Не вняла совету умного и бывалого человека, а продолжала настойчиво обхаживать Егора.
— Послушай, тебе что надо? — наконец потерял терпение Одиноков. — Ты зачем здесь отираешься, как стрелка на циферблате?
Он специально выждал, чтобы столовая опустела. Лишние свидетельские глаза и уши ему не требовались.
— А разве не ясно? — нисколько не смутившись, а даже обрадовавшись, ответила вопросом на вопрос Валя. — Вы мне нравитесь! Нормально!
— Ну и что? — обозленно продолжал Егор. — Разве это повод, чтобы не давать мне который месяц спокойно есть?! Короче, тебе сначала стоило бы поинтересоваться, как я отношусь к твоей бездарной комедии и нравишься ли мне ты!
— Неужели не нравлюсь?! — искренне, по-детски изумилась Валя. — Не может быть…
Она так непосредственно удивилась и растерялась, что Егору стало смешно. Он постарался сдержать улыбку.
— А вдруг и нет? — поддразнил он ее.
Валя расстроенно теребила передник. Судя по всему, такое в ее богатой практике случилось впервые.
— Тогда я пойду… — пробормотала Валя. — Извините… Больше не буду подходить. Ешьте себе спокойно… Нормально… — И печально побрела в сторону кухни.
— Эй, погоди, проворная!.. Постой… — остановил Валечку Егор. Он пожалел ее, маленькую и смешную со своей непоколебимой уверенностью в силе личного обаяния. — Какая-то ты слишком прыткая!.. Забодай тебя комар… То не отходишь ни на шаг, то сразу «больше не буду подходить»… С тобой одна нерва. Так, с кондачка, с ходу, никакие жизненные вопросы не решают.
Валя остановилась и недоверчиво взглянула на Егора. Она показалась ему совсем малым ребенком, глупым и обидчивым, напрочь не понимающим, как правильно себя вести и как поступать. И напомнила сестренок — Веру и Олюню.
— А как же их решают? — спросила она.
— Ну как… Уж не знаю точно… — замялся Егор. — Во всяком случае, не с наскоку. Короче, тут надо все хорошенько обдумать…
— Да что же тут думать?! — в недоумении и отчаянии воскликнула Валя. — Ежели вы мне нравитесь?! Я не понимаю…
Честно говоря, Егор и сам не понимал. И признавал Валину правоту. Но только продолжал упорно сопротивляться такой простоте и примитивности выхода. Нет, так легко и безболезненно с поставленными задачами и появившимися проблемами не расправляются.
— Когда же ты, сынок, женишься? — часто спрашивала мать, когда он приезжал домой в отпуск. — Отдать всю жизнь службе — слишком ценный для нее подарок, особенно службе военной.
И в письмах повторяла тот же наболевший, мучающий ее вопрос…
В последнее время к ней активно присоединилась и Верка — молоко на губах не обсохло! Ей почему-то тоже страстно мечталось женить старшего брата. Вечно опаздывающий поезд, называла его сестра.
— Ты давай вот что… — неуверенно пробормотал Егор. — Короче… Завтра после семи вечера свободна?
— Да! — радостно выпалила Валя, глядя прямо ему в глаза. — Это лучшее!
Егор смутился и отвел взгляд. Уставился в пол, как подросток, мальчишка. Да и почему «как»? По опыту он именно такой и есть, не знать бы никогда этого Валюхе-веселухе…
— Тогда встретимся ровно в семь возле магазина. Нет, там неудобно… — На пятачке возле магазинчика их могли заметить военные или просто знакомые. — А ты где живешь?
Вольнонаемные, как правило, жили в поселках по соседству.
— Да здесь, рядом, недалеко… — махнула рукой Валя и пришла ему на выручку. — А давайте встретимся возле моего дома. Нормально? Большая цифра восемь на калитке. Не заплутаете!
Егор кивнул.
9
«Что я буду делать, если Алешку не найдут?..» — спрашивала себя Кристина.
И ответа не находила. Его не было. Хотя сына искала вся российская милиция. Воздвиженский своей властью поставил на ноги всех, и, кажется, даже поселковые милиционеры в далеких сибирских и дагестанских поселках ходили теперь всюду с фотографией пропавшего мальчика.
Странно, но Кристина почти не вспоминала о Маше. Словно дочка осталась в прошлой жизни и в эту, настоящую, права на вход не имела. Так оно и получилось, хотя Кристина пыталась скрыть эту нехорошую истину от себя самой.
После развода с Виталием Кристина практически отдала Машу родителям. Да и мать просила, убеждая дочь, что ей одной куда проще найти и наладить себе новую семью, построить второе счастье. Что за глупости — вторая семья и другое счастье… И как они вообще могут делиться по номерам?.. На первый и второй — рассчитайсь!..
А когда Кристина действительно вышла замуж за Егора, судьба Машеньки и вовсе оказалась решенной навсегда. Ей отныне предстояло жить и расти с бабушкой и дедом, уже к тому времени ставшим академиком.
Маша старалась понять мать. И никак не могла. Она пыталась, искренне и честно, ее оправдать. Но ничего не получалось. Девочка пробовала увлечь себя другими, интересными и важными делами, но отвлекалась только на время. На чересчур короткое. Ее душу больно ранили рассказы подружек об их домах, резало слух слово «мама». А видеть, как одноклассницы идут после уроков, прижимаясь к матерям, вообще стало чересчур тягостно и почти невыносимо…
Мария Михайловна оказалась замечательной бабушкой. Она делала все, чтобы Маша не тосковала. И ничего сделать не сумела. Ситуация превращалась в безвыходную. Но Марии Михайловне приходилось тяжко, и ее было несложно понять и оправдать. Она разрывалась между дочкой и внучкой и хотела помочь обеим. А именно это — не в силах человеческих…
Мать выкинула Машу из дома, отбросила от себя, вновь вышла замуж, уехала за рубеж, родила Алешку… Она забылась в погоне за счастьем, всегда лукавым и частенько ловко ускользающим из рук. А как же Маша?.. А никак!.. Мать этим вопросом, похоже, не задавалась. Считала, что с дочкой все в порядке. Девочка живет в прекрасных условиях, сыта, одета, имеет все, что захочет. Кристина забывала главное — больше всего на свете Маше, почти как ребенку, выросшему в детском доме, хотелось иметь маму. Видеть ее постоянно возле себя. Добрую, ласковую, улыбчивую… Маму, к которой всегда можно прижаться, устроиться с ней рядом и рассказать все, что произошло за долгий день. Маше хотелось помнить тот час, когда мама возвращается вечером с работы, разогревает кашу и картошку, режет помидоры и яблоки. Потом она обязательно интересуется, как поживает лучшая подружка Дина, как ведет себя подлая математичка, о чем спрашивала дотошная историчка… Какие контрольные впереди, не устала ли Маша, не натерли ей ноги новые туфли…
Все эти вопросы и действия взяла на себя бабушка. И справлялась с ними на пять с плюсом, никогда ни о чем не забывая. Но Маша ждала маму… Четко понимая, что ей маму уже не дождаться. И не желая этого понимать…
И Маша не могла заменить Кристине Алешку. Хотя попыталась это сделать, втайне надеясь, что таким образом сумеет вернуть мать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66
— Послушай, тебе что надо? — наконец потерял терпение Одиноков. — Ты зачем здесь отираешься, как стрелка на циферблате?
Он специально выждал, чтобы столовая опустела. Лишние свидетельские глаза и уши ему не требовались.
— А разве не ясно? — нисколько не смутившись, а даже обрадовавшись, ответила вопросом на вопрос Валя. — Вы мне нравитесь! Нормально!
— Ну и что? — обозленно продолжал Егор. — Разве это повод, чтобы не давать мне который месяц спокойно есть?! Короче, тебе сначала стоило бы поинтересоваться, как я отношусь к твоей бездарной комедии и нравишься ли мне ты!
— Неужели не нравлюсь?! — искренне, по-детски изумилась Валя. — Не может быть…
Она так непосредственно удивилась и растерялась, что Егору стало смешно. Он постарался сдержать улыбку.
— А вдруг и нет? — поддразнил он ее.
Валя расстроенно теребила передник. Судя по всему, такое в ее богатой практике случилось впервые.
— Тогда я пойду… — пробормотала Валя. — Извините… Больше не буду подходить. Ешьте себе спокойно… Нормально… — И печально побрела в сторону кухни.
— Эй, погоди, проворная!.. Постой… — остановил Валечку Егор. Он пожалел ее, маленькую и смешную со своей непоколебимой уверенностью в силе личного обаяния. — Какая-то ты слишком прыткая!.. Забодай тебя комар… То не отходишь ни на шаг, то сразу «больше не буду подходить»… С тобой одна нерва. Так, с кондачка, с ходу, никакие жизненные вопросы не решают.
Валя остановилась и недоверчиво взглянула на Егора. Она показалась ему совсем малым ребенком, глупым и обидчивым, напрочь не понимающим, как правильно себя вести и как поступать. И напомнила сестренок — Веру и Олюню.
— А как же их решают? — спросила она.
— Ну как… Уж не знаю точно… — замялся Егор. — Во всяком случае, не с наскоку. Короче, тут надо все хорошенько обдумать…
— Да что же тут думать?! — в недоумении и отчаянии воскликнула Валя. — Ежели вы мне нравитесь?! Я не понимаю…
Честно говоря, Егор и сам не понимал. И признавал Валину правоту. Но только продолжал упорно сопротивляться такой простоте и примитивности выхода. Нет, так легко и безболезненно с поставленными задачами и появившимися проблемами не расправляются.
— Когда же ты, сынок, женишься? — часто спрашивала мать, когда он приезжал домой в отпуск. — Отдать всю жизнь службе — слишком ценный для нее подарок, особенно службе военной.
И в письмах повторяла тот же наболевший, мучающий ее вопрос…
В последнее время к ней активно присоединилась и Верка — молоко на губах не обсохло! Ей почему-то тоже страстно мечталось женить старшего брата. Вечно опаздывающий поезд, называла его сестра.
— Ты давай вот что… — неуверенно пробормотал Егор. — Короче… Завтра после семи вечера свободна?
— Да! — радостно выпалила Валя, глядя прямо ему в глаза. — Это лучшее!
Егор смутился и отвел взгляд. Уставился в пол, как подросток, мальчишка. Да и почему «как»? По опыту он именно такой и есть, не знать бы никогда этого Валюхе-веселухе…
— Тогда встретимся ровно в семь возле магазина. Нет, там неудобно… — На пятачке возле магазинчика их могли заметить военные или просто знакомые. — А ты где живешь?
Вольнонаемные, как правило, жили в поселках по соседству.
— Да здесь, рядом, недалеко… — махнула рукой Валя и пришла ему на выручку. — А давайте встретимся возле моего дома. Нормально? Большая цифра восемь на калитке. Не заплутаете!
Егор кивнул.
9
«Что я буду делать, если Алешку не найдут?..» — спрашивала себя Кристина.
И ответа не находила. Его не было. Хотя сына искала вся российская милиция. Воздвиженский своей властью поставил на ноги всех, и, кажется, даже поселковые милиционеры в далеких сибирских и дагестанских поселках ходили теперь всюду с фотографией пропавшего мальчика.
Странно, но Кристина почти не вспоминала о Маше. Словно дочка осталась в прошлой жизни и в эту, настоящую, права на вход не имела. Так оно и получилось, хотя Кристина пыталась скрыть эту нехорошую истину от себя самой.
После развода с Виталием Кристина практически отдала Машу родителям. Да и мать просила, убеждая дочь, что ей одной куда проще найти и наладить себе новую семью, построить второе счастье. Что за глупости — вторая семья и другое счастье… И как они вообще могут делиться по номерам?.. На первый и второй — рассчитайсь!..
А когда Кристина действительно вышла замуж за Егора, судьба Машеньки и вовсе оказалась решенной навсегда. Ей отныне предстояло жить и расти с бабушкой и дедом, уже к тому времени ставшим академиком.
Маша старалась понять мать. И никак не могла. Она пыталась, искренне и честно, ее оправдать. Но ничего не получалось. Девочка пробовала увлечь себя другими, интересными и важными делами, но отвлекалась только на время. На чересчур короткое. Ее душу больно ранили рассказы подружек об их домах, резало слух слово «мама». А видеть, как одноклассницы идут после уроков, прижимаясь к матерям, вообще стало чересчур тягостно и почти невыносимо…
Мария Михайловна оказалась замечательной бабушкой. Она делала все, чтобы Маша не тосковала. И ничего сделать не сумела. Ситуация превращалась в безвыходную. Но Марии Михайловне приходилось тяжко, и ее было несложно понять и оправдать. Она разрывалась между дочкой и внучкой и хотела помочь обеим. А именно это — не в силах человеческих…
Мать выкинула Машу из дома, отбросила от себя, вновь вышла замуж, уехала за рубеж, родила Алешку… Она забылась в погоне за счастьем, всегда лукавым и частенько ловко ускользающим из рук. А как же Маша?.. А никак!.. Мать этим вопросом, похоже, не задавалась. Считала, что с дочкой все в порядке. Девочка живет в прекрасных условиях, сыта, одета, имеет все, что захочет. Кристина забывала главное — больше всего на свете Маше, почти как ребенку, выросшему в детском доме, хотелось иметь маму. Видеть ее постоянно возле себя. Добрую, ласковую, улыбчивую… Маму, к которой всегда можно прижаться, устроиться с ней рядом и рассказать все, что произошло за долгий день. Маше хотелось помнить тот час, когда мама возвращается вечером с работы, разогревает кашу и картошку, режет помидоры и яблоки. Потом она обязательно интересуется, как поживает лучшая подружка Дина, как ведет себя подлая математичка, о чем спрашивала дотошная историчка… Какие контрольные впереди, не устала ли Маша, не натерли ей ноги новые туфли…
Все эти вопросы и действия взяла на себя бабушка. И справлялась с ними на пять с плюсом, никогда ни о чем не забывая. Но Маша ждала маму… Четко понимая, что ей маму уже не дождаться. И не желая этого понимать…
И Маша не могла заменить Кристине Алешку. Хотя попыталась это сделать, втайне надеясь, что таким образом сумеет вернуть мать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66