На гладком безупречном лбу пролегли морщины. Я изо всех сил сдерживаюсь, чтобы не сорвать на подруге все зло, что накопилось во мне с тех пор, как ушел Коннор.
– И ничего я не наушничала. Может быть, он просто так понял.
– Ах, ну да: мы слышим то, что хотим слышать.
Кери снова откидывает с лица волосы.
– Знаешь, бывает, мы неверно понимаем, что нам пишут.
Ах да, совсем забыла про этот междусобойчик. Сдвигаюсь на самый край жесткого сиденья.
– Кстати, ваша переписка заслуживает отдельного разговора. Что это вам взбрело в голову обмениваться сообщениями? Честно говоря, Кери, я уже начинаю подозревать, что ты не только моя подруга. Ты тайно списываешься с моим парнем, приглашаешь его перекантоваться у себя и даже не ставишь меня об этом в известность. Так ты с кем, с ним или со мной?
Думаете, я к ней несправедлива? Пытаюсь свалить с больной головы на здоровую? Плевать, зато на сердце легче стало. Кери сдвигает со стола свой холеный задик, распрямляется, опустив руки на бедра (не меньше двадцати шести дюймов), и смотрит на меня сверху вниз.
– На что это ты намекаешь? Я не сделала ничего предосудительного, не хитрила и не подстраивала; и между прочим, Коннор тоже мой друг, не забывай. Мы с ним знакомы даже дольше…
– Дольше, чем со мной, – саркастическим тоном перебиваю я.
– В конце концов, надо же было его кому-то приютить после того, что ты натворила. Бедняга, да если бы я знала, чего ты добиваешься, то разубедила бы его, чтобы не пытался порадовать тебя своим приездом.
– Ничего я не добивалась. Я только…
Тут я умолкаю на полуслове и прокручиваю в голове последние слова нашего разговора.
– Минуточку, – наконец начинаю въезжать, – Так ты знала, что он сюда собирается?
Кери горделиво вскидывает голову.
– Ну, разумеется, я…
И закусив губу, умолкает, поняв, что проболталась. Скрестив руки на груди, стою и смотрю на нее.
– Так вот зачем он тебе написал. Просто сообщить, что хочет устроить мне сюрприз ко дню рождения. А мы-то с Мег, как наивные, думали, у вас личная переписка, и ты, между прочим, даже не пыталась нас разубедить. – Тут меня как озарило; в голове начала складываться определенная картина, я даже нахмурилась. – А ты, случайно, не пыталась заставить меня разувериться в Конноре? То-то я смотрю: переписка, джакузи…
Кери прижимает руку к сердцу, будто мои слова ее смертельно ранят, только я еще не закончила.
– … и насколько я понимаю, именно ты уговорила Дидье подбросить меня домой с вечеринки, прекрасно зная при этом, что утром приедет Коннор. И еще ты равнодушно смотрела, как я мучаюсь из-за той девицы в номере, хотя его самого в гостинице просто физически быть не могло – он уже летел через океан меня повидать. Так чего ради все это, Кери? Будь добра, объясни – мне страшно хочется услышать твою версию.
Я, как, мисс Марпл, в самый кульминационный момент, за которым последует неминуемая развязка, делаю многозначительную паузу, давая подозреваемому возможность чистосердечно раскаяться. Однако мы не в детективном кино, и молчи хоть весь день, наша хладнокровная красотка и не думает признаваться в злом умысле.
– Мег тоже знала, что он приезжает, – огрызается она. – Я ей рассказала.
Недолго размышляю.
– Да ведь ты ей то и дело рот затыкала. По своему обыкновению.
– Я не заставляла Дидье у тебя ночевать.
– Было уже поздно, я вся в слезах, а в нем проснулось рыцарство, к тому же в его гостинице устроили настоящую осаду, поэтому ты вполне могла предположить, что он у меня задержится.
Так вот мы уперлись друг перед другом, и ни одна не желает от своего отступиться; подруга ни за что не признает вину, которую я пытаюсь на нее возложить. И вдруг дверь открывается, и в кабинет, деловито цокая каблучками, заходит миниатюрная женщина с очень громким голосом.
– Кери, на одно слово, – пронзительно пищит она, и, несмотря на более чем скромные размеры, ей удается производить довольно внушительное впечатление.
– Эмбер, вообще-то я немного…
– Слушай, нам нужны фотографии той диджейской шлюшки с французским певцом; срочно, на эту неделю. Так что пусть твой дружок берет руки в ноги и мотает в бульварную газетенку за снимками, а то скоро каждая тараканья титька будет эту историю на свой лад пересказывать. Вот и умница, живее, живее.
Она выскакивает из кабинета, даже не потрудившись завершить беседу: ни здрасьте, ни до свидания. Меня как к месту пригвоздило: стою ошарашенная, ничего не соображаю, и вот – будто в голове что-то чпокнуло и взвилось красочным фейрверком. Ох ты, Господи. Фотографии. Кери. Ее приятель. Бульварная газетка. Ну, все ясно. Тот человек с фотоаппаратом, который щелкнул нас в коридоре, и незнакомец в вестибюле гостиницы – одно лицо. И когда мы поцеловались в ресторане, я тоже заметила вспышку… Как же я раньше не догадалась? Подруга именно его представила на вечеринке своим приятелем, то ли Джеффом, то ли Джеймсом – да не важно. У меня руки плетьми обвисли, так шатнуло, словно кто-то невидимый здорово наподдал: меня предали. Кери, приоткрыв рот, стоит и смотрит осоловелым взглядом Из горла рвется крик, а звука не слышно – в легких ни грамма кислорода не осталось. По щеке скатилась слеза.
– Эх, Кери, – шепчу я пересохшими губами. – Что же ты наделала? Ну зачем?
Она меня подставила. Та самая девчонка, с которой мы дружили тринадцать лет, все подстроила Я, конечно, и сама виновата, что поцеловала Дидье, – Коннор имеет все основания мне не доверять, – да только я бы никогда до этого не дошла без посторонней помощи Без Кери тут не обошлось.
Мы стоим друг перед другом и молчим – и кажется, уже целый час прошел, и, как ни горько, я понимаю, что подруги у меня больше нет. Наконец Кери решает заговорить. Ее голос неумолим.
– Он был моим, – спокойно начинает блондинка – Я положила глаз на Кон нора Маклина, когда тебя еще и в помине не было, Энджел. Мне всегда был нужен только он.
Я моргаю, как во сне, стараясь понять смысл ее слов.
– Пусть мы не гуляли, однако ни одна девчонка не смела и близко к нему подойти, – шипит Кери.
Ее глаза горят ненавистью, я пячусь назад.
– И тут вдруг ты откуда-то свалилась, тра-ля-ля, хиханьки-хаханьки, музычка и эта дрянная группа, как их там…
– «Джеймс», – хрипло вставляю я, потрясенная жестокостью ее слов.
– «Джеймс», – сплевывает она, качая головой. – Ненавижу этих трубадуров.
Из моих глаз хлынули слезы, а в мозгу гулко пульсирует тупая боль.
– И вдруг, – вспоминает она, будто в трансе, – «Энджел сказала так», «Энджел решила этак», и даже Мег назвала тебя «здоровской». А потом вы с Коннором стали встречаться Плевать, что я и красивее, и лучше одеваюсь, – он на меня даже и не взглянет. – Теперь и Кери разрыдалась.
Она перешла на крик:
– Он забыл про меня, и про все, что у нас было.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98