Я тоже его поцеловала, обвив шею руками. Я перебирала влажные пряди, в нос мне ударил запах мыла. Когда мой язык проскользнул ему в рот, я почувствовала запах мяты. Зубная паста.
Я отпрянула назад и шлепнула себя по губам.
– Мне нужно почистить зубы. – В зеркале я увидела свою прическу. Волосы растрепались так, что можно было только сказать «как у ведьмы». – Кошмар! Мои волосы!
Кортес запустил в них руку и склонился, чтобы поцеловать меня в шею.
– Я люблю твои волосы.
– Но про мое дыхание ты этого сказать не можешь. Когда я потянулась за зубной пастой, он меня развернул.
– С твоим дыханием все в порядке.
Словно чтобы доказать это, Кортес снова меня поцеловал, на этот раз глубже, приподнял меня, посадил на полку и прижался ко мне. Я засунула руки ему под расстегнутую рубашку и попыталась скинуть ее с плеч, но мужчина схватил меня за запястья.
– Сейчас, насколько я понимаю, совращаю я, – объявил Кортес. – Конечно, я не собираюсь отбивать у тебя охоту брать на себя инициативу в будущем. Не хочу отбивать у тебя охоту раздевать меня или раздеваться самой, в особенности… таким завлекательным образом, как ты сделала прошлой ночью, но…
– Ты меня совращаешь или только болтаешь об этом?
Он улыбнулся.
– Я мог бы об этом поговорить, если хочешь. Выбирая слова, более подходящие к ситуации.
– Искушает, – заметила я. – Очень искушает. Если бы я не беспокоилась, что Саванна проснется…
– Все правильно. У нас еще будет достаточно времени на разговоры.
Его губы опустились к моим, он развязал мой пояс. Затем Кортес завел руки мне под кимоно и медленно провел пальцами по бокам вверх, потом взялся за мою грудь. Когда его большие пальцы нашли мои соски, я выгнула спину и застонала.
Что-то ударилось в дверь, причем достаточно сильно, и мы оба подпрыгнули, потом я рухнула в объятия Кортеса.
– Есть тут кто-нибудь? – спросила Саванна между ударами кулаком в дверь.
Кортес взглянул на меня. Я жестом показала, чтобы он ответил.
– Я, – сказал он.
– Ты заканчиваешь?
– М-м-м, нет, боюсь, что нет, Саванна. Я только начал.
– О боже, – застонала она.
Дверь заскрипела, затем послышались скрежет и глухой удар – Саванна опустилась на пол. Мы подождали еще минуту. Саванна не только не ушла, но издаваемые ею звуки, выражающие нетерпение, лишь усилились и участились.
Кортес склонился к моему уху.
– Ты уверена, что хочешь оставить ее у себя?
Я улыбнулась, покачала головой и жестом показала ему на дверь.
– А ты? – спросил он одними губами.
Я соскользнула с полки, отступила в уголок у унитаза и прошептала слова заклинания, делающего тебя невидимой. Кортес кивнул, затем открыл дверь.
– Наконец-то! – воскликнула Саванна. – Знаешь ли, в этом доме только одна ванная!
Он прошел мимо нее, не произнося ни звука, его шаги эхом отдавались в холле.
– Мы сегодня утром не в духе, – крикнула она ему вслед.
Саванна закрыла дверь и занялась собой. Но то, что она делала, не имело никакого отношения к утреннему туалету, как следовало бы ожидать. Вначале она расчесала волосы – моей щеткой. Затем она попробовала новую помаду – мою. Потом она пошуровала в нижней части шкафчика и достала мой припрятанный запас дорогого шампуня и кондиционера – причем продукции, хочу заметить, предназначенной для вьющихся волос. Наконец девчонка схватила мои духи и побрызгалась ими так, словно это был освежитель воздуха. Мне пришлось прикусить губу, чтобы не заорать.
Затем она решила принять душ. Когда Саванна начала раздеваться, я отвела взгляд и стала смотреть в другую сторону. Через несколько минут в таком положении у меня на глаза навернулись слезы. Когда я наконец снова посмотрела на Саванну, она стояла перед зеркалом. Просто стояла там, рассматривала себя и хмурилась. Я снова отвернулась.
– Ну, теперь я женщина, – пробормотала она своему отражению. – Эх, скорее бы у меня стало нормальное тело! Ну, сколько еще ждать?!
С этими словами она шагнула к ванне и забралась в нее. Когда она включила душ за занавеской, я выбралась из укрытия, рванула к двери, остановилась, шагнула назад, быстро прополоскала рот и ушла.
Одевшись, я зашла в кухню и увидела там Кортеса, изучающего содержимое холодильника. Когда я вошла, он поднял голову, посмотрел за мою спину в поисках Саванны, затем притянул меня к себе, чтобы поцеловать.
– Как я предполагаю, это последний поцелуй на сегодня, – сказал он, затем принюхался. – Приятно пахнешь.
– Непреднамеренно, – пробормотала я. – Моя мама всегда предупреждала меня, чтобы я не использовала заклинание, делающее тебя невидимой, с целью по шпионить за кем-то – или можешь увидеть что-то, чего не хочешь. Я только что узнала, почему мой шампунь и духи исчезают так быстро. И теперь я знаю, почему мои друзья всегда жаловались, что их сестры или братья пользуются их вещами. – Я схватилась за дверцу холодильника. – Ты с этим сталкивался?
– Нет, – он покачал головой и заглянул в почти пустой холодильник. – Я рос единственным ребенком, как и ты.
Я замерла на месте, запутавшись. Я знала, что у него есть три старших брата. О, погодите. Я вспомнила, что Лия говорила о его появлении на свет, что он… Я не могла подобрать нужное слово. О, я знала несколько: незаконнорожденный, зачатый вне брака, ну и также одно нехорошее слово, которое я не могла произнести в присутствии Кортеса. Все они казались такими негативными, такими архаичными. Может, термины и стали архаичными потому, что в таком определении совершенно нет необходимости. Если зачатие ребенка происходит во время интрижки не состоящих в браке родителей, то можно говорить о сомнительном поведении родителей, а не ребенка. Если и можно кого-то осуждать, то только их. В двадцать первом веке мы должны быть достаточно просвещенными, чтобы это понимать. Тем не менее, если судить по тому, как об этом говорила Лия, как она подбирала выражения, как бросала колкости, я знала: остальные члены мира Кабал-кланов не позволят Кортесу об этом забыть.
– Да, немного тут всего, – заметил он, заглядывая мне через плечо. – Если яйца еще не стухли, то могу сделать омлет. Да, я помню, что делал его вчера, но мой репертуар очень ограничен. Это или омлет, или сваренное вкрутую яйцо, хотя я славюсь тем, что могу доварить их до состояния мяча для игры в гольф.
– Ты уже достаточно всего сделал. Я приготовлю завтрак. Яйца, блины или гренки, поджаренные в молоке с яйцом? – я посмотрела на хлеб, по краям которого уже пошла плесень. – Про гренки забудь.
– Готовь, что легче.
– Блины, – заявила Саванна, заходя в кухню.
– Ну тогда ты накрываешь на стол, а я готовлю.
ГОЛОСОВАНИЕ
К тому времени, как завтрак – или мне следует сказать: нечто среднее между завтраком и обедом? – закончился, уже перевалило за полдень.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102