Ты, как всегда, преувеличиваешь. Заря обычно заставала нас на диване в холле отеля «Плаза», если мне не изменяет память.
– Этим утром она застанет нас на ногах, – решительно пообещал Тревор.
Вместо этого она застала их за красным столиком во дворике местечка под названием «Последний концерт», где Тревор пил мексиканское бутылочное пиво. «Последний концерт» был всего-навсего маленьким мексиканским баром с музыкальным ящиком и крошечной площадкой для танцев, но из нескольких мест, куда можно было пойти после ужина в Хьюстоне, Аврора предпочитала именно его. Он располагался в каком-то закоулке северного Хьюстона, возле пакгаузов, так что время от времени она слышала, как там сталкиваются автокары. Ее былое счастье потягивал свое пиво. В баре никого не было, только они и старая-старая мексиканка, кивавшая им из-за стойки, да большая серая крыса, устроившаяся в уголке двора.
– Жаль, что я без пистолета, – посетовал Тревор. – Я попытался бы в нее выстрелить.
Крыса, явно индифферентная к присутствию двух элегантных посетителей, ела остатки маисовой лепешки. Когда небо над ними посветлело, контраст между их нарядами и убогостью бара и дворика стал бросаться в глаза, но Аврора чувствовала спокойную усталость и ничего не имела против. Тревор, полжизни проведя па Карибском море и в Южной Америке, чудесно танцевал латиноамериканские танцы; в кои-то веки она в свое удовольствие надвигалась в ритмах румбы, самбы и ча-ча-ча, а также каких-то других танцев, которые Тревор, кажется, тут же придумывал, к большому удовольствию пяти-шести мексиканцев средних лет, зашедших выпить пива, но просидевших, наблюдая за ними, до шести утра.
Рассвело, и она обнаружила, что на лице былого счастья больше морщинок, чем она предполагала.
– Тревор, милый, ты никогда не давал мне рассмотреть свое лицо. Ты всегда прячешь его в самых темных ресторанах. Мне все-таки надо иногда на тебя поглядеть.
Тревор вздохнул.
– Давай вернемся к ультиматуму.
– А надо ли, дорогой? – спросила она, слегка забавляясь.
– Надо, надо. Я не могу допустить, чтобы еще десять лет прошли мимо. Я не могу постоянно беспокоиться, как бы ты не вышла за другого. Пожалуйста, скажи «да».
Аврора наблюдала, как крыса потащила лепешку вдоль забора, а затем скрылась в своей норке. Там она, должно быть, остановилась, чтобы немного перекусить, так как хвост ее торчал.
– Значит ты уйдешь туда, где солнце заходит, и мы никогда больше не увидимся, я правильно поняла? – спокойно уточнила она.
– Да, абсолютно верно. – Он слегка хлопнул ладонью по столу, чтобы подчеркнуть важность этого условия и допил пиво, давая ей понять, что способен покончить с делом однажды и навсегда, навсегда и однажды. При этом он смотрел ей прямо в глаза.
Аврора встала и пересела к нему на колени. Она нежно обняла его и ласково поцеловала в щеку, слегка понюхав ее, чтобы воспоминание осталось у нее месяцев на шесть.
– К сожалению, мне приходится ответить «нет». Но я надеюсь, что ты достанешь мне такси. Ты по-королевски развлекал меня целый вечер, и я думала пригласить тебя к себе на завтрак, но теперь, раз мы расстаемся навеки, тебе пора бросаться туда, где заходит солнце, несмотря на то, что сейчас заря еще только занимается и в ближайшие несколько часов тебе вряд ли удастся его найти.
Тревор задумчиво опустил свою голову на грудь, из-за которой чуть-чуть не сломал руку.
– О, я не это имел в виду, – сказал он. – Я лишь хотел, чтобы ты знала, что значишь для меня.
Аврора держала его голову. И это, как всегда, было ей приятно, когда все было сделано и сказано, он был таким милым, таким невинным ребенком.
– Ты не можешь так вот просто уйти, предъявив ультиматум. Такой поступок был бы совершенно против твоих правил. На твоем месте я бы не практиковала этот прием, разве только со мной. За эти годы мы будто слились, и я такие жесты ценю, но не уверена, что они понравятся молодой женщине.
Тревор всхлипнул, приблизительно у нее на груди.
– Но меня они убивают. Ты знаешь, Аврора, я чувствую это слияние, только когда я с тобой.
– Я тронута, – сказала Аврора. – А что ты чувствуешь остальное время?
Тревор поднял на нее взгляд, но ответил не сразу. Первые настоящие лучи солнца осветили двор, пробившись через щель в изгороди. Старая мексиканка вышла со щеткой и начала сметать оставленные крысой остатки лепешки. Казалось, ее не более, чем крысу, занимал тот факт, что двое хорошо одетых американцев средних лет в семь утра сидят на одном стуле, обнимая друг друга.
– Пожалуй, я чувствую некоторое отчаяние, – наконец сказал Тревор. – Я знаю, что никто не понимает то, что я говорю. Я говорю немного, и было бы хорошо, если бы кто-нибудь иногда меня понимал. Но люди не понимают, и я пытаюсь объяснить, но объяснения тоже кажутся непонятными, и тогда я начинаю беспокоиться, что ты выйдешь замуж, Аврора. Ты знаешь, о чем я говорю?
Вздохнув, Аврора обняла его немного крепче.
– Знаю, о чем ты говоришь, – ответила она. – Я думаю, тебе надо прийти ко мне на небольшой завтрак.
ГЛАВА XI
1
К трем часам Эмма и Рози начали нервничать. Званый ужин, который Аврора ежегодно устраивала для Сесила, должен был начаться всего через пять часов, а ничего еще не было готово. Тревора накормили завтраком, и в десять он ушел на яхту, а Аврора скрылась в своей спальне, чтобы вздремнуть. Рози показалось, что хозяйка была в хорошем настроении, она обещала проснуться в час, но в час приехала Эмма, чтобы помочь, и теперь Рози с Эммой уже два часа томились в ожидании, а сверху не доносилось ни звука.
– Если она целую ночь протанцевала, то, наверное, просто устала, – несколько раз повторила Эмма. – Даже я устала бы после целой ночи танцев, хотя по возрасту ей в дочки гожусь.
Рози, обгрызая заусеницы, не оценила остроумия, вложенного в это замечание. Она помотала головой.
– Голубка, ты не знаешь свою мамашу так, как я. Танцы ее только раззадоривают. У этой женщины энергии на троих, можешь мне поверить. Она не спит, а хандрит. Поэтому я терпеть не могу, когда приезжает мистер Во. Пока он здесь, ей весело, а только отчалит, она впадает в уныние. После этого мистера Во у нее такая тоска начинается! И сейчас у нее такой приступ.
– Откуда ты знаешь? Мне кажется, она просто спит.
Рози все подкусывала заусеницы.
– Уж я-то знаю. И не зря я так нервничаю.
В три обе пришли к выводу, что надо что-то предпринять. Если они разбудят Аврору, она рассердится на них меньше, чем если они пустят все на самотек. Нисколько не доверяя гипотетической теории об утомлении и сне, но соглашаясь с необходимостью срочного вмешательства, Рози неохотно потащилась за Эммой наверх. Дверь в спальню была закрыта. Увидев это, обе растерялись и стояли, не спуская с нее глаз, две минуты, пока ощущение собственной трусости не сделалось непереносимым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115
– Этим утром она застанет нас на ногах, – решительно пообещал Тревор.
Вместо этого она застала их за красным столиком во дворике местечка под названием «Последний концерт», где Тревор пил мексиканское бутылочное пиво. «Последний концерт» был всего-навсего маленьким мексиканским баром с музыкальным ящиком и крошечной площадкой для танцев, но из нескольких мест, куда можно было пойти после ужина в Хьюстоне, Аврора предпочитала именно его. Он располагался в каком-то закоулке северного Хьюстона, возле пакгаузов, так что время от времени она слышала, как там сталкиваются автокары. Ее былое счастье потягивал свое пиво. В баре никого не было, только они и старая-старая мексиканка, кивавшая им из-за стойки, да большая серая крыса, устроившаяся в уголке двора.
– Жаль, что я без пистолета, – посетовал Тревор. – Я попытался бы в нее выстрелить.
Крыса, явно индифферентная к присутствию двух элегантных посетителей, ела остатки маисовой лепешки. Когда небо над ними посветлело, контраст между их нарядами и убогостью бара и дворика стал бросаться в глаза, но Аврора чувствовала спокойную усталость и ничего не имела против. Тревор, полжизни проведя па Карибском море и в Южной Америке, чудесно танцевал латиноамериканские танцы; в кои-то веки она в свое удовольствие надвигалась в ритмах румбы, самбы и ча-ча-ча, а также каких-то других танцев, которые Тревор, кажется, тут же придумывал, к большому удовольствию пяти-шести мексиканцев средних лет, зашедших выпить пива, но просидевших, наблюдая за ними, до шести утра.
Рассвело, и она обнаружила, что на лице былого счастья больше морщинок, чем она предполагала.
– Тревор, милый, ты никогда не давал мне рассмотреть свое лицо. Ты всегда прячешь его в самых темных ресторанах. Мне все-таки надо иногда на тебя поглядеть.
Тревор вздохнул.
– Давай вернемся к ультиматуму.
– А надо ли, дорогой? – спросила она, слегка забавляясь.
– Надо, надо. Я не могу допустить, чтобы еще десять лет прошли мимо. Я не могу постоянно беспокоиться, как бы ты не вышла за другого. Пожалуйста, скажи «да».
Аврора наблюдала, как крыса потащила лепешку вдоль забора, а затем скрылась в своей норке. Там она, должно быть, остановилась, чтобы немного перекусить, так как хвост ее торчал.
– Значит ты уйдешь туда, где солнце заходит, и мы никогда больше не увидимся, я правильно поняла? – спокойно уточнила она.
– Да, абсолютно верно. – Он слегка хлопнул ладонью по столу, чтобы подчеркнуть важность этого условия и допил пиво, давая ей понять, что способен покончить с делом однажды и навсегда, навсегда и однажды. При этом он смотрел ей прямо в глаза.
Аврора встала и пересела к нему на колени. Она нежно обняла его и ласково поцеловала в щеку, слегка понюхав ее, чтобы воспоминание осталось у нее месяцев на шесть.
– К сожалению, мне приходится ответить «нет». Но я надеюсь, что ты достанешь мне такси. Ты по-королевски развлекал меня целый вечер, и я думала пригласить тебя к себе на завтрак, но теперь, раз мы расстаемся навеки, тебе пора бросаться туда, где заходит солнце, несмотря на то, что сейчас заря еще только занимается и в ближайшие несколько часов тебе вряд ли удастся его найти.
Тревор задумчиво опустил свою голову на грудь, из-за которой чуть-чуть не сломал руку.
– О, я не это имел в виду, – сказал он. – Я лишь хотел, чтобы ты знала, что значишь для меня.
Аврора держала его голову. И это, как всегда, было ей приятно, когда все было сделано и сказано, он был таким милым, таким невинным ребенком.
– Ты не можешь так вот просто уйти, предъявив ультиматум. Такой поступок был бы совершенно против твоих правил. На твоем месте я бы не практиковала этот прием, разве только со мной. За эти годы мы будто слились, и я такие жесты ценю, но не уверена, что они понравятся молодой женщине.
Тревор всхлипнул, приблизительно у нее на груди.
– Но меня они убивают. Ты знаешь, Аврора, я чувствую это слияние, только когда я с тобой.
– Я тронута, – сказала Аврора. – А что ты чувствуешь остальное время?
Тревор поднял на нее взгляд, но ответил не сразу. Первые настоящие лучи солнца осветили двор, пробившись через щель в изгороди. Старая мексиканка вышла со щеткой и начала сметать оставленные крысой остатки лепешки. Казалось, ее не более, чем крысу, занимал тот факт, что двое хорошо одетых американцев средних лет в семь утра сидят на одном стуле, обнимая друг друга.
– Пожалуй, я чувствую некоторое отчаяние, – наконец сказал Тревор. – Я знаю, что никто не понимает то, что я говорю. Я говорю немного, и было бы хорошо, если бы кто-нибудь иногда меня понимал. Но люди не понимают, и я пытаюсь объяснить, но объяснения тоже кажутся непонятными, и тогда я начинаю беспокоиться, что ты выйдешь замуж, Аврора. Ты знаешь, о чем я говорю?
Вздохнув, Аврора обняла его немного крепче.
– Знаю, о чем ты говоришь, – ответила она. – Я думаю, тебе надо прийти ко мне на небольшой завтрак.
ГЛАВА XI
1
К трем часам Эмма и Рози начали нервничать. Званый ужин, который Аврора ежегодно устраивала для Сесила, должен был начаться всего через пять часов, а ничего еще не было готово. Тревора накормили завтраком, и в десять он ушел на яхту, а Аврора скрылась в своей спальне, чтобы вздремнуть. Рози показалось, что хозяйка была в хорошем настроении, она обещала проснуться в час, но в час приехала Эмма, чтобы помочь, и теперь Рози с Эммой уже два часа томились в ожидании, а сверху не доносилось ни звука.
– Если она целую ночь протанцевала, то, наверное, просто устала, – несколько раз повторила Эмма. – Даже я устала бы после целой ночи танцев, хотя по возрасту ей в дочки гожусь.
Рози, обгрызая заусеницы, не оценила остроумия, вложенного в это замечание. Она помотала головой.
– Голубка, ты не знаешь свою мамашу так, как я. Танцы ее только раззадоривают. У этой женщины энергии на троих, можешь мне поверить. Она не спит, а хандрит. Поэтому я терпеть не могу, когда приезжает мистер Во. Пока он здесь, ей весело, а только отчалит, она впадает в уныние. После этого мистера Во у нее такая тоска начинается! И сейчас у нее такой приступ.
– Откуда ты знаешь? Мне кажется, она просто спит.
Рози все подкусывала заусеницы.
– Уж я-то знаю. И не зря я так нервничаю.
В три обе пришли к выводу, что надо что-то предпринять. Если они разбудят Аврору, она рассердится на них меньше, чем если они пустят все на самотек. Нисколько не доверяя гипотетической теории об утомлении и сне, но соглашаясь с необходимостью срочного вмешательства, Рози неохотно потащилась за Эммой наверх. Дверь в спальню была закрыта. Увидев это, обе растерялись и стояли, не спуская с нее глаз, две минуты, пока ощущение собственной трусости не сделалось непереносимым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115