, чтобы убедиться, что на нем не было осколков. Затем, положив одеяло обратно, он вернулся в другую комнату, осторожно поднял Ди и перенес ее на кровать.
Лукас огляделся в поисках лампы, но она была разбита. Ему пришлось осмотреть Ди в тусклом вечернем свете, и его сердце колотилось, когда он искал огнестрельные раны. Пуля задела тазовую кость, и в плече была эта проклятая щепка, но все остальные раны были порезами от битого стекла. Они покрывали ее — маленькие порезы на голове, лице, шее, плечах и руках. Каждая взятая в отдельности рана не была серьезной, но их было много, и она потеряла большое количество крови. Ее губы были синими, а кожа под кровяными подтеками пугающе бледней.
Когда Лукас пытался остановить кровотечение, он услышал собственный: голос, изрыгавший тихие и яростные проклятия, но он не осознавал, что говорил. Такие мелкие ранки, и все же она могла умереть…
Он услышал шаги сапогов, давивших битое стекло, и в дверях появился Уильям Тобмас.
— С ней все в порядке, хозяин?
— Нет, она потеряла много крови. Приготовьте фургон. Нам придется отвезти ее в город.
— Этот мексиканец, Фронтерас, получил пару пуль. Он тоже потерял немало крови, но я думаю, что он оправится. Примерно пять человек из Бар Би нуждаются в захоронении, еще нескольким придется лататься.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66