– Расскажите!
– В роду у меня с обеих сторон плантаторские семьи, которые с отменой рабства потеряли все. К тому времени, как я появилась на свет, денег просто не было. У моего отца было прекрасное образование, полученное, естественно, в Англии. Он был священником, хорошим другом отца Бейкера, который так сказать, присматривал за мной, когда умерли мои родители. Он прекрасный человек. И верит в труд.
Он хотел спросить, как случилось, что она вышла замуж за Лионеля, но, конечно, не смог.
И тут же она сказала, как если бы он и в самом деле задал этот вопрос:
– Лионель хотел жениться на цветной девушке. Он все еще любит ее. Но, естественно, это было невозможно. И поэтому он женился на мне.
– Понятно!
– Она, конечно, умолчала об этом, потому что это стыдно, хотя это и не ее вина. Так устроен мир.
– А как все узнали?
– Здесь все обо всех все знают. Большинство состоит между собой в родственных связях, если покопаться. Мы, например, поколений шесть назад породнились с семьей Да Кунья. Таким образом, в моей родословной один еврей, а остальные – шотландцы и французы.
Ему хотелось услышать больше, но она вдруг сказала:
– Я увлекалась генеалогией в молодости. Теперь у меня есть дела поважнее.
– В молодости! – насмешливо протянул он.
– Мне тридцать. Я говорила вам.
– Мне тоже.
– Вы выглядите старше. Думаю, так было всегда. Вы чувствуете себя ответственным за события, за людей.
– Так и есть, – задумчиво отозвался Фрэнсис.
Полуденный покой теплой рукой накрыл маленький сад. Когда они садились за стол, на ветках щебетали птицы. Сейчас же все погрузилось в тишину, не раздавалось ни звука, кроме плеска воды в каменном фонтанчике у стены.
… но, естественно, это было невозможно. И поэтому он женился на мне. Слова повторялись и повторялись в его голове.
– Я утомила вас своими разговорами? Фрэнсис вздрогнул:
– Утомили? Нет, пожалуйста, продолжайте.
– Лионель говорит, что я – склад бесполезной информации.
– Небесполезной для меня, – вежливо ответил Фрэнсис. – Скажите, а что это за странные деревья у той стены?
– Песочные деревья. В Англии пустые стручки наполняли песком и посыпали пергамент, чтобы просохли чернила. Теперь, когда вы узнали, вам стало легче?
– Намного! А вот еще: кто такие креолы?
– Так называют тех, кто родился здесь, но чистокровный европеец или чистокровный белый. Что еще вы хотите узнать?
– У меня сто вопросов, но в данный момент я наслаждаюсь рыбой.
… но, естественно, это было невозможно. И поэтому он женился на мне.
– Полагаю, вы путешествовали? – спросил он.
– Мы ездили за границу в свадебное путешествие. Лионель серьезно относится к работе, поэтому мы нечасто уезжаем в отдаленные края.
– А вы не чувствуете, что вам чего-то не хватает, что остров ограничивает вас?
– Нет. Люди в больших городах любят говорить о своей насыщенной жизни – концерты, балеты, театры, а станешь расспрашивать – никуда-то они не ходят. У меня есть коллекция записей – это моя главная причуда – и хорошее пианино. С книгами труднее. Книжный магазин у нас маленький, книги надо заказывать. Ждешь целую вечность.
– Был бы рад прислать вам книг, когда вернусь домой. Или, – поправил он себя, – это сделает Марджори, если вы дадите список.
– Очень мило с вашей стороны.
– Расскажите, чем вы занимаетесь, помимо чтения, игры на фортепиано, лошадей и… семейной консультации, так, кажется?
– Вы не смеетесь надо мной?
– Почему я должен смеяться?
– Некоторые смеются, вы знаете. Меня считают эксцентричной. Непрактичной, – она подперла подбородок руками, ногти у нее были недлинные, покрытые эмалью. – Но сама я считаю себя очень практичной. Вы видели, как живут здесь люди; если даже не брать моральный аспект, неразумно оставлять все, как есть. Наступит день, когда они просто не захотят мириться с существующими условиями. Такие, как Лионель, хотят, чтобы ничего не менялось, но даже ребенок понимает, что это невозможно.
– Что вы предлагаете?
– Мирно и постепенно изменять настоящее положение вещей. Нам нужны школы. Легкая промышленность и новые рабочие места. Жилищное строительство. Настоящая больница. Я пыталась убедить Лионеля начать строительство дороги. У него достаточно денег, вложенных в отели на Ямайке и Барбадосе. Он может осуществить это.
– Но не стал?
– Он дает обещания и ничего не делает. Как правительство.
– Вы чувствуете себя неудовлетворенной.
– Да. Вот почему я занялась общественной деятельностью.
Я чувствую, что должна что-нибудь делать. Учу родителей, как кормить детей. Занимаюсь трудными детьми. Они называют их «плохими», но все из-за того, что они растут без отцов.
Ее глаза собирали свет, словно призмы. Свет пробивался сквозь листву, и они меняли цвет от фиалкового до коричневого, а потом – от темного до пронзительно голубого.
– Мы также, – она смотрела прямо на Фрэнсиса, – учим их, как больше не иметь детей.
– Контроль над рождаемостью?
– Да. Вы не одобряете?
– Если люди не хотят детей, они не должны их рожать. Для блага детей, по крайней мере.
– Некоторые, и черные, и белые, просто в ярости. Они говорят, что я учу этому, потому что сама не могу иметь детей.
– Это злоба и глупость.
– Ужасно хотеть ребенка и не иметь его, – тихо сказала она, – но хуже, когда у тебя шестеро, которых ты не можешь накормить и одеть, – она поднялась. – Вы закончили? У вас еще есть дела, и у меня тоже.
Они подошли к его машине.
– Вы знаете, – сказал он, берясь за ручку дверцы, – у меня странное ощущение, что я здесь уже был.
– Deja vu. Бывает.
– Я всегда очень чувствителен к окружающему меня: комнатам, домам, улицам. И не потому, что они красивы или значимы. Я бывал в прекраснейших местах, которые оставили меня равнодушным, и где, я знаю, я был бы несчастлив. Но я шел по улице в маленьком городке и радость наполняла меня.
– Вы чувствуете это здесь? Радость?
– Да. Нелепо, учитывая, что я ничего не знаю о здешних местах.
– Эти места могут быть жестокими. Нужно очень любить их, чтобы примириться с этим.
– Вы говорили совсем другое, когда рассказывали о карнавале и музыке.
– У медали две стороны, – ответила она.
Со мной, определенно, творится что-то странное, думал он.
– Не уверена, что Марджори понравилось бы здесь, – сказала Кэт, – она городской житель.
Он подвел черту:
– В любом случае, это всего лишь мечты. Спасибо, что согласились пообедать со мной.
Он не сказал, передайте привет Лионелю. Когда он тронулся с места, она махнула рукой.
Это было невозможно. И поэтому он женился на мне. Он бы отдал все, чтобы узнать больше.
Черт! Как несправедлив мир!
Две недели прошли в ожидании ответа от возможного покупателя. Марджори играла в теннис и плавала. Фрэнсис поехал в Элевтеру, хотя в этом не было необходимости.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117