— Сейчас Инструктор подъедет! Подъедет и, значит, всех нас тут вылечит. И тебя, Андрюха, вылечит. И тебя, Серый, вылечит. И меня, возможно, вылечит!
— Подожди ты! — вновь цыкнул на него Серега и спросил у фонтанирующей сплошными загадками девушки: — Вы это всё серьезно?
— А что, я похожа на человека, который шутит? — вопросом на вопрос ответила она.
Серега признал:
— Нет, как-то не очень. Но…
— Вы только, я прошу, не нервничайте, — решила успокоить нас Аня. — Нельзя вам.
— Мы что, умерли? — вдруг напрямую спросил Серега.
И спросил он таким голосом, что Гоша сразу перестал лыбиться. Секунду назад еще лыбился. Но тут раз — и уже нет.
А я вдруг вспомнил то место из «Тайного чуда» Борхеса, где герой подумал: «Я мертв, я в аду», а потом: «Я сошел с ума», а потом: «Время остановилось», а потом сообразил, что в таком случае мысль его тоже должна была остановиться, и успокоился.
И, вспомнив это, я решил, что, раз что-то с чем-то сравниваю и выискиваю какие-то литературные аналогии, значит, мыслю. И, выходит, с ума если и сошел, то еще не до конца. А раз мыслю, значит, не умер. Стало быть, не в аду.
Впрочем, тут же подумал: а что мы, собственно, знаем про ад? По большому счету, нам ничего про него не известно. Может, так оно всё в аду и устроено. Может быть, еще живая мысль уже мертвого мозга там как раз вот так вот и топится в абсурде. Или в компоте. Как было: я вижу сон — я взят обратно в ад, где все в компоте и женщин в детстве мучат тети, а в браке дети теребят.
Но Аня отрицательно замотала головой.
— Нет-нет, вы не умерли, — сказала она. — Чтобы, право! Конечно нет. Просто-напросто призваны вы на Полигон. Для выполнения Миссии. И всё.
— Кем призваны? — тут же отреагировал я.
— Для какой такой, блин, Миссии? — спросил со мною вместе Гоша.
— Да что ж вы все так торопитесь! — всплеснула руками Аня и покачала укоризненно головой. — Я же говорю, что сейчас Инструктор подъедет и он всё вам…
И тут Серега спросил о больном:
— А двойники?
— Что «двойники»? — не поняла Аня.
— Вы знаете, что тут были наши двойники? — пояснил Серега.
Аня на некоторое время задумалась.
— А-а, это вы про те вэ-эры, — наконец перевела она для себя и призналась: — Конечно, знаю. Еще бы. Но вы ведь их уже… Вообще-то это вопрос не по окладу. Не ко мне это всё. Но если уж… Понимаете, тут вот какое дело: все Кандидаты обязательно пропускаются через фильтры. Это процедура такая. Чисто технологическая. В результате все их лишние вероятностные реализации отсеиваются. Иначе тут не знаю, что началось бы. Столпотворение вавилонское из трех персон. Ужас просто! Поэтому и фильтруются Кандидаты. Всегда. И в этот раз… Но невозможно отсечь ту последнюю вероятностную реализацию, которая возникает в процессе окончательной фазы Перехода.
— Йоп! — схватился за голову Гоша. — Какие еще фильтры? Какой такой, на хрен, переход?
— Известное дело какой. Самый обыкновенный. Переход он и есть Переход. Если в общих чертах и примитивных терминах, то — перевод призванных сущностей из разрушающейся и исчезающей реальности проявленного мира в пространственно-временной континуум Полигона, — продолжала Аня отвечать на наши вопросы таким образом, что сразу в голове сходила новая лавина вопросов. — А что касательно фильтров — тут я не специалист. Ну знаю, что там вроде бы сначала стоят фильтры грубой очистки. Они и отсекают предыдущие вероятностные реализации, которые еще в той, отработанной действительности в разных параллельных слоях накопились. Все эти бесчисленные ветки-веточки, идущие от стволовой линии судьбы. Они отрубаются. Кроме выбранной для выполнения Миссии, конечно. А на самом Переходе стоит цепочка фильтров тонкой очистки. Их организуют на всех возможных точках пересечения автономных друг от друга линий необходимости. Правда, последняя точка всё равно неохваченной остается. Но тут… Я так слышала, что сначала это дело доработать хотели, ну чтобы Кандидаты сдвоенными не вылетали, но потом решили: пусть всё как есть остается. Говорят, что сознание Кандидата после встречи с двойником — как вы свои вэ-эры остроумно обозвали — становится более податливым к восприятию всего остального.
— Чего «всего остального»? — взмолился Гоша.
— Ну… Неизбежного, — пояснила Аня.
— Ни фи-га не понял, — честно признался я, — полигон, переходы, фильтры какие-то.
— Разберемся, — был в своем репертуаре Серега. И он, видимо, что-то такое более-менее понял, раз спросил у Ани вполне так осмысленно:
— А что стало бы с этой самой неизвестной нам Миссией, если не мы бы их, допустим, завалили, а они нас?
— Тогда на выполнение Миссии были бы заряжены они, — ответила Аня, не смущаясь циничности своих слов. — Никакой разницы. И между вами и вашими ближайшими реализациями нет… — точнее, не было — никакой разницы. Практически. Дельта индивидуального опыта тут исчезающе мала. Можно спокойно пренебречь. Так что все эти ваши смешные взаимные проверки… Неактуальны были.
— Да, мы и сами догадывались, что того… Не того, — признался Серега, почему-то совсем не удивляясь тому, что Ане про все эти наши заморочки уже откуда-то чудесным образом известно. — А зачем нужно было так устраивать, чтобы обязательно мы их… Ну, или там — чтобы они нас? К чему такая кровожадность со стороны устроителей всего этого вашего хэппинга? Зачем нас на такие страсти-мордасти толкали? Здесь что, для всех места мало?
— Места много, но стоит ли попусту энергию на всех расходовать? Здесь же вам не феноменальный мир, где ее принято налево-направо…
— Поня-а-атно, — по своему обыкновению, протянул Серега.
— Что ничего не понятно, — попытался я на ходу запрыгнуть в эту телегу.
— Инструктор уже на подходе, — напомнила Аня. Видимо, считалось, что это должно нас как-то подбодрить. Впрочем, сама она на все сто уверена в этом не была, поэтому и спросила:
— Бутерброды еще принести?
— Принести, — ухватился я за эту идею, надеясь, что нечто привычное позволит нам вынырнуть из бездны. Напрасно, конечно, надеялся. Не тот был случай.
А Аня, прежде чем выполнить заказ, вытащила калькулятор. Чего-то там пощелкала и спокойно так объявила:
— За ту порцию с вас двести сорок. — Услышав такое, я аж присвистнул.
— И после всего, что вы нам тут сообщили, вы собираетесь с нас еще и деньги брать?! Вы же нас только что обрадовали, что реальности нет.
— Нет, — подтвердила она.
— Какие тогда могут быть деньги? — продолжал возмущаться я.
— Реальности нет, а деньги есть, — ни капельки не смутилась Аня. — Я вообще-то никогда не вдавалась в этот парадокс. Просто выполняю инструкции — и всё. Но думаю, это чтобы вы адекватность не теряли. Так что? Нести бутерброды? Или как?
— Не хочу бутерброды, хочу в Америку, — простонал Гоша.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72
— Подожди ты! — вновь цыкнул на него Серега и спросил у фонтанирующей сплошными загадками девушки: — Вы это всё серьезно?
— А что, я похожа на человека, который шутит? — вопросом на вопрос ответила она.
Серега признал:
— Нет, как-то не очень. Но…
— Вы только, я прошу, не нервничайте, — решила успокоить нас Аня. — Нельзя вам.
— Мы что, умерли? — вдруг напрямую спросил Серега.
И спросил он таким голосом, что Гоша сразу перестал лыбиться. Секунду назад еще лыбился. Но тут раз — и уже нет.
А я вдруг вспомнил то место из «Тайного чуда» Борхеса, где герой подумал: «Я мертв, я в аду», а потом: «Я сошел с ума», а потом: «Время остановилось», а потом сообразил, что в таком случае мысль его тоже должна была остановиться, и успокоился.
И, вспомнив это, я решил, что, раз что-то с чем-то сравниваю и выискиваю какие-то литературные аналогии, значит, мыслю. И, выходит, с ума если и сошел, то еще не до конца. А раз мыслю, значит, не умер. Стало быть, не в аду.
Впрочем, тут же подумал: а что мы, собственно, знаем про ад? По большому счету, нам ничего про него не известно. Может, так оно всё в аду и устроено. Может быть, еще живая мысль уже мертвого мозга там как раз вот так вот и топится в абсурде. Или в компоте. Как было: я вижу сон — я взят обратно в ад, где все в компоте и женщин в детстве мучат тети, а в браке дети теребят.
Но Аня отрицательно замотала головой.
— Нет-нет, вы не умерли, — сказала она. — Чтобы, право! Конечно нет. Просто-напросто призваны вы на Полигон. Для выполнения Миссии. И всё.
— Кем призваны? — тут же отреагировал я.
— Для какой такой, блин, Миссии? — спросил со мною вместе Гоша.
— Да что ж вы все так торопитесь! — всплеснула руками Аня и покачала укоризненно головой. — Я же говорю, что сейчас Инструктор подъедет и он всё вам…
И тут Серега спросил о больном:
— А двойники?
— Что «двойники»? — не поняла Аня.
— Вы знаете, что тут были наши двойники? — пояснил Серега.
Аня на некоторое время задумалась.
— А-а, это вы про те вэ-эры, — наконец перевела она для себя и призналась: — Конечно, знаю. Еще бы. Но вы ведь их уже… Вообще-то это вопрос не по окладу. Не ко мне это всё. Но если уж… Понимаете, тут вот какое дело: все Кандидаты обязательно пропускаются через фильтры. Это процедура такая. Чисто технологическая. В результате все их лишние вероятностные реализации отсеиваются. Иначе тут не знаю, что началось бы. Столпотворение вавилонское из трех персон. Ужас просто! Поэтому и фильтруются Кандидаты. Всегда. И в этот раз… Но невозможно отсечь ту последнюю вероятностную реализацию, которая возникает в процессе окончательной фазы Перехода.
— Йоп! — схватился за голову Гоша. — Какие еще фильтры? Какой такой, на хрен, переход?
— Известное дело какой. Самый обыкновенный. Переход он и есть Переход. Если в общих чертах и примитивных терминах, то — перевод призванных сущностей из разрушающейся и исчезающей реальности проявленного мира в пространственно-временной континуум Полигона, — продолжала Аня отвечать на наши вопросы таким образом, что сразу в голове сходила новая лавина вопросов. — А что касательно фильтров — тут я не специалист. Ну знаю, что там вроде бы сначала стоят фильтры грубой очистки. Они и отсекают предыдущие вероятностные реализации, которые еще в той, отработанной действительности в разных параллельных слоях накопились. Все эти бесчисленные ветки-веточки, идущие от стволовой линии судьбы. Они отрубаются. Кроме выбранной для выполнения Миссии, конечно. А на самом Переходе стоит цепочка фильтров тонкой очистки. Их организуют на всех возможных точках пересечения автономных друг от друга линий необходимости. Правда, последняя точка всё равно неохваченной остается. Но тут… Я так слышала, что сначала это дело доработать хотели, ну чтобы Кандидаты сдвоенными не вылетали, но потом решили: пусть всё как есть остается. Говорят, что сознание Кандидата после встречи с двойником — как вы свои вэ-эры остроумно обозвали — становится более податливым к восприятию всего остального.
— Чего «всего остального»? — взмолился Гоша.
— Ну… Неизбежного, — пояснила Аня.
— Ни фи-га не понял, — честно признался я, — полигон, переходы, фильтры какие-то.
— Разберемся, — был в своем репертуаре Серега. И он, видимо, что-то такое более-менее понял, раз спросил у Ани вполне так осмысленно:
— А что стало бы с этой самой неизвестной нам Миссией, если не мы бы их, допустим, завалили, а они нас?
— Тогда на выполнение Миссии были бы заряжены они, — ответила Аня, не смущаясь циничности своих слов. — Никакой разницы. И между вами и вашими ближайшими реализациями нет… — точнее, не было — никакой разницы. Практически. Дельта индивидуального опыта тут исчезающе мала. Можно спокойно пренебречь. Так что все эти ваши смешные взаимные проверки… Неактуальны были.
— Да, мы и сами догадывались, что того… Не того, — признался Серега, почему-то совсем не удивляясь тому, что Ане про все эти наши заморочки уже откуда-то чудесным образом известно. — А зачем нужно было так устраивать, чтобы обязательно мы их… Ну, или там — чтобы они нас? К чему такая кровожадность со стороны устроителей всего этого вашего хэппинга? Зачем нас на такие страсти-мордасти толкали? Здесь что, для всех места мало?
— Места много, но стоит ли попусту энергию на всех расходовать? Здесь же вам не феноменальный мир, где ее принято налево-направо…
— Поня-а-атно, — по своему обыкновению, протянул Серега.
— Что ничего не понятно, — попытался я на ходу запрыгнуть в эту телегу.
— Инструктор уже на подходе, — напомнила Аня. Видимо, считалось, что это должно нас как-то подбодрить. Впрочем, сама она на все сто уверена в этом не была, поэтому и спросила:
— Бутерброды еще принести?
— Принести, — ухватился я за эту идею, надеясь, что нечто привычное позволит нам вынырнуть из бездны. Напрасно, конечно, надеялся. Не тот был случай.
А Аня, прежде чем выполнить заказ, вытащила калькулятор. Чего-то там пощелкала и спокойно так объявила:
— За ту порцию с вас двести сорок. — Услышав такое, я аж присвистнул.
— И после всего, что вы нам тут сообщили, вы собираетесь с нас еще и деньги брать?! Вы же нас только что обрадовали, что реальности нет.
— Нет, — подтвердила она.
— Какие тогда могут быть деньги? — продолжал возмущаться я.
— Реальности нет, а деньги есть, — ни капельки не смутилась Аня. — Я вообще-то никогда не вдавалась в этот парадокс. Просто выполняю инструкции — и всё. Но думаю, это чтобы вы адекватность не теряли. Так что? Нести бутерброды? Или как?
— Не хочу бутерброды, хочу в Америку, — простонал Гоша.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72