И они, почти половина их курса, ломанулась на Домбай, в горы, просто от избытка юных сил, которых пока девать вроде некуда. От дури, от радости, что третья сессия в их жизни позади, а впереди — сплошные праздники да удовольствия…
Ушли втихаря, никого не предупредив. Больно слепящий солнечный масленичный блин пообещал замечательный день. Безмолвно застывшие горы, засыпанные снегами, вырисовывались в вышине простыми, доступными и приветливыми, как холмы Подмосковья.
Борис шел позади всех. Он взял на себя ответственность за поход, за его организацию и успешное проведение. Цепочка студентов плавно растянулась резиновой лентой, медленно поднимаясь все выше и выше. Они толком не подготовились ни к чему: не прихватили достаточно теплой одежды, не запаслись консервами и водой… Рассчитывали погулять и к вечеру спуститься в лагерь.
Леня Рубан маячил впереди Бориса. Они дружили с первого курса. А ОйСвета, конечно, сразу умчалась куда-то вперед. И оба они сосредоточенно, пытаясь скрыть друг от друга свою внимательность и пристрастие, напряженно следили за ее маленькой худой фигуркой, мелькающей зеленым пятном лыжного комбинезона на пронзительно белом снегу.
Эту вертлявую, от волнения взлохмаченную светловолосую девчонку Борис приметил на первом же вступительном экзамене. Она сидела довольно далеко от него, на другом конце аудитории, и постоянно ерзала на месте, то оглядываясь, то нервно поправляя кофточку, то одергивая юбку. Потом, приступив к сочинению, девочка внимательно, нахмурив брови, перечитывала каждую фразу или абзац и, в соответствии с написанным, либо морщилась и гримасничала, либо довольно хлопала в ладоши, взмахивала руками и подпрыгивала на стуле. Волосы разлетались лохматой гривой, соседи недовольно переглядывались.
Наконец преподавателям это прыганье на месте надоело. Один из них, солидный дядечка с треугольной ухоженной бородкой, подошел к девочке и громогласно, на всю аудиторию, пригрозил:
— Если вы и дальше будете так себя вести, вам придется покинуть аудиторию! Навсегда!
Но девочка оказалась зубастой. Интересное кино, подумал Борис.
— А так — это как? — тоже громко спросила она. — Я не понимаю!
— Вы без конца крутитесь, шумите и нарушаете порядок на экзамене! — сурово объяснил дядечка.
— Ничего я не нарушаю! — насупившись, отрезала девушка с характером. — Я не списываю, не болтаю и не подсказываю! А в каких инструкциях о проведении вступительных экзаменов сказано, что человек не может подскакивать на стуле и хлопать в ладоши?!
Дядечка и другие экзаменаторы обозлились. Бородач заорал в ярости:
— На экзамене должна быть гробовая тишина! Вам понятно?! Ти-ши-на!!
Никто уже ничего не писал. Все отложили ручки и прислушивались к скандалу, ожидая, чем закончится дело и когда же, наконец, строптивую абитуриентку выведут вон. Ей не сочувствовал ни один поступающий и вникать в ее эмоциональные всплески и настроения никто не желал. Девочка действительно многим мешала сосредоточиться.
Кроме того, одной претенденткой на заветные места юрфака станет меньше… Человек в человеке прежде всего видит неприятеля, с которым надобно драться, лукавить, и спешит его победить, пока враг не перешел в наступление. Тем более на вступительных экзаменах в университет, где противник — каждый сидящий рядом.
Рыжеватый, чем-то отдаленно смахивающий на Бориса юноша поспешно поднялся со стула недалеко от девочки.
— Простите ее, пожалуйста! Она не нарочно! Она всегда так прыгает. Автоматически. Мы с ней учились в одном классе. Она больше не будет. — И, уловив насмешку и недоверие в глазах преподавателей, торопливо добавил: — Она постарается… — Парень повернулся к девочке, смотревшей на него недовольно и даже сердито, и погрозил ей пальцем: — Ой, Света!
Значит, ее зовут «ОйСвета», подумал Борис.
Чудненько…
Девочка пренебрежительно скривилась, махнула, рукой и тоже встала.
— Я постараюсь… — послушно, но с очевидной неохотой, через силу повторила она вслед за своим заступником и одноклассником.
Экзаменатор с бородкой смягчился:
— Хорошо, садитесь и пишите! Времени осталось не так уж много.
Абитуриенты схватились за ручки и продолжили свои творения о Наташе Ростовой или классовой борьбе в романе «Поднятая целина». Третью тему, свободную, касающуюся их будущей профессии, выбрали немногие. Побоялись написать не то и не так.
После экзамена Борис нарочно задержался — якобы завязать шнурок на ботинке — возле рыженького парня и возбужденной ОйСветы. Они стояли возле доски объявлений и яростно ругались.
— Кто тебя просил вмешиваться?! Тебе не сиделось на стуле?! — бесилась и почти готовилась лопнуть от злости беленькая девочка. — Нечего лезть не в свое дело! Спаситель нашелся! Защитник! Они все равно не могли меня выставить! Не имели права!
Он влюблен в нее, подумал Борька. Интересное кино… А она в него?..
— Ой, Света! — снисходительно и сострадательно вздохнул паренек. — Ну что ты несешь? Не имели права… Будущий юрист, то бишь правовед, должен представлять, что сами по себе наши права — простая условность! И поэтому они нарушаются на каждом шагу. Тебе очень хотелось вылететь отсюда сразу, прямо с первого экзамена?
Но ОйСвета раскалилась, как утюг, включенный и забытый заболтавшейся по телефону рассеянной хозяйкой.
— А тебе очень хотелось продемонстрировать на новеньких наши отношения?! Именно эту деталь?!
Отношения? — задумался Борис. Кажется, он опоздал… Жаль… Или можно попробовать вмешаться?..
— Ты мечтал прямо-таки подчеркнуть их красной ручкой, выделить жирно-жирно, чтобы все это видели и запомнили?! Да?! — орала девочка, не обращая внимания на невольных слушателей и зрителей, проходящих мимо. — И чтобы я в который раз поняла, что ты всегда рядом, всегда примчишься мне на выручку, всегда готов меня спасти и мне помочь?! Так?!
Рыженький мальчик махнул рукой и пошел по коридору. Борька догнал его.
— Познакомимся! — предложил он. — Надеюсь, будем вместе учиться… Ты москвич?
Паренек кивнул. Несмотря на недавний скандал с любимой, он выглядел довольно спокойным и доброжелательным. Спор не испортил ему настроения. Или он так хорошо владел собой.
— Леонид Рубан, — представился мальчик. — А ты приезжий?
— Нет, тоже здешний. Борис Недоспасов. Ты где живешь?
По дороге домой в метро — им оказалось почти по пути — они успели обсудить многое, кроме самого главного, о чем строго умалчивалось.
Беленькая девочка ОйСвета пока оставалась темой неприкасаемой и свободной, никем не затронутой. Как на сочинении.
15
Ее истерзал страх. Кристина боялась его так, словно он превратился в одушевленное злобное существо. Страх жил в ней самой и вокруг нее. Он давил, мучил, угрожал… Казалось, сейчас, вот-вот что-то случится, что-то произойдет — рухнут стены, загудит огонь, рванется кипяток из труб… Начнется война, промчится воющий ураган, забивая людей насмерть на своем пути, земля разломится на куски под жестокими толчками землетрясения… Умрет кто-нибудь из близких, кто-то тяжело заболеет, попадет под машину, сломает шейку бедра, ограбят квартиру Воздвиженских, сожгут дачу…
Перечислять подходящие ужасы можно было до бесконечности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66
Ушли втихаря, никого не предупредив. Больно слепящий солнечный масленичный блин пообещал замечательный день. Безмолвно застывшие горы, засыпанные снегами, вырисовывались в вышине простыми, доступными и приветливыми, как холмы Подмосковья.
Борис шел позади всех. Он взял на себя ответственность за поход, за его организацию и успешное проведение. Цепочка студентов плавно растянулась резиновой лентой, медленно поднимаясь все выше и выше. Они толком не подготовились ни к чему: не прихватили достаточно теплой одежды, не запаслись консервами и водой… Рассчитывали погулять и к вечеру спуститься в лагерь.
Леня Рубан маячил впереди Бориса. Они дружили с первого курса. А ОйСвета, конечно, сразу умчалась куда-то вперед. И оба они сосредоточенно, пытаясь скрыть друг от друга свою внимательность и пристрастие, напряженно следили за ее маленькой худой фигуркой, мелькающей зеленым пятном лыжного комбинезона на пронзительно белом снегу.
Эту вертлявую, от волнения взлохмаченную светловолосую девчонку Борис приметил на первом же вступительном экзамене. Она сидела довольно далеко от него, на другом конце аудитории, и постоянно ерзала на месте, то оглядываясь, то нервно поправляя кофточку, то одергивая юбку. Потом, приступив к сочинению, девочка внимательно, нахмурив брови, перечитывала каждую фразу или абзац и, в соответствии с написанным, либо морщилась и гримасничала, либо довольно хлопала в ладоши, взмахивала руками и подпрыгивала на стуле. Волосы разлетались лохматой гривой, соседи недовольно переглядывались.
Наконец преподавателям это прыганье на месте надоело. Один из них, солидный дядечка с треугольной ухоженной бородкой, подошел к девочке и громогласно, на всю аудиторию, пригрозил:
— Если вы и дальше будете так себя вести, вам придется покинуть аудиторию! Навсегда!
Но девочка оказалась зубастой. Интересное кино, подумал Борис.
— А так — это как? — тоже громко спросила она. — Я не понимаю!
— Вы без конца крутитесь, шумите и нарушаете порядок на экзамене! — сурово объяснил дядечка.
— Ничего я не нарушаю! — насупившись, отрезала девушка с характером. — Я не списываю, не болтаю и не подсказываю! А в каких инструкциях о проведении вступительных экзаменов сказано, что человек не может подскакивать на стуле и хлопать в ладоши?!
Дядечка и другие экзаменаторы обозлились. Бородач заорал в ярости:
— На экзамене должна быть гробовая тишина! Вам понятно?! Ти-ши-на!!
Никто уже ничего не писал. Все отложили ручки и прислушивались к скандалу, ожидая, чем закончится дело и когда же, наконец, строптивую абитуриентку выведут вон. Ей не сочувствовал ни один поступающий и вникать в ее эмоциональные всплески и настроения никто не желал. Девочка действительно многим мешала сосредоточиться.
Кроме того, одной претенденткой на заветные места юрфака станет меньше… Человек в человеке прежде всего видит неприятеля, с которым надобно драться, лукавить, и спешит его победить, пока враг не перешел в наступление. Тем более на вступительных экзаменах в университет, где противник — каждый сидящий рядом.
Рыжеватый, чем-то отдаленно смахивающий на Бориса юноша поспешно поднялся со стула недалеко от девочки.
— Простите ее, пожалуйста! Она не нарочно! Она всегда так прыгает. Автоматически. Мы с ней учились в одном классе. Она больше не будет. — И, уловив насмешку и недоверие в глазах преподавателей, торопливо добавил: — Она постарается… — Парень повернулся к девочке, смотревшей на него недовольно и даже сердито, и погрозил ей пальцем: — Ой, Света!
Значит, ее зовут «ОйСвета», подумал Борис.
Чудненько…
Девочка пренебрежительно скривилась, махнула, рукой и тоже встала.
— Я постараюсь… — послушно, но с очевидной неохотой, через силу повторила она вслед за своим заступником и одноклассником.
Экзаменатор с бородкой смягчился:
— Хорошо, садитесь и пишите! Времени осталось не так уж много.
Абитуриенты схватились за ручки и продолжили свои творения о Наташе Ростовой или классовой борьбе в романе «Поднятая целина». Третью тему, свободную, касающуюся их будущей профессии, выбрали немногие. Побоялись написать не то и не так.
После экзамена Борис нарочно задержался — якобы завязать шнурок на ботинке — возле рыженького парня и возбужденной ОйСветы. Они стояли возле доски объявлений и яростно ругались.
— Кто тебя просил вмешиваться?! Тебе не сиделось на стуле?! — бесилась и почти готовилась лопнуть от злости беленькая девочка. — Нечего лезть не в свое дело! Спаситель нашелся! Защитник! Они все равно не могли меня выставить! Не имели права!
Он влюблен в нее, подумал Борька. Интересное кино… А она в него?..
— Ой, Света! — снисходительно и сострадательно вздохнул паренек. — Ну что ты несешь? Не имели права… Будущий юрист, то бишь правовед, должен представлять, что сами по себе наши права — простая условность! И поэтому они нарушаются на каждом шагу. Тебе очень хотелось вылететь отсюда сразу, прямо с первого экзамена?
Но ОйСвета раскалилась, как утюг, включенный и забытый заболтавшейся по телефону рассеянной хозяйкой.
— А тебе очень хотелось продемонстрировать на новеньких наши отношения?! Именно эту деталь?!
Отношения? — задумался Борис. Кажется, он опоздал… Жаль… Или можно попробовать вмешаться?..
— Ты мечтал прямо-таки подчеркнуть их красной ручкой, выделить жирно-жирно, чтобы все это видели и запомнили?! Да?! — орала девочка, не обращая внимания на невольных слушателей и зрителей, проходящих мимо. — И чтобы я в который раз поняла, что ты всегда рядом, всегда примчишься мне на выручку, всегда готов меня спасти и мне помочь?! Так?!
Рыженький мальчик махнул рукой и пошел по коридору. Борька догнал его.
— Познакомимся! — предложил он. — Надеюсь, будем вместе учиться… Ты москвич?
Паренек кивнул. Несмотря на недавний скандал с любимой, он выглядел довольно спокойным и доброжелательным. Спор не испортил ему настроения. Или он так хорошо владел собой.
— Леонид Рубан, — представился мальчик. — А ты приезжий?
— Нет, тоже здешний. Борис Недоспасов. Ты где живешь?
По дороге домой в метро — им оказалось почти по пути — они успели обсудить многое, кроме самого главного, о чем строго умалчивалось.
Беленькая девочка ОйСвета пока оставалась темой неприкасаемой и свободной, никем не затронутой. Как на сочинении.
15
Ее истерзал страх. Кристина боялась его так, словно он превратился в одушевленное злобное существо. Страх жил в ней самой и вокруг нее. Он давил, мучил, угрожал… Казалось, сейчас, вот-вот что-то случится, что-то произойдет — рухнут стены, загудит огонь, рванется кипяток из труб… Начнется война, промчится воющий ураган, забивая людей насмерть на своем пути, земля разломится на куски под жестокими толчками землетрясения… Умрет кто-нибудь из близких, кто-то тяжело заболеет, попадет под машину, сломает шейку бедра, ограбят квартиру Воздвиженских, сожгут дачу…
Перечислять подходящие ужасы можно было до бесконечности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66