Я некрасивая, Эми. Вот в чем все дело.
– Просто ты никогда не отдавала должного своей внешности. Возможно, когда ты сюда приехала, ты была немного худощавой и нервной, но сейчас…
Эми отложила гребень, схватила Сабрину за руку и потащила удивленную девушку за собой. Поставив ее перед зеркалом, спросила:
– Посмотри, кузина. Скажи мне честно, что ты видишь?
Взглянув на свое отражение в зеркале, Рина затаила дыхание. Она видела перед собой незнакомую женщину в элегантном платье из атласа бронзового цвета; платье украшали золотистые вставки, а в глубоком вырезе сверкала белоснежная кожа. Медного цвета волосы были уложены короной, в которой, словно звезды, искрились украшенные драгоценными камнями булавки. И вокруг этой незнакомки плясало пламя свечей, так что казалось, будто и сама она огненная.
Но еще более поразительная перемена произошла с лицом… Возможно, оно не стало прекрасным, но, казалось, светилось, и в ярко-зеленых глазах сияло счастье. Рина прижала ладони к щекам и почувствовала, что ладони стали влажными от слез, потому что она увидела перед собой свою прекрасную мать.
– Это не я, – прошептала она в изумлении.
– Это ты, – заверила ее Эми. – И всегда была ты.
Нет, не всегда. Она не была такой, когда жила в доме мачехи. Там она считала себя служанкой, у которой безрадостное настоящее и такое же будущее. Неожиданное превращение – это следствие заботы и любви, которой ее окружили обитатели Рейвенсхолда. Рина обернулась и обняла Эми.
– Я хочу, чтобы ты знала: где бы я ни находилась, что бы ни произошло со мной в будущем, я навсегда запомню эту минуту и твою искреннюю доброту ко мне.
Эми тоже обняла ее. Потом отстранилась, наморщив озадаченно лоб.
– Ты говоришь так странно, кузина. Будто собираешься уехать.
Стук в дверь избавил Сабрину от необходимости отвечать.
Эми бросила взгляд на часы на каминной полке.
– Он точен, – заметила она, направляясь к двери.
– Кто?
– Мой брат. Эдуард сказал, что зайдет за нами, чтобы сопровождать на бал.
Эдуард! Сабрина тотчас оробела. Она весь вечер собиралась с духом перед этой неизбежной встречей. А теперь, когда этот момент настал, она поняла, что не готова к встрече. И не будет готова даже через сто лет.
– Прошу тебя, не открывай. Я не закончила… прическу.
– Чепуха, твои волосы прекрасно уложены. – Эми открыла дверь, и настала ее очередь удивиться. На пороге стоял доктор Уильямс, облаченный в неизменную коричневую куртку, с белым шарфом на шее. Единственной уступкой торжественному случаю были менее взъерошенные, чем обычно, волосы, – очевидно, доктор попытался причесаться.
– Простите за вторжение. Ваш брат попросил меня сопровождать вас на бал вместо него. Эдуард… – Доктор осекся; он только сейчас как следует разглядел леди Эми в воздушном белом платье, с белокурыми локонами, сияющими при свечах, словно серебро. – Вы выглядите… очень мило, – пробормотал он наконец.
Рина увидела, как легкий румянец покрыл щеки Эми. Ей прежде приходилось наблюдать, как Эми, и глазом не моргнув, выслушивала множество гораздо более красноречивых комплиментов. Она подошла к доктору и легонько коснулась его плеча.
– Доктор Уильямс, вы говорили об Эд… о моем кузене. С ним ничего не случилось?
Чарльз улыбнулся:
– Успокойтесь, мисс Уинтроп. Просто графу назначила свидание перед балом другая прекрасная леди – его дочь пожелала, чтобы он спел ей песенку перед сном. Когда я их оставил, он пытался исполнить «Три слепые мышки».
У Сабрины ком встал в горле. Она вспомнила слова Сары о том, как папа пел ей перед сном, и поняла, что их долгая разлука подходит к концу. Со временем Сара все забудет; она вырастет и превратится в сильную и красивую женщину, уверенную в любви отца. «Жаль, что меня здесь не будет и я этого не увижу. Я всем сердцем хотела бы этого».
– Пруденс, ты опять побледнела! – в тревоге воскликнула Эми. Потом повернулась к доктору Уильямсу. – Боюсь, она плохо себя чувствует.
– У нее действительно… немного возбужденный вид, – согласился Чарльз, положив ладонь на лоб Рины. – У вас действительно жар. После такого дня, какой выдался сегодня… Совсем неудивительно, что вы чувствуете себя усталой. Возможно, вам не следует идти на бал…
– Но я должна пойти! – Сабрина отстранилась, попятилась. Пропустить бал – значит упустить шанс завладеть ожерельем. К тому же, если ей придется провести в этом доме еще один день… Она этого просто не вынесет!
Сабрина подняла голову и попыталась изобразить легкомысленную улыбку.
– Вы ведь не лишите меня возможности насладиться чествованием ангела с мыса Кораблекрушений?
– Ну… если ты уверена, что с тобой все в порядке… – с задумчивым видом проговорила Эми.
Чарльз с улыбкой предложил Сабрине руку.
– Кажется, я впервые сопровождаю настоящего ангела. Даже двух настоящих ангелов, – добавил он, предлагая другую руку снова покрасневшей Эми.
Рина улыбнулась ему в ответ, но на душе у нее было неспокойно. Сегодня вечером ее будут превозносить, будут восхищаться ею, но завтра и Эми, и доктор Уильямс – все в графстве станут проклинать ее, и, вероятно, «кузину Пруденс» назовут дьяволом с мыса Кораблекрушений.
Бал превзошел своим великолепием все, что могла вообразить Сабрина. Большой зал освещали тысячи свечей, и все вокруг сияло и сверкало, точно во дворце. С потолка свисали знамена предков, украшенные золотыми коронами, белыми крестами и кроваво-красными львами, как в дни турниров много лет назад. На всех столах и в нишах стояли серебряные вазы с цветами, и звучала музыка: на Галерее менестрелей играл квартет. По сверкающему мраморному полу скользили пары, отражаясь в многочисленных зеркалах.
Рина вошла в зал – и тотчас же стала объектом самого пристального внимания. Не прошло и нескольких минут, как ее пригласил на танец отставной армейский генерал с пушистыми седыми усами. Склонный к преувеличениям, он рассказывал Рине самые невероятные истории о своих боевых подвигах, чем рассмешил ее до слез. Не успела она перевести дух, как ее пригласил на менуэт пожилой судья, каждое движение которого свидетельствовало о том, что он считает себя весьма важной персоной. Потом она танцевала с пожилым бароном; барон заразительно хохотал, а после танца представил ее двум своим холостым сыновьям.
Благожелательное отношение местного дворянства льстило самолюбию Сабрины. Прежде на нее смотрели свысока, пренебрегали ею, и вот теперь она наслаждалась всеобщим вниманием к своей особе. Но Рина все время искала взглядом леди Пенелопу; не обнаружив ее, встревожилась и, под предлогом усталости отказав в танце очередному кавалеру, присела на один из золоченых стульев, стоявших вдоль стен. Прикрывшись веером, она стала оглядывать зал в поисках вдовствующей графини.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72
– Просто ты никогда не отдавала должного своей внешности. Возможно, когда ты сюда приехала, ты была немного худощавой и нервной, но сейчас…
Эми отложила гребень, схватила Сабрину за руку и потащила удивленную девушку за собой. Поставив ее перед зеркалом, спросила:
– Посмотри, кузина. Скажи мне честно, что ты видишь?
Взглянув на свое отражение в зеркале, Рина затаила дыхание. Она видела перед собой незнакомую женщину в элегантном платье из атласа бронзового цвета; платье украшали золотистые вставки, а в глубоком вырезе сверкала белоснежная кожа. Медного цвета волосы были уложены короной, в которой, словно звезды, искрились украшенные драгоценными камнями булавки. И вокруг этой незнакомки плясало пламя свечей, так что казалось, будто и сама она огненная.
Но еще более поразительная перемена произошла с лицом… Возможно, оно не стало прекрасным, но, казалось, светилось, и в ярко-зеленых глазах сияло счастье. Рина прижала ладони к щекам и почувствовала, что ладони стали влажными от слез, потому что она увидела перед собой свою прекрасную мать.
– Это не я, – прошептала она в изумлении.
– Это ты, – заверила ее Эми. – И всегда была ты.
Нет, не всегда. Она не была такой, когда жила в доме мачехи. Там она считала себя служанкой, у которой безрадостное настоящее и такое же будущее. Неожиданное превращение – это следствие заботы и любви, которой ее окружили обитатели Рейвенсхолда. Рина обернулась и обняла Эми.
– Я хочу, чтобы ты знала: где бы я ни находилась, что бы ни произошло со мной в будущем, я навсегда запомню эту минуту и твою искреннюю доброту ко мне.
Эми тоже обняла ее. Потом отстранилась, наморщив озадаченно лоб.
– Ты говоришь так странно, кузина. Будто собираешься уехать.
Стук в дверь избавил Сабрину от необходимости отвечать.
Эми бросила взгляд на часы на каминной полке.
– Он точен, – заметила она, направляясь к двери.
– Кто?
– Мой брат. Эдуард сказал, что зайдет за нами, чтобы сопровождать на бал.
Эдуард! Сабрина тотчас оробела. Она весь вечер собиралась с духом перед этой неизбежной встречей. А теперь, когда этот момент настал, она поняла, что не готова к встрече. И не будет готова даже через сто лет.
– Прошу тебя, не открывай. Я не закончила… прическу.
– Чепуха, твои волосы прекрасно уложены. – Эми открыла дверь, и настала ее очередь удивиться. На пороге стоял доктор Уильямс, облаченный в неизменную коричневую куртку, с белым шарфом на шее. Единственной уступкой торжественному случаю были менее взъерошенные, чем обычно, волосы, – очевидно, доктор попытался причесаться.
– Простите за вторжение. Ваш брат попросил меня сопровождать вас на бал вместо него. Эдуард… – Доктор осекся; он только сейчас как следует разглядел леди Эми в воздушном белом платье, с белокурыми локонами, сияющими при свечах, словно серебро. – Вы выглядите… очень мило, – пробормотал он наконец.
Рина увидела, как легкий румянец покрыл щеки Эми. Ей прежде приходилось наблюдать, как Эми, и глазом не моргнув, выслушивала множество гораздо более красноречивых комплиментов. Она подошла к доктору и легонько коснулась его плеча.
– Доктор Уильямс, вы говорили об Эд… о моем кузене. С ним ничего не случилось?
Чарльз улыбнулся:
– Успокойтесь, мисс Уинтроп. Просто графу назначила свидание перед балом другая прекрасная леди – его дочь пожелала, чтобы он спел ей песенку перед сном. Когда я их оставил, он пытался исполнить «Три слепые мышки».
У Сабрины ком встал в горле. Она вспомнила слова Сары о том, как папа пел ей перед сном, и поняла, что их долгая разлука подходит к концу. Со временем Сара все забудет; она вырастет и превратится в сильную и красивую женщину, уверенную в любви отца. «Жаль, что меня здесь не будет и я этого не увижу. Я всем сердцем хотела бы этого».
– Пруденс, ты опять побледнела! – в тревоге воскликнула Эми. Потом повернулась к доктору Уильямсу. – Боюсь, она плохо себя чувствует.
– У нее действительно… немного возбужденный вид, – согласился Чарльз, положив ладонь на лоб Рины. – У вас действительно жар. После такого дня, какой выдался сегодня… Совсем неудивительно, что вы чувствуете себя усталой. Возможно, вам не следует идти на бал…
– Но я должна пойти! – Сабрина отстранилась, попятилась. Пропустить бал – значит упустить шанс завладеть ожерельем. К тому же, если ей придется провести в этом доме еще один день… Она этого просто не вынесет!
Сабрина подняла голову и попыталась изобразить легкомысленную улыбку.
– Вы ведь не лишите меня возможности насладиться чествованием ангела с мыса Кораблекрушений?
– Ну… если ты уверена, что с тобой все в порядке… – с задумчивым видом проговорила Эми.
Чарльз с улыбкой предложил Сабрине руку.
– Кажется, я впервые сопровождаю настоящего ангела. Даже двух настоящих ангелов, – добавил он, предлагая другую руку снова покрасневшей Эми.
Рина улыбнулась ему в ответ, но на душе у нее было неспокойно. Сегодня вечером ее будут превозносить, будут восхищаться ею, но завтра и Эми, и доктор Уильямс – все в графстве станут проклинать ее, и, вероятно, «кузину Пруденс» назовут дьяволом с мыса Кораблекрушений.
Бал превзошел своим великолепием все, что могла вообразить Сабрина. Большой зал освещали тысячи свечей, и все вокруг сияло и сверкало, точно во дворце. С потолка свисали знамена предков, украшенные золотыми коронами, белыми крестами и кроваво-красными львами, как в дни турниров много лет назад. На всех столах и в нишах стояли серебряные вазы с цветами, и звучала музыка: на Галерее менестрелей играл квартет. По сверкающему мраморному полу скользили пары, отражаясь в многочисленных зеркалах.
Рина вошла в зал – и тотчас же стала объектом самого пристального внимания. Не прошло и нескольких минут, как ее пригласил на танец отставной армейский генерал с пушистыми седыми усами. Склонный к преувеличениям, он рассказывал Рине самые невероятные истории о своих боевых подвигах, чем рассмешил ее до слез. Не успела она перевести дух, как ее пригласил на менуэт пожилой судья, каждое движение которого свидетельствовало о том, что он считает себя весьма важной персоной. Потом она танцевала с пожилым бароном; барон заразительно хохотал, а после танца представил ее двум своим холостым сыновьям.
Благожелательное отношение местного дворянства льстило самолюбию Сабрины. Прежде на нее смотрели свысока, пренебрегали ею, и вот теперь она наслаждалась всеобщим вниманием к своей особе. Но Рина все время искала взглядом леди Пенелопу; не обнаружив ее, встревожилась и, под предлогом усталости отказав в танце очередному кавалеру, присела на один из золоченых стульев, стоявших вдоль стен. Прикрывшись веером, она стала оглядывать зал в поисках вдовствующей графини.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72