– Распоясались американцы, – треснул рукой по жухлой траве Тодор. – Совсем страх потеряли. Я помню, когда на флоте служил, как они нас боялись. Юлили перед нами, зубами клацали, а кусать, ой как остерегались. А теперь что? И президент их теперь…
Тут Витек выдал длинный ряд таких дерзких эпитетов, что если бы их услышал глава Белого дома, то морские пехотинцы сразу же были бы брошены из знойных пустынь Ближнего Востока в дурно пахнувшие поля деревни Копьёво. Мужики дружно закивали, но тему дальше развивать не стали и спустились с вершин большой политики на картофельное поле, оккупированное колорадским жуком. Но и жук владел их умами не долго, метнулся разговор в сторону олигархов, а уж от них полетел к проблемам глобального потепления, массового обнищания русского народа и предполагаемому росту цен на самогон в связи с последним подорожанием сахара и дрожжей.
Я слушал их бестолковый разговор и думал о том, как несправедливо устроена наша жизнь. Кто-то получает от неё блага, а кто-то, сидя по уши в дерьме, только слюни пускает и ругает кого-то, причем сам не понимая кого. Чего тут других ругать? Себя надо крыть в первую очередь и покрепче, ведь только сами мы во всем и виноваты. Вот взять Витьку, ведь скажи мне лет пятнадцать назад, что он таким станет, я бы в жизнь не поверил. Я ходил тогда ещё только в первый класс, когда бравый моряк Виктор Суков, отслужив срочную службу, прибыл в родную деревню. Гудела деревня от его прибытия. Он шествовал гордо по улице, вежливо здороваясь со старушками, пожимая руки мужикам и рассказывая нам, малолетним пацанам о своих морских странствиях да береговых приключениях. Интересно было, так интересно, что мы все поголовно во флот служить собрались. Потом уселся Виктор на полуспортивный мотоцикл и умчался куда-то в сторону райцентра, лишь иногда появляясь в родных пенатах с очередной пассией на заднем сидении. Любили Сукова девки за стать да удаль. Привозил он городских девиц ежемесячно, причем разных, до тех пор, пока одна не вгрызлась мертвой хваткой в могучую Витькину спину туго обтянутую курткой из кожзаменителя. Хорошо помню его свадьбу. Богатая была свадьба. Наших деревенских мало пригласили. Были на свадьбе в основном городские, а наши около окон толкались, наблюдая сквозь приспущенные занавески убранство столов да жениха с невестой. Бабка Вера, каким-то образом попавшая к столу, скоро вышла на крыльцо, всплеснула руками и громко, на всю деревню запричитала:
– Ой, бабы, вы бы только видели? Там как в Кремле. Ну, точно, как в Кремле. Её богу не вру, бабы. Как в Кремле! Чем хотите, поклянусь.
Бабку сразу же окружили деревенские жители и потребовали отчета о посещении праздничного мероприятия. Она, конечно же, упрямиться не стала и радостно выложила, распиравшие её впечатления. Бабка описала стол, лавки, внешний вид жениха с невестой и вообще кто, в чём одет. Почти после каждого предложения она обязательно упоминала Кремль, и можно было подумать, что посещает баба Вера это правительственное заведение если не ежедневно, то уж раз в неделю точно.
Отгуляла широкая свадьба, уводя за собой Виктора на новое поселение – в райцентр. Стал он приезжать в деревню по праздникам вместе с молодой супругой, постоянно морщившей нос при порывах западного ветра. Однако вместе приезжали они не долго. Что уж у них там потом случилось, не знаю, да только стал Витька приезжать всё чаще один, а потом и вернулся совсем к родимому дому. Только это был уже не Виктор Суков, а Витька Сучок – весёлый выпивоха и первый деревенский хулиган. Так бы он может быть, Сучком и остался, если бы не встретился ему на жизненном пути двухгодовалый бык неизвестной породы по прозвищу Мамай.
Мамай неторопливо прогуливался вдоль весенней деревни, раздувая от удовольствия крупные ноздри и высматривая свежих телок. Хорошо было на душе у быка до тех пор, пока не встретился на его пути Витька Сучок. Витька был чуть-чуть пьян, ноздри у него тоже прилично дулись, и потому решил он выяснить со счастливым Мамаем отношения. Схватились они сначала на словах, а потом бык за неимением словарного запаса, решил пустить в дело рога. Сучок, явно не ожидавший такого оборота событий, увернулся и помчал вдоль деревни, но ругать скотину не перестал. Так бегали они с час по деревне, пока тетя Паша не позвала Мамая обедать. Обед показался Мамаю интересней бранящегося Витьки и он, виляя хвостом, удалился к своему стойлу, а Сучок уселся посреди деревни, широко раскрывая рот, словно выловленный из тины карась. К нему сразу же потянулся народ, и была среди народа внучка тети Паши Кульковой, из столицы приехавшая погостить. Девчушка грамотная, потому и великое уважение у наших деревенских снискавшая. Внучка взяла Витю за рукав, улыбнулась и проворковала ангельским голоском:
– Вы, дядя Сучок сражались с нашим Мамаем, как тореадор испанский. Я про них недавно книжку читала. Вам бы вот сейчас плащ красный, шляпу со шпагой и точно бы как в книжке было. Очень Вы дядя Сучок на тореадора похожи.
Деревенской публике сравнение с испанским жителем очень понравилось, и стали с этого момента все величать Сучка не иначе, как тореадором, благо телевизор в деревне имелся и о тореадорах здесь тоже кое-что слышали. Только именовался Витька гордым званием победителей испанских быков недолго. Потерлось мудреное иностранное слово на русских деревенских языках и истерлось до неизвестно чего обозначающего слова «тодор». Так значит, и прилепился этот Тодор к Витьке, как банный лист к пояснице. Теперь его иначе как Тодором и не звал никто. С новым именем и другие привычки пришли. Одна теперь у Тодора дума – о стакане, а может и наоборот стакан ему нужен для того, чтобы дум нехороших не было. Здесь сразу так и не разберешься. Я, задумавшись, смотрел на подернутую легким туманом речку, на редкие круги от плескавшейся в воде рыбы, и вдруг почуял, что около меня что-то случилось.
На берегу было тихо. Мужики стояли плечом к плечу в двух шагах от костра и молча сверлили меня суровыми взглядами. Когда они поняли, что я вынырнул из своей задумчивости, Кокос сделал пол шага вперед, откашлялся пару раз и торжественно произнес:
– Вот ты Андрюха непьющий да к тому же ещё спортсмен, про это каждый кокос в нашей деревне знает. А коли это так, то у тебя по нашему разумению деньги должны быть. Дал бы нам сейчас чуть-чуть, а то водка кончилась, а мы Федю и помянуть, как следует, не успели. Вот такой кокос получается. Человек-то Федька хороший был, к тому же сосед твой напротив, а вот помянуть, как следует, не получается. Обидно ведь. Если ты, Андрюха человек правильный, то ты нас поймешь.
Когда Кокос закончил речь, он сделал пол шага назад, и вся троица активно закивала головами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71