ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

..
Относился Маяковский к этим своим увлечениям как к «слабостям». В поэме о Ленине у него сказано (про Ильича): «Знал он слабости, знакомые у нас...» Какие же? И вот тут - сравнение с собой: «Скажем, мне бильярд - отращиваю глаз, шахматы ему - они вождям полезней».
Но все-таки - «Отращиваю глаз!»
Тот же азарт, или игровой нерв, рождал различные дорожные сюжеты - розыгрыши и мистификации, которые возникали как-то сами собой. По дороге во Владимир к нему с Лавутом в купе села миловидная девушка, воспитательница детского сада. Она тоже ехала во Владимир, к старшей сестре, на выходной. Разговор зашел о литературе. На вопрос Маяковского, кто из современных поэтов ей больше всего нравится, ответила: «Есенин».
Потом Владимир Владимирович спросил, читает ли она стихи детям.
- Конечно, - ответила девушка.
- Маршака и Чуковского читаете?
- Читаю.
- А Маяковского?
- Такого не знаю.
- Очень жаль. Хороший поэт и пишет хорошие детские стихи. В них все просто и ясно. Рекомендую вам почитать Маяковского. Приедете во Владимир, я постараюсь вас познакомить с ним. Он, как раз, по-моему, должен быть сейчас там. Приходите в центральный клуб, он, кажется, сегодня выступает. Павел Ильич, - сказал обращаясь уже к Лавуту, - вы не могли бы составить товарищу протекцию, ведь у вас есть знакомые.
Лавут дал девушке записку к завклубом. Она пришла на вечер и привела сестру. Встретив в коридоре Лавута, обрадовалась:
- А Маяковский, наверное, знаменитость, раз такие большие афиши.
Лавут сказал Владимиру Владимировичу, что их новая знакомая в зале, и поэт среди других стихотворений, специально адресуясь к ней, прочитал «Что такое хорошо и что такое плохо!».
В антракте, совсем смущенная, девушка зашла к Маяковскому, чтобы поблагодарить его. После вечера - до отъезда оставалось еще два часа - сестры гуляли с поэтом, и прогулка сопровождалась не только разговорами, но и чтением стихов...
Мистификации и розыгрыши, которые любил Маяковский, как правило, были безобидны. Но в ходе схватки на вечере, в дискуссии он был ироничным и беспощадным.
Как-то на вечере, во время ответов на вопросы, маленький толстый человек из зала вскарабкался на эстраду.
- Я должен напомнить товарищу Маяковскому, - горячился он, - старую истину, которая была еще известна Наполеону: от великого до смешного - один шаг...
Маяковский вдруг, смерив расстояние, отделявшее его от «оратора», жестом показывая на себя и на него, соглашается:
- От великого до смешного - один шаг.
Мизансцена и две реплики - а целый маленький спектакль. Зал в восторге.
На вечерах и в этих микроспектаклях, разыгрывавшихся по наитию, Маяковский актерствовал. Он был артистичен по натуре, и, при способности к мгновенной реакции на слово и жест, ему не составляло большого труда сыграть роль в каком-нибудь эпизоде вечера. Опыт футуристических выступлений выработал амплуа литературного апаша, в котором Маяковский появлялся перед публикой, возбуждая интерес одних и возмущение других экстравагантным видом и поведением. С годами амплуа менялось. Исчезла желтая кофта, поубавилось экстравагантности, но в составе роли оставалась защитная реакция. Маяковский нередко заранее наигрывал грубость, предупреждая возможную грубость со стороны какого-либо оппонента из зала. А если нарывался на нее, то - око за око. Или даже за один глаз - оба глаза...
Человек деликатный, остроумный собеседник, он становился грубым, или, пожалуй, играл роль грубого гунна, когда к этому вынуждали обстоятельства. А они всю жизнь складывались так, что Маяковский должен был постоянно сохранять готовность к схватке.
Молодость, оптимизм и взаимопонимание с огромной аудиторией, которое в конце концов устанавливалось почти всякий раз, когда он выступал с чтением своих стихов, снимали напряжение схватки. Грубость была вынужденной, веселое настроение на вечерах возникало естественно. Молодость брала свое. Маяковскому немного за тридцать. Всего лишь! Он разъезжает по стране, встречается с сотнями, тысячами людей, это тоже молодежь, парни и девушки, и, конечно, не одна девушка смотрела на него влюбленными глазами...
Летом 1926 года в Крыму он познакомился с восемнадцатилетней харьковской студенткой, поклонницей его таланта, Наташей Хмельницкой. Крепкий, загорелый, в голубой безрукавке, коротко остриженный, похожий на молотобойца с плаката, он покорил сердце девушки.
Осенью в Харькове позвонил, пришел с билетами домой - пригласил на свой вечер. В течение двух лет несколько раз приезжал в Харьков, устраивал вечера. Свободное время проводил у Хмельницких (отец Наташи был профессор-медик). Ухаживал робко, от застенчивости часто смущался. Однажды в присутствии немки, воспитательницы младшей сестры, поцеловал Наташу. Та возмутилась:
- Безобразие какое, и немка все видит!
- Но ведь она не понимает по-русски, - обезоруживающе улыбнулся Владимир Владимирович.
Наташа серьезно увлеклась Маяковским; он видел в ней неопытную, юную, романтически настроенную девушку, чувство которой еще не осознано ею, не глубоко, - и он бережно отнесся к ней. Бережно и благородно. Вот что впоследствии написала Н. Хмельницкая: «На всю жизнь я сохранила светлое чувство к памяти Владимира Владимировича, благодарность за его бережное и нежное отношение к моей юности и доверчивости, к моему первому чувству».
Маяковский продолжает свою поездку по городам Союза, выступает в рабочих аудиториях, иногда прямо в цехах, во время обеденного перерыва, как правило, бесплатно выступает перед красноармейцами в воинских частях. Эти выступления начисто опровергают стандартные претензии к поэту, что его не понимают рабочие и крестьяне. Ведь крестьяне составляли большую часть красноармейской массы, крестьянам поэт читал стихи в санатории, в Ливадийском дворце.
О выступлении в Ленинских мастерских (Ростов) Маяковский вспоминал не раз, там произошел такой курьезный случай: в зале присутствовало две тысячи рабочих, и когда после чтения стихов поэт попросил поднять руки, кому эти стихи не понравились, кому непонятны, - поднялись две руки, одна из них - рука библиотекаря.
В ответ на вопрос - кому Маяковский нравится и понятен? - поднимается лес рук, я вслед за этим гремят аплодисменты.
Тем не менее он разъяснял: «Искусство не рождается массовым, оно массовым становится в результате суммы усилий...» Он разоблачал версию «о сегодняшней всехной понятности Пушкина» как полемический прием, направленный против него, против других поэтов нового времени. Жил, работал и писал в убеждении, что его читатель - «это вузовская молодежь, это рабочая и крестьянская комсомолия, рабкор и начинающий писатель...».
Поэт отнюдь не игнорировал всю массовую аудиторию, всех возможных читателей в среде рабочих и крестьян, но он смотрел вперед, он ощущал стремительный культурный рост народа и выделял прежде всего ту его часть, которой принадлежало будущее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174